Бежать бояться
«Слово пацана. Кровь на асфальте»: наши «Банды Нью-Йорка»
Сразу на нескольких платформах стартует «Слово пацана. Кровь на асфальте» Жоры Крыжовникова — сериал о суровом конце 1980-х, вдохновленный книгой Роберта Гараева, важным исследованием «казанского феномена». Задолго до премьеры сериал начали упрекать в романтизации криминального мира и симпатиях к пацанской этике. Однако с этими обвинениями стоит повременить.
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
1987 год, неназванный советский город-миллионник. В кинотеатрах «Маленькая Вера» и «Асса», в магнитофонах «Ласковый май» и «Кино», но у местных школьников есть проблемы поважнее сексуального просвещения или перемен, которых требуют сердца неформалов,— уличное насилие и ежедневное вымогательство. Два восьмиклассника — скромник, любимчик выбившейся из сил мамы Андрей и двоечник-хулиган Марат — по воле училки английского сходятся в своего рода дружбе с элементами садомазохизма. Пока Марат (Рузиль Минекаев) унижает Андрея (Леон Кемстач), приучая ботана из музыкалки к мату, сигаретам и дракам, тот не просто выказывает поразительную толерантность к побоям, но и стремится прокачать свой жалкий социальный капитал. На дворе он ноль, «чушпан», а дружба с Маратом, чей старший брат (Иван Янковский) до срочной в Афгане был на районе четким пацаном по кличке Адидас,— шанс примкнуть к местной «конторе», молодежной группировке «УКК», и получить хоть какую-то защиту от поборов упитанного бывшего приятеля Искандера.
О стычках квартал на квартал и избивающих друг друга до полусмерти армиях подростков в годы перестройки говорили много и с понятным лирическим надрывом. Причем не только в центральной советской прессе. Даже заокеанская The New York Times в свое время напечатала сухую заметку о молодежных советских бандах. Размах явления был впечатляющим. Роберт Гараев, опубликовавший три года назад в издательстве Individuum документальное исследование под названием «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х», писал о примерно ста уличных группировках — в самых крупных из них было по три сотни бойцов. Книга Гараева, давшая сериалу название и тему,— наиболее подробный рассказ о «подростковой чуме», как называли это социальное явление перестроечные журналисты в Казани. Всех, кто после выхода сериала захочет больше узнать о жизни, нравах и развлечениях городской молодежи в умирающей империи, стоит адресовать именно к этой работе.
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Фото: Wink, START
Жора Крыжовников, несмотря на близость его героев к свидетельствам Гараева (в пианисте Андрее узнается сам автор), конечно, не документалист. Да, выглядит «Слово пацана» предельно достоверно. Почти как документальные короткометражки, выпущенные в Казани 1987-го и посвященные той же теме,— «Страшные игры молодых» и «А у вас во дворе?» (фрагменты последней Крыжовников, кстати, для наглядности вставил во вторую серию). Но все же новый сериал не социальный очерк и не аналитический отчет о явлении. Тут нет размышлений об издержках советской урбанизации. Скорее это попытка обобщения отдаленного для современного зрителя опыта, поэма о неправде, в которую неизбежно погружает человека жестокость, кино, в котором вихри зла одинаково лихо закручивают виновных и невинных, очень своевременное кино.
Если здесь и есть претензия на документальность, то она, пожалуй, исчерпывается кропотливо воссозданным бытом: интерьерами позднесоветских квартир и кургузыми уродливыми шмотками, надетыми на героев. Из этой фактуры — узнаваемой, осязаемой и в то же время потрясающе далекой — и десятков достоверных историй, которые дала книга, Крыжовников плетет эпический гобелен. Это что-то вроде «Банд Нью-Йорка» на позднеперестроечном материале, строительство современного российского общества, запечатленное без особых соплей. По первым сериям трудно сказать, куда заведет зрителя эта история перековки «чушпанов» в пацанов.
Авторский напор и экспрессия увлекают, в наличии все, за что стоит любить кино Крыжовникова: раскованная камера, хорошо придуманные массовые сцены, увлеченная актерская игра (кастинг тут золотой). Но что-то подсказывает, нам еще придется крепко задуматься над тем, как объяснить те симпатии, которые зритель невольно питает к главным героям. И что с ними делать? К счастью, несмотря на опасения, «Слово пацана» не упрекнуть в романтизации насилия. Колесо жестокости методично прокатывается по всем действующим лицам, набирая уже к четвертой серии такие обороты, что только держись. Если после просмотра «Бригады» кому-то хотелось пойти по стопам Саши Белого или хотя бы поставить на мобильник соответствующую мелодию, то увидевшим пионерское кровавое месиво из-за горстки мелочи или неправильной шапки вряд ли придет мысль о достоинстве, которое якобы несет жизнь по понятиям. Понятия — и это Крыжовников формулирует внятно — служат исключительно интересам сильных. Правда — если она приходит с оружием — всегда в силе, и редко, почти никогда, наоборот.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram