рок-идолы
В воскресенье в Киеве выступила российская рок-группа "Алиса". Музыкантам, которых часто обвиняют в излишнем русском национал-патриотизме, в Киеве пришлось стать националистами, но уже украинскими. Следил за идейными перевоплощениями Константина Кинчева и удивлялся небывалому зрительскому ажиотажу БОГДАН ЛОЗОВСКИЙ.
Так уж случилось, что на зависть многим своим коллегам-одногодкам, чьи концерты с каждым годом все больше и больше похожи на богадельню для нестареющих меломанов, на концертах "Алисы" залы переполнены молодежью. Нынешний киевский концерт — лишнее тому подтверждение. Задолго до начала концерта небольшое здание столичного ДК Национального авиационного университета (НАУ) плотно оккупировали разукрашенные символикой группы подростки. Шли на концерт и целые семьи: среди толпы то и дело можно было увидеть взрослого мужчину в кожаной куртке и заправленных в армейские ботинки штанах с сыном-первоклассником в точно такой же экипировке. Видимо, та музыкальная форма, в которой лидер "Алисы" Константин Кинчев проповедует свои идеи добра и любви, нашла свою "семейную" аудиторию. Причем такую, которая, несмотря на холодную погоду, даже спустя час после начала концерта честно оббивала пороги центрального и служебного входов в ДК НАУ.
Тем временем внутри на залитой красным светом и белесым дымом сцене господин Кинчев демонстрировал наилучшие традиции восточно-славянского рок-шоу. Увлечения лидера "Алисы" религией и проблемами нравственности не пропали даром. С каждым новым концертом он все больше уподобляется этакому trash-проповеднику, а сам концерт превращается в бесконечный сонм хоралов и гимнов силам добра. Однако при всем при этом неизменными "атрибутами" остаются парень, размахивающий на сцене флагом группы, небольшое число "армии 'Алисы'" — поклонников, колесящих вслед за своими кумирами по городам и весям, и, конечно же, бешено танцующая толпа.
Резво бегая по сцене под "Мое поколение", господин Кинчев грозным взглядом старался его, собственно говоря, и отыскать среди пляшущих подростков. Однако смотреть пришлось далеко на галерку. Там чинно восседала публика постарше, с ностальгией наблюдая за концертом и за бурно шевелящейся молодежью. Заметное оживление во всем зале настало лишь во время классической едва не для каждого концерта "Красное на черном". Взрослая половина зала с каждым припевом неспешно поднимала руки и разражалась громовым "Ага!", а под конец и вовсе поднялась с мест, присоединившись к неумелым пляскам 15-летних поклонников "Алисы".
Сам же господин Кинчев показывал на сцене весь лимит пластики и гибкости, на которую только способен человек в его возрасте, а во время жестких проигрышей в кавере на "Спокойную ночь" Виктора Цоя очень даже наглядно демонстрировал как должен выглядеть "грохот копыт". Правда, после этого гитарные соло Игоря Романова господин Кинчев все чаще слушал возле кулис, где, не выходя из образа поборника религиозной морали, стоял скрестив руки.
Впрочем, порции энергетики, заданной Кинчевым в первой половине выступления, публике хватило надолго. Возможно, свою роль сыграла и подборка песен — ультранравственные композиции из последнего альбома "Изгой" очень органично переходили в старые хиты, не давая никому возможности впасть в сравнения "старого" и "нового". Проповедническим духом, видимо, прониклись и немногочисленные охранники сцены, которые под напором орущей молодежи, прижавшись спиной к подмосткам, весь концерт простояли не пошелохнувшись.
Так что никто не мешал залу вместе с размеренными звуками "Ко мне!" засветиться сотнями огней зажигалок и даже свечей. А во время очередного хардкора из первых альбомов зрители совершенно свободно выбрасывали на сцену шарфы с символикой группы и клали на край сцены букеты цветов, от чего весь концерт понемногу вместо мессы стал смахивать на какую-то панихиду по рок-н-роллу, который, если верить некоторым коллегам Кинчева по сцене, умер где-то в середине 80-х.
Однако больше всего разговоров после концерта вызвало совсем другое проявление зрительских симпатий. Кто-то из зала выбросил на сцену узкий красно-черный флаг (основные цвета украинских националистических организаций), которым господин Кинчев незамедлительно воспользовался во время исполнения все той же "Красное на черном", сначала нацепив его себе на шею, а после принявшись им яростно размахивать. Поклонники постарше потом долго обсуждали "бандеровский флаг, которым весело размахивал на сцене ярый поборник русского православия".
На бис "Алису" вызывали с небывалой для Киева самоотдачей. Шум аплодисментов, топот, отчаянные крики "Алиса!" — все это дало положительный результат. На десерт господин Кинчев спел очередной кавер на песню Цоя, теперь уже на "Песню без слов", и попытался успокоить разбушевавшихся зрителей молитвенным "Крещением". Что, впрочем, не удалось. После того как, отвесив поклон до пола, лидер группы ушел со сцены, шум в зале, казалось, утроился. Взрослая половина зала сначала поддерживала общее ликование, подбрасывая вверх шляпы и шарфы. Но вскоре, сняв со спинок своих стульев дорогие шубы и пальто, солидные мужчины и семейные пары молча покинули зал. Однако сотни зрителей помоложе еще около получаса требовали повторного выхода музыкантов на сцену. Впрочем, добиться своего в тот вечер им было не суждено — музыканты "Алисы" сразу после концерта уехали продолжать украинские гастроли, чтобы успеть до начала православного поста завершить все выступления и вновь выйти на сцену уже только после Рождества.