Гордость и переубеждение
Исторические фейки и факты на выставке «Легенды Кремля»
На сразу двух экспозиционных площадках Музеев Кремля — в Патриаршем дворце и Успенской звоннице — проходит выставка «Легенды Кремля: русский романтизм и Оружейная палата». Несмотря на дежурное название, немногие выставки последних лет в Москве могут с ней сравниться — как интригой, так и качеством, считает Алексей Мокроусов.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Первое, что видишь, войдя в Успенскую звонницу Московского Кремля,— два трона. Тот, что справа, отделанный белой слоновой и моржовой костью,— пустой. На троне слева восседает Иван Грозный: это знаменитая скульптура Антокольского, использовавшего трон из Оружейной палаты в качестве модели; считалось, что на нем и впрямь восседал Грозный. Легенда обязана возникновением сотрудникам палаты XIX века, описывавшим трон как «кресло греческое самой старинной работы»,— якобы греческий посол поднес его Ивану III Васильевичу в день его свадьбы с Софьей Палеолог. Но это описание ни на чем не основано, его опровергли в наши дни.
Подобных экспонатов-фейков на выставке много — здесь и «детские доспехи великого князя Дмитрия Донского», «шлем Св. Александра Невского», «шлем, наручи и щит князя Мстислава Владимировича», «сабля и цепь великого князя Владимира Мономаха», «шлем великого князя Юрия Всеволодовича», «посохи Андрея Боголюбского и Ивана Калиты». Все они были созданы значительно позже, чем считалось изначально,— так, «шапка Мономаха второго наряда» считалась «венцом великой княгини Ольги», ее вроде бы надевал Грозный «в меньших выходах». На деле же она изготовлена в 1682 году для двойной коронации юного Петра I и его брата Ивана Алексеевича.
Уточнение атрибуции приводило порой лишь к замещению мифа. Таблички «Легенда», напоминающие о ложных описаниях, помещены рядом с этикетками многих экспонатов. Но в сознании публики мифы многими десятилетиями поддерживались гидами, которые водили экскурсии по Оружейной палате уже в 1840-е годы, тогда появились и первые путеводители. Устроители готовили выставку о том, «как переплетаются вымысел и действительность в истории уникальных памятников»; как у всякой хорошей выставки, получилось шире, что и делает ее одним из лучших проектов года. «Легенды Кремля» напоминают, что публике нравится обманываться, а многолетние усилия развеять мифы приводили лишь к изменениям в научных каталогах, но не в зрительских головах. Волна патриотизма после победы 1812 года пробудила интерес к истории; во многом он носил спекулятивный характер, массовая идеология не всегда ценила в сведениях о прошлом истину.
Формально Оружейную палату в 1806 году как музей основал в Кремле император Александр I, но расцвела она во время следующего царствования. Николай I заботился не только о наполнении палаты новыми предметами, но и о научной жизни, описании экспонатов, проверке комиссиями подлинности и датировок. Один из кураторов выставки, Федор Панфилов, признался “Ъ”, что во время работы во многом изменил свое отношение к Николаю I — тот показал себя ценителем истории.
Император любил рыцарский быт, прежде всего старинные доспехи. Современники потакали ему как могли — в начале 1830-х на Златоустовской оружейной фабрике изготовили эффектные доспехи «Древнее вооружение» для наследника престола Александра Николаевича. Сегодня их назвали бы «фьюжн»: смесь древнеримского и рыцарского вида объединяла образы античной мифологии и государственной символики Российской империи. Николай подарок принял, мастеров наградил, но столетие спустя, при большевиках, доспехи вернули в Златоуст, где они хранятся в краеведческом музее в статусе «памятник науки и техники России» — его присваивает Экспертный совет при московском Политехническом музее.
Помимо музея Златоуста в выставке, собравшей 130 экспонатов, участвует десяток московских и петербургских собраний, включая ГМИИ им. А. С. Пушкина, Исторический музей, Третьяковку и Санкт-Петербургский музей театрального и музыкального искусства; главное внимание, конечно же, уделено собранию самой Оружейной палаты.
Особое место в зале Патриаршего дворца занимают предметы, связанные с рыцарями и рыцарством, игравшим в мечтаниях людей романтической поры примерно ту же роль, что сегодня покемоны или — страшно сказать — компьютерные игры. Коллекционирование сочеталось с интересом к истории, обладание старинными предметами — с попыткой перенять рыцарскую идеологию в новом, модернизированном ключе.
Рыцарскими феериями увлекались многие родственники императорской семьи, и в Германии, и в Англии. Среди экспонатов — серебряный наградной знак «Орден Розы», выполненный по эскизу императрицы Александры Федоровны. Им награждались участники костюмированного средневекового рыцарского турнира, прошедшего в день ее рождения в Потсдаме в 1829 году.
Любовь к рыцарскому антуражу стоила жертв. 23 мая 1842 года, по случаю празднования 25-летия августейшего брака, участники карусели (так назывался рыцарский праздник без реальных поединков) в Царском Селе надевали подлинные европейские доспехи XVI века из царскосельского арсенала — максимилиановские, или рифленые. Их можно увидеть на групповом портрете семьи императора — на выставке представлена гравюра Жан-Пьера-Мари Жазе из коллекции ГИМа, выполненная по живописному оригиналу Ораса Верне, хранящемуся в Царском Селе. Поскольку доспехи делались каждый раз на заказ, под конкретную фигуру, и тело выступало здесь в роли уникального QR-кода, носить их другим было уже не с руки. Гости царскосельской карусели мучились, гарцевать в таких доспехах было сомнительное удовольствие, а сам император, писал современник, едва не задохнулся, пытаясь надеть шлем. А ведь не получилось бы — глядишь, и история России выглядела бы иначе. Но переписывать историю Оружейной все равно бы пришлось.