|
От приютных до приемных |
 |
Теоретически в нашей стране приоритетное право на усыновление имеют российские граждане. На практике же российским усыновителям приходится тратить на борьбу с профильными чиновниками гораздо больше сил и времени, нежели иностранцам.
Иностранные граждане могут обратиться за помощью в аккредитованные агентства, которые за годы работы освоили российскую технологию — знают, с кем и как говорить и когда применять иные методы. В России помощь в усыновлении может оказываться только на некоммерческой основе, организаций, помогающих обрести ребенка со стороны, крайне мало, и работают они не слишком эффективно. Сейчас создается сеть агентств, помогающих в деле усыновления россиянам, но денег, как всегда, не хватает, и работа продвигается крайне медленно. Хотя проект и одобрен Советом федерации.
Тем не менее информационное поле для потенциальных усыновителей уже создано. На сайте usinovi.ru мы находим ссылки на семь интернет-порталов, где собрана необходимая информация — от юридических и медицинских нюансов до форумов приемных родителей.
Исчерпывающую информацию можно получить и из официального источника — на сайте Минобразования РФ usynovite.ru. Здесь размещен федеральный банк данных по детям, которые ждут приемных родителей,— около 2000 анкет с фото.
Сила и натиск
Если говорить о России, мотивация усыновителей должна быть предельна сильна. Прежде всего им необходимо познакомиться с органами опеки по месту жительства.
— В нашем районе в опеке работает задерганная дама без возраста,— рассказывает Тамара К. (Москва).— За копеечную зарплату она вынуждена заниматься детьми из семей алкоголиков, местными беспризорниками и малолетними бандитами, а также следить за тем, чтобы при покупке или обмене жилья права прописанных там несовершеннолетних не оказались ущемлены. И тут еще я со своим усыновлением.
Выдав потенциальным приемным родителям заключение о том, что они могут стать усыновителями, сотрудник опеки в дальнейшем несет ответственность за свое решение. Вдруг с ребенком будут плохо обращаться или его решили взять, чтобы просто пополнить семейный бюджет пособием на опекаемых детей, и через два-три года вернут малыша обратно, да мало ли что может случиться! Тем более что чиновники прекрасно осведомлены, чего стоят выданные у нас официальные справки.
Обо всем этом сотрудница опеки рассказала Тамаре, когда у них сложились хорошие отношения. Поначалу же чиновница встретила потенциальных усыновителей враждебно. Чтобы проверить серьезность их намерений, она потребовала справку о бесплодии семьи и заключения БТИ и СЭС, которые не входят в перечень необходимых для усыновления документов.
Надо сказать, что требования к усыновителям за последние годы были значительно снижены. Уровень дохода в семье потенциальных усыновителей должен составлять 6,8 тыс. руб. в месяц на человека. Минимальная площадь жилья — от 8 до 12 кв. м на члена семьи в зависимости от региона. Отменен даже запрет на усыновление россиянами, не состоящими в браке.
— Не верьте мифам о сложности усыновления,— говорит жительница Архангельска Татьяна (не замужем). Я права водительские дольше получала. Дело в том, что брошенных детей сейчас очень много.
С ней не согласны многие участники форумов, посвященных усыновлению. Негативным опытом делится Алексей Р.:
— Тетка из опеки в нашем районе собиралась спокойно уйти на пенсию через пару месяцев. Она нас просто игнорировала. До тех пор, пока адвокат не посоветовал написать три заявления. Первое — в канцелярию органа самоуправления. Второе, со штампом канцелярии о приеме заявления к рассмотрению, с указанием даты, входящего номера и фамилии принимавшего, оставили себе. Третий экземпляр вручили тетке из опеки. Оптимально, если вы сможете сразу принести хоть часть документов, по крайней мере копии паспортов.
Когда все документы собраны, у сотрудника опеки есть десять дней на принятие решения. Если вопрос решен положительно, кандидата знакомят с ребенком. Одним-единственным из тех, что может предложить орган опеки. Если малыш по каким-то причинам не подойдет, опека найдет другого.
— Правило "знакомства с одним ребенком" вызывает множество споров,— говорит сотрудник аккредитованного агентства,— мы же считаем его единственно верным, поскольку экскурсия усыновителя по группам детского дома часто заканчивается нервным срывом. В конце концов, когда рождается ребенок, его кровные родители тоже не имеют выбора и довольствуются тем, что получилось.
Между прочим, в федеральном банке данных, как указывалось выше, есть фото и информация о детях, а ст. 44 федерального закона позволяет усыновителям брать в семьи выбранного ими ребенка. На практике же, как рассказывает Нина К., жительница Красногорска, "органы опеки буквально встают на дыбы, когда приходишь к ним и говоришь, что хочешь забрать именно этого малыша":
— Семилетняя Надя была моей соседкой, ее родители — алкоголики. Девочка практически жила у меня, пока их лишали прав. Потом Надю увезли в детский дом. Я навещала девочку, а спустя год подала заявление на опеку. Разрешение так и не получила и вот уже три года езжу к Наде в гости в детский дом.
Елене Ц. удалось усыновить девочку, оставленную мамой в роддоме, с помощью приличной суммы денег:
— Я лечилась в московском медицинском центре от бесплодия. Лежала в отделении рядом с родильным блоком. Перегородки стеклянные, и мы по совету врачей ходили смотреть на новорожденных. Я обратила внимание на недоношенную девочку, к которой никто не приходил — мать отказалась от нее сразу после родов. Пока девочку выхаживали врачи отделения, мы с заведующей роддома всеми правдами и неправдами оформили документы на усыновление.
Опека
— Взять Сережу решили под опеку. Так проще оформить документы, не надо заморачиваться тайнами усыновления; считаю, что нет ничего страшного в том, что он будет знать правду. В 18 лет ему положена квартира, а этого я дать ему уже не смогу (мне 41 год, мужу — 45). Кроме того, на опекаемого ребенка выдают пособие, совсем неплохие деньги. Есть еще много других льгот сиротам, например поступление в вуз без конкурса. Все оформление длилось ровно два месяца.
Оксана М., тоже решившая идти к усыновлению через опеку:
— Я оформила документы опеки только на себя, иначе при оформлении усыновления бегать за справками пришлось бы и мужу, и мы потратили бы на это вдвое больше времени и нервов. За пять месяцев я нашла в детском доме трехлетнюю девочку, получила над ней опеку. Ребенок живет с нами дома, и теперь я не спеша готовлю документы для суда. Сотрудница опеки заверила меня, что судебное заседание для нас в большой степени будет формальностью.
Опека — это когда ребенка берут в дом на правах воспитуемого. Опекун, в отличие от усыновителя, не может дать ребенку свою фамилию, его навещают сотрудники органов опеки. С другой стороны, опекуны получают денежные дотации (около 2 тыс. руб. в месяц), а усыновитель растит малыша за свой счет. Опекунам помогают в организации обучения, отдыха и лечения опекаемого. Однако на интернет-форумах опекуны жалуются на то, что для получения пособий и другой помощи требуется собрать такое количество справок, что льготы просто теряют свой смысл. С предоставлением жилья такая же картина.
Проблема жилья для выпускников сиротских учреждений существует во всех регионах, кроме Москвы, подтвердили "Деньгам" в департаменте образования столицы. В больших городах квартиры все-таки иногда выдают. Но, как правило, в провинции ценой огромных усилий и многолетних судов удается выпросить у государства лишь комнату в общежитии.
Прямая выгода
Другой момент. Беременных женщин, решившихся на аборт, у нас часто успешно отговаривают от этого шага. Хотя ни для кого не секрет, что спасенных детей потом в массовом порядке оставляют в роддомах. Впрочем, кто-то не делает аборт и из-за того, что он стоит денег, а роды в России теоретически бесплатные. Или, например, женщин просвещают на предмет отказа от ребенка. Дело в том, что после роддома малыш-отказник поступает в дом малютки. Если в течение шести месяцев родственники к нему не приезжают и согласны от него отказаться, ребенка можно усыновлять. Но после разъяснительной работы мама приходит. Ровно раз в шесть месяцев...
Заметим также, что в последние годы детские дома пополняются детьми бывших детдомовцев. Логика проста: государство меня вырастило, справится и с моим ребенком. И о каком вывозе генофонда за рубеж (так "патриоты" называют иностранное усыновление) здесь можно говорить?
За кордон
По данным Генпрокуратуры, за последние пять лет в России родителями совершено более 1000 убийств и покушений на убийство детей. Из 1080 убийств и 21 покушения на убийство 1086 преступлений совершено настоящими родителями. Соответственно, 15 случаев приходится на приемные семьи.
Прочая статистика тоже говорит явно не в пользу российских усыновителей. К примеру, в 2004 году иностранцы усыновили 9419 российских сирот, а наши соотечественники — только 6913. Следует иметь в виду, что в это число входят и дети, усыновленные (удочеренные) мачехами или отчимами (в среднем на их долю приходится около 55% усыновлений).
По мнению представителей иностранных компаний, оказывающих помощь в усыновлении, они оказались в роли "стрелочников". Все погибшие впоследствии дети были отданы российскими службами опеки независимым усыновителям — не прибегавшим к помощи аккредитованных агентств. И Дума намеревалась не только отменить независимое усыновление, но и запретить вывоз наших детей за границу в принципе. А прокурорская проверка коснулась в первую очередь аккредитованных агентств, а не чиновников органов опеки.
Между тем зарубежные семьи усыновляют не только российских малышей. К примеру, за последние десять лет рекордсмены — американцы — приняли 170 тыс. детей из Китая, Восточной Европы, Центральной Америки и Индии. Прежде всего это бездетные пары, мечтающие наполнить семейную жизнь главным смыслом.
В России сейчас 800 тыс. детей-сирот — выбирай не хочу, тогда как в Израиле, Италии очереди на усыновление внутри страны растянуты на десять лет. Помимо этого в некоторых странах существует законодательный или же негласный возрастной ценз: родители, которым, к примеру, за 40, не могут усыновить ребенка младше пяти-семи лет. Если ценз закреплен на законодательном уровне, преодолеть его в России все равно не удастся — иностранные органы опеки выдадут разрешение на усыновление ребенка соответствующего возраста.
По понятным причинам наибольшим интересом пользуются дети помладше — от года до двух лет. Причем охотнее берут девочек. То есть и для российских, и для иностранных усыновителей справедливо правило: хотите обрести ребенка побыстрее и без взяток — соглашайтесь на малыша от пяти лет.
Согласно закону, иностранцы могут усыновить ребенка только после того, как российские усыновители трижды от него отказались. Кроме того, летом этого года срок пребывания данных малыша в федеральной базе продлен с шести месяцев до восьми. В это время его могут усыновить только россияне.
О своем опыте усыновления рассказывает Себилла Х. (Германия):
— Мы обратились в аккредитованное агентство в Берлине. Там нам дали список документов, на сбор которых ушло около полугода. Параллельно мы посещали курсы приемных родителей. После получения разрешения на усыновление все документы были переведены на русский язык, заверены и отправлены в Москву — российским надзорным органам. Мы приехали в детский дом около Челябинска после разрешения российской опеки и подбора ребенка. Согласились сразу — девочка была неизлечимо больна только на бумаге. В действительности же с таким диагнозом может помочь амбулаторное лечение, пусть и длительное. После суда нам разрешили забрать ребенка домой. Естественно, услуги агентства стоили денег. Но мы лично вообще никак не общались с чиновниками.
По прибытии в страну усыновителей ребенка ставят на учет в нашем посольстве (он остается гражданином РФ), каждые шесть месяцев представители агентства посещают семью и передают отчет в российское консульство (иначе они лишатся аккредитации). Тайна усыновления — исключительно российская особенность, поэтому за жизнью российских детей за границей следят еще и местные органы опеки.
Опыт американской пары, уже больше десяти лет работающей в Москве, негативный. Поскольку усыновители знают русский язык и смогли сами собрать документы, они не захотели прибегать к услугам агентств и платить взятки чиновникам. В результате разрешение на усыновление было получено, но паре показывают только очень больных детей. "Те, кто сам прошел через это, советуют нам ехать в провинцию,— рассказывают американцы.— Но пока мы сохраняем надежду на усыновление в Москве".
Так или иначе, обойтись без посредников все равно не удается.
Платная благотворительность
В конторе нам рассказали, что работа адвоката со всеми государственными инстанциями, участвующими в процедуре усыновления, обойдется для иностранных граждан в €15 тыс. Ведение дела в суде (если остальную часть работы усыновители проделывают самостоятельно) стоит €5 тыс. Если усыновители россияне, все равно придется выложить около €1 тыс., утверждают адвокаты, иначе сотрудники детдома не позволят усыновить ребенка без серьезных диагнозов.
Вымогательство происходит на нескольких стадиях усыновления. К примеру, в районном органе опеки или на уровне Министерства образования (если речь идет об иностранцах) могут бесконечно затягивать процедуру выдачи разрешения.
На этапе подбора ребенка усыновителям могут показывать только больных детей. Если и эта преграда преодолена, дело затягивается в суде. Заседания откладывают по причине отсутствия участников, к примеру. На данном этапе давить на усыновителей особенно эффективно — они нашли малыша, который ждет их в не самых лучших условиях. Усыновителям могут запретить посещать ребенка, ссылаясь на карантин...
"Если у вас стальные нервы,— говорят адвокаты,— вы вымучаете своего малыша и без денег, однако, на наш взгляд, усыновителями должны быть люди обеспеченные, не те, кто зарабатывает какую-то тысячу долларов в месяц".
ОЛЬГА СОЛОМАТИНА
|
ОПЕКУНСКИЕ СОВЕТЫ
"Я категорически против независимого усыновления"
— Почему, когда речь заходит об усыновлении, так много говорят о взятках и коррумпированности чиновников? — Если речь заходит о ситуациях, когда люди имитируют беременность и хотят получить здорового ребенка прямо из родильного дома, такого я не исключаю. Я занимаюсь проблемой усыновления очень давно — с 1985 года, и о взятках говорили всегда. Хотя я считаю, что мы еще должны доплачивать единовременное пособие, чтобы люди согласились взять детей. Сейчас все едут в Москву с целью заработать деньги, вступают в отношения, рожают, отказываются. Если мы проведем статистику отказов москвичек и приезжих, то это будет 10 к 90. Желающих брать таких детей мало — их генетика неизвестна. Разговор о взятках перестал быть актуален. — Иностранные усыновители с вами вряд ли согласятся. — Что касается иностранного усыновления. Многим кажется, что если мы отдаем ребенка на усыновление, то он не иначе как мармелад, облитый шоколадом, или шоколадный заяц. На самом деле это дети очень тяжелые. Мы вот тут готовили ответ на запрос прокуратуры. Там всполошились, почему из 15-го дома ребенка на российское усыновление ушло 4 ребенка, а на международное — 12. Читаем диагнозы детей: профилактическое лечение сифилиса, неоконченный тест на ВИЧ, гепатит-носитель. И это информация только по одному дому ребенка. Российские усыновители таких берут редко, как правило, под опеку. — Почему же так сложно пройти процедуру усыновления? — Сложность, на мой взгляд, только одна — выбрать ребенка. У людей завышенные требования. Люди говорят: "Сегодня трудно усыновить ребенка". Но не выполняются даже приказы Минздрава: желающий взять ребенка в семью не просто должен получить справку, что он не состоит на учете, а пройти обследование. Это требование не выполняется. А наличие справки не говорит о том, что он здоров. Органам опеки очень трудно проверить кандидата на усыновление. Они видят, что человек неадекватен, но, лишь бы только не связываться, выдают заключение, что он может быть усыновителем или опекуном. — С какой целью больные люди берут детей? — Ну раз они неадекватны... Хотеть — это не значит мочь. Но есть люди, которые действительно хотят помочь детям. — Директора детских домов жалуются, что их обязали покупать все необходимое только у рекомендованных компаний, цены которых в разы выше средних по рынку. Правда ли это? — Да. Есть специальный департамент, который проводит конкурсный отбор. Организации, которые выиграли тендер, становятся уполномоченными поставщиками. Можно, конечно, закупить продукты на рынке дешевле, но кто будет отвечать, если товар окажется некачественным? — Что будет с международным усыновлением, у нас его запретят? — Ничего с ним не будет. Но я лично категорически против независимого усыновления. Аккредитация агентств — эффективна. Все едут в Московскую область, Ярославскую, Ленинградскую. А потом меня же ругает прокуратура — почему у вас столько детей на международное усыновление? — Что же в нем плохого? — Да вы что? Я искусственно сдерживаю международное усыновление. Желающих гораздо больше. Но меня же тут же прокуратура... Если бы Москва отдавала 400 детей на российское усыновление и 800 на международное, говорили бы: "Селявина озолотилась". — Почему прокуратура против? Существует какой-то лимит? — Лимита нет. Никто не возьмет на себя эту смелость. — Иностранцы готовы увозить на порядок больше детей? — В прошлом году в Москве иностранцы усыновили 360 детей. Разреши им, было бы человек 700. — Вы сдерживаете международные агентства по объективным причинам? — Агентствам я говорю: "Не больше четырех детей в месяц". Мы работаем с агентствами по многу лет. Только одно выбросила, которое обмануло, и на меня тут же пошел накат. И в Генпрокуратуру, и президенту. Я, в общем, к этому привыкла. |
|
ЛИЧНЫЙ ОПЫТ
О своем неудачном опыте опеки рассказывает Ольга С., Москва Теоретически я хорошо отношусь к усыновлению, но мне лучше было бы подождать, когда собственные дети вырастут. Тем не менее я пошла в районный орган опеки узнать, могу ли я взять девочку под опеку (усыновление в ее случае невозможно). Выслушав меня, чиновница начала сыпать нелестными отзывами на мой счет. С ее точки зрения, я не могу являться надежным усыновителем, поскольку у меня двое собственных маленьких детей, я все еще нахожусь в отпуске по уходу за ребенком, а не работаю. "Вы даже собственных детей до сих пор по месту жительства не прописали,— отчитывала меня опекунша.— Живете не по месту прописки и еще ребенка хотите взять. Вам что, деньги государственные нужны?" Естественно, преступным назвали и сам факт моего знакомства с девочкой и пообещали разобраться с персоналом детского дома, допустившего такое безобразие. В общем, даже список необходимых документов в опеке мне записать не позволили. Изучив законодательство, я решила: раз опека невозможна, попробую организовать патронаж. Это малораспространенная у нас форма помощи ребенку, когда посторонний взрослый берет ребенка в семью на выходные и в свободное время. Для этого не требуется проходить полное медицинское освидетельствование и собирать справки о доходах и жилищных условиях. Правда, не существует и утвержденных норм передачи ребенка под патронаж. Все они устанавливаются государственным опекуном ребенка — директором детского учреждения. Директор выслушал мое предложение без энтузиазма, назвал его странным, но обещал подумать. После этого он, было такое впечатление, скрывался, уклонялся от встреч и звонков. В результате сотрудница детского дома передала мне, что родители девочки (со слов директора) категорически против моих встреч с ребенком. Пришлось отступиться. ЛИЧНЫЙ ОПЫТ
Екатерине (Ярославская область) повезло: у нее появилась трехмесячная дочка Маленьких детей в городе не было, а до весны мы ждать не хотели (отказники обычно у нас весной бывают), поэтому нам выдали пакет документов на руки и отправили в областной центр усыновления. После беседы с инспектором и психологом нас допустили к базе данных. Я сидела у компьютера вместе с оператором, она листала анкеты детей, в которых кроме фамилии, имени, отчества и даты рождения иногда были сведения о внешности ребенка, наличии братьев-сестер. Сведения о состоянии здоровья часто вносились со слов усыновителей, знакомившихся с карточками детей в медицинских учреждениях. Мы выбрали почти наугад восемь-десять анкет, пошли к директору выписывать направления. Она же нам порекомендовала посмотреть еще одну девочку, которая не была на тот момент в базе (ее одна семейная пара рассматривала на предмет удочерения, но решила отказаться). Эта девочка и стала в итоге нашей дочкой. В доме ребенка детей приносили в кабинет главврача по одному после знакомства с медицинской карточкой. Сначала были два мальчика. Потом принесли трехмесячную девочку, ту самую. Мы посмотрели карточку: пугали записи кардиологов (то порок сердца, то нет его, то опять подозрение), но зато инфекций не было. Суд нам назначили быстро, даже выдали распоряжение о немедленном исполнении решения. Правда, пришлось поволноваться: в отказе мамы сведения об отце были зачеркнуты и потом в качестве отца вписан муж, поэтому пришлось ехать в роддом и заверять истинность исправлений. Потом оказалось, что загс нам не может выдать новое свидетельство о рождении, так как девочку регистрировали по месту жительства матери в городке неподалеку. Пришлось ехать туда за документами. Как потом выяснилось, все это случилось из-за некомпетентности судьи, загс может выдать новое свидетельство на основании бумаги из суда. Главное, можно было ехать за малышкой. Адаптации как таковой у нас не было, но девочка не любила гулять на улице (в доме ребенка не гуляли), коляску просто не признавала, редко улыбалась. Через две-три недели стало лучше: наступила весна, мы стали больше гулять в "кенгуру", и эти проблемы кончились. |