Возлюби ближневосточного своего

25 октября президент России Владимир Путин встретился с лидерами ведущих религиозных объединений и обсудил с ними палестино-израильский конфликт. А главное, обращает внимание специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников,— силы, которые за ним стоят. А то некоторые забывают об этом помнить. Так вот, напомнили всем.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Стартовый состав команды лидеров религиозных объединений был самым боевым. Все, кроме Берла Лазара, пострадавшего, как известно, некоторое время назад на танцах, подошли к этой встрече в оптимальной форме.

Итак: патриарх Московский и всея Руси Кирилл и группа его поддержки: митрополит Воскресенский Григорий, также управляющий делами Московской патриархии, плюс (а не минус) председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда. Талгат Таджуддин, верховный муфтий Центрального духовного управления мусульман России и его группа поддержки: муфтий Равиль Гайнутдин, председатель Духовного управления мусульман России, а также муфтий Исмаил Бердиев.

Скамейка запасных у главного раввина России тоже оказалась длинной: Александр Борода, президент Федерации еврейских общин России, и раввин Иван Сусайков.

Остальные участники встречи вышли на пол Екатерининского зала без дублеров. Это были Дамба Аюшеев, Пандито Хамбо-лама, глава Буддийской традиционной сангхи России; Езрас, глава Российской и Ново-Нахичеванской епархии Армянской апостольской церкви (не всегда бывает заявлен в «основе»); митрополит Московский и всея Руси Русской православной старообрядческой церкви Корнилий; начальствующий епископ Российского объединенного союза христиан веры евангельской (пятидесятников) Сергей Ряховский.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Все эти люди слишком давно и хорошо знают друг друга, дружат семьями и, без сомнения, сблизились еще больше в небольшом помещении со скромными закусками на подступах к Екатерининскому залу за время ожидания Владимира Путина, который тут же, в Кремле, в этот день успел потренировать еще одну команду, отвечающую за пуски баллистических ракет в рамках пробных ответных действий на ядерный удар по державе, ибо безответной может быть только любовь.

Чтобы ни у кого не было никаких иллюзий, Владимир Путин сперва горячо поблагодарил присутствующих:

— Прежде всего хочу всех вас поблагодарить за поддержку Вооруженных сил России и поддержку наших бойцов, членов их семей, всех тех, кто борется за Россию в рамках специальной военной операции.

Все, и прежде всего присутствующие должны понимать: все тут в одной лодке, и никто не отделен от государства, как бы кому-нибудь этого вдруг не дай Бог ни захотелось.

— Это первое, я еще к этому вернусь,— добавил Владимир Путин.

Нет, никакой угрозы в этих словах не было. Так, пообещал просто.

— И второе — хотел поговорить с вами о событиях на Ближнем Востоке, в некоторых других регионах мира. Но прежде всего, конечно, на Ближнем Востоке, потому что это нас касается, сейчас скажу об этом! — заверил президент.— Все мы с тревогой, с болью в сердце (то есть и он сам с болью в сердце.— А. К.) следим за трагической ситуацией на Святой земле, которая имеет сакральное значение для христиан, мусульман, иудеев,— для последователей крупнейших традиционных мировых религий.

Сложная это была встреча, и прежде всего для господина Путина. Шаг влево, шаг вправо… Но шаги-то надо было делать.

— Я искренне хочу выразить соболезнования семьям израильтян, граждан других стран, чьи близкие погибли, получили ранения в ходе атаки 7 октября этого года.

То, что среди погибших президент России выделил израильтян, а не палестинцев, было шагом скорее влево.

— Но для нас очевидно и то, что за преступления, совершенные другими, не должны отвечать ни в чем не повинные люди,— поправился (то есть сделал шаг в другую сторону) Владимир Путин.— Борьба с терроризмом не может вестись по пресловутому принципу коллективной ответственности, когда также гибнут старики, женщины, дети, целые семьи, сотни тысяч людей остаются без крова, еды, воды, электричества и медицинской помощи. Это настоящая гуманитарная катастрофа!

Да, пока тут все было ровно. В таких случаях возникает только один вопрос: да, все так, а что делать-то?

Господин Путин предположил, что следует делать:

— Позиция России по палестино-израильскому конфликту известна и не раз была абсолютно четко заявлена. Она не имеет какого-то конъюнктурного характера, связанного с текущей ситуацией. Она основана на решениях Совета Безопасности ООН, которые предусматривают создание двух независимых, суверенных государств — Израиля и Палестины. Это и есть ключ к долгосрочному, фундаментальному урегулированию, к миру на Ближнем Востоке. Это традиционная позиция еще Советского Союза, затем и России, начиная с 1948 года.

Сейчас идеи и позиции Советского Союза в тренде просто как никогда, так что и эта прозвучала как надо. Тем более что суть улавливалась: надо уже оформить уже когда-нибудь наконец государство Палестина.

— Наша задача сегодня, главная задача — остановить кровопролитие и насилие… — продолжал российский президент.— Вместе с тем мы видим попытки некоторых сил спровоцировать дальнейшую эскалацию, втянуть в конфликт как можно больше других стран и народов, используя их в своих корыстных интересах, запустить настоящую волну хаоса, взаимной ненависти не только на Ближнем Востоке, но и далеко за его пределами...

Ну тут не нужно было никому, особенно присутствующим, пояснять, кто имеется в виду. Те же. Так же. Там же.

— Мусульман натравливают на иудеев, призывают к «войне с неверными»,— обратил внимание господин Путин.— Шиитов сталкивают с суннитами, православных — с католиками! В Европе закрывают глаза на кощунство и вандализм в отношении мусульманских святынь. В ряде стран уже в открытую, на официальном уровне прославляют нацистских преступников и антисемитов, на чьих руках кровь жертв Холокоста! На Украине ведут дело к запрету канонической православной церкви, к углублению церковного раскола.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Тут можно было не заботиться об особой тонкости формулировок в виду особой деликатности ситуации. Тут все можно было говорить как привыкли:

— Цель, на мой взгляд, всех этих действий очевидна — умножить нестабильность в мире, разобщать культуры, народы, мировые религии, спровоцировать конфликт цивилизаций — все по известному принципу «разделяй и властвуй»! — развернулся Владимир Путин.— И при этом ведут разговоры о каком-то «новом мировом порядке», суть которого на самом деле все та же: лицемерие, двойные стандарты, претензии на исключительность, на глобальное доминирование, на сохранение по сути неоколониальной системы (привет странам Африки, чтоб не расслаблялись.— А. К.)!

Было ли это то, что следовало рассказывать лишний раз лидерам религиозных мнений? Возможно, они чего-то недопонимали, так что, видимо, стоило:

— Эти самые силы, конечно же, преследуют и свои враждебные цели в отношении и нашей страны. И эти цели декларируются правящими кругами некоторых стран открыто — нанести нам, как они выражаются, «стратегическое поражение». И здесь тоже нет ничего нового! Им нужно, чтобы и ближневосточный, и любые другие религиозные, национальные конфликты в мире были прямо или косвенно связаны так или иначе с Россией, или, точнее, били бы по России, по нашему обществу! Поэтому будут использовать и ложь, и провокации, внешние и внутренние поводы, чтобы ослабить и расколоть наше общество, поджечь национальные и религиозные распри в нашем доме!

Неужели все там, на Ближнем Востоке, так полыхнуло только для того, чтобы побольнее ударить по России, потому что уже больше не знают, чем? Видимо, так.

— Еще раз подчеркну: мы один народ, у нас одна Родина. И все мы несем общую ответственность за ее благополучие и безопасность,— заключил Владимир Путин.

Да, никто не отделим, ничто не отделимо. Да не то что от государства даже. От Родины, если кто-то еще не понял.

Патриарх Кирилл взял на себя высокую миссию выступить после Владимира Путина. Высокой миссии соответствовала высокая нота.

— Действительно, это очень своевременная и нужная инициатива,— отозвался он об идее этой встречи.— Конечно, особую озабоченность сегодня вызывает у многих конфликт, который с новой силой вспыхнул в Восточном Средиземноморье.

А что, это красиво: Восточное Средиземноморье. Уж получше звучит, чем «Ближний Восток». Сразу Толкина хочется перечитать.

— На протяжении столетий к этому региону было приковано внимание верующих всех авраамических религий,— напомнил патриарх.— Иерусалим был и остается священным городом и для христиан, и для иудеев, и для мусульман. Территория Палестины, Израиля — это Святая земля, на которой происходили важнейшие события мировой истории, и прежде всего непосредственно связанные с общением Бога и человека.

Надо было видеть, с каким напряжением слушал патриарха президент. Тоже, видимо, думал про «шаг влево» и что не дай Бог…

— Наша нынешняя встреча проходит в очень непростое время. Хотя не знаю, бывают ли простые времена… Иногда для одних простые — простые, а для других простые становятся очень сложными,— сформулировал патриарх. События последний недель вызывают наибольшие опасения, потому что затрагивают сложнейший вопрос столкновения, а также соотношения и взаимодействия двух древний авраамических религий. Это ислам и иудейство.

Вряд ли в речи патриарха могло не найтись места для благодарности в адрес президента России:

— Хотел бы выразить признательность вам как президенту Российской Федерации, государственному руководству России за последовательную миротворческую позицию в связи с проблемами урегулирования в том числе и ближневосточного конфликта! — рассказал патриарх.— Трудно сказать, что было бы на Ближнем Востоке, если бы не эта миротворческая роль России (И вот чем она закончилась 7 октября, вернее прервалась.— А. К..)! И только слепой может не видеть того, что от этой именно роли во многом зависит стабильность, спокойствие, насколько возможно иметь это спокойствие, на Святой земле!

У верховного муфтия Талгата Таджуддина была еще более сложная задача. Как произнести все так, чтобы все было ясно и не было стыдно? Неразрешимая, казалось бы, задача. Сразу скажу: муфтий справился.

— Несомненно, в основе этого конфликта лежит несправедливость в отношении палестинского народа, заложенная более 70 лет тому назад, в течение которых не выполняются резолюции Организации Объединенных Наций о создании двух государств — Израиля и Палестины,— напомнил Талгат Таджуддин.— Это не сегодняшняя проблема! Но как-то находили всегда взаимопонимание, и страсти не доходили до такого предела!

Происшедшее 7 октября называется «страстями, дошедшими до предела».

Между тем Талгат Таджуддин сказал то, чем можно было бы и закончить такую встречу:

— Никогда в нашей стране не было противостояния традиционных конфессий. Это не только то, что нам передано, но это заложено в основе наших традиций, потому что мы единого корня, мы признаем одного, единого создателя, и нам нечего делить в этом мире, а в вечности – тем более.

Но встреча, конечно, продолжалась и даже набирала темп.

Ведь слово получил Берл Лазар. И кто бы еще из присутствующих смог сформулировать так исчерпывающе:

— Прежде всего большое вам спасибо за вашу инициативу,— обратился он к президенту,— что собрали нас всех вместе, за ваше выступление! Каждое слово, я думаю, нужно написать и поставить везде!

Нет, никто бы не смог. Разве только Александр Борода.

— Не случайно, что мы собрались именно в преддверии 4 ноября, Дня народного единства,— Берл Лазар оказался тут единственным, кто вспомнил еще про один святой день.— Это символично! Народное единство — это уникальность России! Вы правильно говорили, что это самое главное!

Владимир Путин медленно и уверенно кивал. Пандито Хамбо-лама Дамба Аюшеев талантливо делал вид, что клюет носом. Они были сейчас чем-то похожи. Впрочем, один вид оранжевых одежд Дамбы Аюшеева, уверен, не дал бы заснуть Владимиру Путину.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Между тем Барл Лазар еще раз поблагодарил Владимира Путина, и как раз за это:

— Даже то, что здесь люди не выходят на улицы с демонстрациями,— это очень хорошо,— рассказал он.— Потому что мы все знаем, что уличными демонстрациями везде и всюду пользуются экстремисты! И даже если по замыслу предполагается мирное выступление, на практике дело сплошь и рядом доходит до насилия… Слава Б-гу, уже много лет здесь, в России, мы не испытываем государственного антисемитизма и даже уличного антисемитизма тоже практически нет!

По-человечески было понятно, что раввин говорит о своем.

Покладистость Берл Лазара и его готовность ко всепрощению не имела, казалось, границ. Нет, показалось.

— Мы, как любая религия, молимся о мире, о том, чтобы не было больше войн. Но мир с убийцами не возможен по определению,— вдруг заговорил он по существу, и в тихом шелестящем голосе нашлась сталь, причем не ржавеющая со временем.— Поэтому, когда мы сейчас скорбим о сотнях невинных жертв, убитых террористами 7 октября, когда мы молимся о спасении более 200 заложников — и спасибо муфтию Талгату (вовремя подчеркнул.— А.К.), что мы действительно должны собираться вместе и делать все возможное, чтобы они могли уже возвращаться домой. Мы знаем, что никаких переговоров с террористами быть не может, тем более никаких компромиссов. Любая террористическая организация должна быть изолирована и уничтожена.

Вот она, жесть. Жесть из нержавеющей стали. Откуда что взялось? Да оттуда же, из глубины веков.

Сказав главное, мудрый раввин, казалось, снова размяк:

— Нужно подумать, почему здесь мы можем дружить, реально помогать друг другу, радоваться вместе, а там невозможно. Ответ простой: здесь, у нас, мудрый президент, который, когда видит, что может помочь в этой дружбе, или, не дай Б-г, может быть, какой-то там трудный момент, собирает нас вместе и, как сегодня вы говорили,— Берл Лазар обращался лично, конечно, к Владимиру Путину,— дает очень четко позицию, что это самое ценное — то, что у нас есть сегодня в России!

— Спасибо, ребе,— не удержался и Владимир Путин.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

И кое-что стало еще понятней.

После трех основных докладчиков совещание у президента перешло в закрытый режим.

Через два часа участники не спеша покидали Кремль. Дамба Аюшеев долго стоял у выхода из подъезда 1 корпуса Кремля, внимательно разглядывая машинку для чистки обуви. Потом решился попробовать ее в деле и долго качал головой:

— Да, Москва…

Остается сказать, что в какой-то момент в этот же подъезд вошел участник, видимо, следующего совещания и, ни с кем на ходу не разговаривая, быстро прошел внутрь, словно опаздывая.

Это был, конечно, Григорий Явлинский.

Андрей Колесников