"Настройщик" (2005)
Самый совершенный фильм Киры Муратовой. Самый определенный с жанровой точки зрения: плутовской роман о двух мошенниках, проворачивающих многоступенчатую аферу, чтобы обчистить двух эксцентричных стареющих дам. Самый гармоничный: мир Муратовой больше не кажется безумным, поскольку из него исчезло все более или менее "нормальное". Странность сама стала абсолютной нормой: безумны дома, лестницы, кладбища, платья, вентиляторы, автомобили. Безумна фонограмма, на заднем плане которой вдруг то зазвучат "Вихри враждебные", то раздастся знаменитый вопль из фильма "Три истории": "Касса, баранину не выбивать!" Штаб мошенников располагается в общественном туалете, в квартиру приходится карабкаться по отвесной металлической лестнице, а заходить — через люк, банковские клерки похожи на свихнувшихся заводных кукол, а продавцы в магазине — на участников тайной ложи с гомосексуальным уклоном. При этом экранные безумцы наперебой обсуждают, какие странные люди их окружают. Дуэт же мошенников запросто уложит на лопатки любую подобную парочку из голливудских фильмов о криминальных плутах. Рената Литвинова, то раскудрявившаяся, то по-нацистски прилизанная, сыграла свою на данный момент лучшую роль. Сквозь ее "странность" прорывается то жестокость отпетой вамп из классического нуара, то вульгарность рыночной хабалки: "Эй, женщина, подойдите сюда" или "Давно руки чешутся пристрелить кого-нибудь". Достойнейший ее партнер — Георгий Делиев, втирающийся в доверие к озабоченным матримониальными проблемами дамам под видом настройщика, приживалы, задержавшегося в развитии мальчика на побегушках. Самое удивительное, что между масками и фантомами существуют узнаваемые, человеческие отношения, будь то вечные перепалки не способных существовать друг без друга дамочек или страх настройщика, что его взбалмошная и опасная подруга покинет его.
"Марш славянки" (2002)
Наталья Пьянкова — единственный в России режиссер, усвоивший уроки великого Джона Кассаветиса (1929-1989), задолго до появления цифрового видео научившегося создавать на съемочной площадке полное ощущение "жизни врасплох", бросать ничего не соображающего зрителя в омут некой истории, начавшейся задолго до того, как на экране появилось изображение. Такая режиссерская манера абсолютно адекватна состоянию героини, женщины, рванувшей на Северный Кавказ искать и спасать сына, вроде бы попавшего в плен к чеченским боевикам, а потом куда-то из плена подевавшегося. Есть в "Марше славянки" и ощутимая доля истерики: куда ж от нее деться, если режиссер хотела поставить историю сынов, "ставших ровесниками" своих матерей, то есть живущих с женщинами, годящимися им в матери, погибающих от пуль, героина и СПИДа. Наверное, это самый честный из до сих пор снятых фильмов о войне в Чечне. Войне, рядом с которой существует "нормальный" быт, впрочем уже безнадежно отравленный ядом насилия. Этот яд везде. В расширенных глазах эфэсбэшника, наживающегося на материнском горе, но при этом даже не пытающегося делать вид, вызывать доверие. В тревоге тертой официантки из придорожного шалмана, знающей, что в любой момент пыльное заведение может посетить смерть. В дурной бесконечности кавказского застолья под ночным небом.
