 |
По данным Верховного комиссариата ООН по делам беженцев, Россия — единственное государство G8, граждане которого бегут из страны. На конец 2004 года Верховный комиссариат располагал данными о 107 903 беженцах из России. Кроме того, Россия возглавляет список стран, "поставивших" миру больше всего новых беженцев (32 200 человек), опередив Сербию и Черногорию (30 900), Китай (29 000), Демократическую Республику Конго (28 700) и даже Ирак (23 500) и Сомали (22 800).
Тот факт, что из той или иной страны бегут граждане, разумеется, сам по себе преступлением не является, как не является и поводом для разрыва дипломатических отношений или введения каких-либо международных санкций. Это скорее удар по престижу страны. Тем не менее данные о количестве беженцев из той или иной страны, безусловно, принимаются во внимание правительствами и международными организациями при составлении отчетов о соблюдении прав человека. Чем больше беженцев из страны и случаев предоставления политического убежища убежавшим гражданам, тем хуже в государстве обстоят дела с правами человека. А массовые нарушения прав человека уже могут стать поводом для введения международных санкций.
На прошлой неделе в Панкисское ущелье отправились представители МЧС России и Федеральной миграционной службы (ФМС) и чеченские чиновники, чтобы попытаться вернуть хотя бы часть беженцев на родину. Вместе с делегацией в Панкиси поехала специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова.
"А вы уверены, что они не передумают?"
Делегация выехала из Тбилиси рано утром. К обеду добрались до Телави. Ехать самостоятельно дальше чиновники побоялись: Панкисское ущелье до сих пор считается местом, где скрываются чеченские боевики. Решили просить содействия у начальника полиции Кахетинского края. Майор и машину дал, и заверил, что все под контролем, и даже рассказал, что недавно в Дуиси, прямо напротив общежитий для беженцев, открыли полицейский участок. И спросил на прощанье:
-- А вы уверены, что они не передумают?
Он имел в виду беженцев.
— Вот мы и посмотрим,— ответил представитель Федеральной миграционной службы России в регионе Александр Ростовцев. И все поехали в Ахметский район.
По дороге руководитель отдела ФМС России Жавзан Зайналабдиева рассказала, что заявления около 300 беженцев о возвращении на родину были приняты еще в мае.
— Наверное, поняли, что ситуация в Чечне стабилизировалась. И государство оказывает помощь тем, кто вернулся, а здесь они брошены на произвол судьбы.
Я спросила, в чем состоит эта помощь государства.
— Те, у кого нет жилья, живут в пунктах временного размещения (ПВР.— "Власть"),— сказала Зайналабдиева.— Они получают по 15 рублей в сутки на человека. Обычно в семье по пять-шесть человек, так что сумма набегает приличная. Ну и, конечно, им выдадут компенсации за разрушенное жилье, чтобы они могли строиться.
Компенсации — это 300 тыс. рублей за жилье и 50 тыс. рублей за имущество. Для беженцев, уже шесть лет не получающих даже беженские пособия, это, конечно, внушительные суммы.
"Бывают случаи нарушения прав человека"
 |
ФОТО: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ  |
Мгновенно на улицу высыпают люди, в основном женщины. Они здороваются и обнимают Жавзан, спрашивают, как дела в Чечне. Жавзан бодро отвечает, что дела замечательные, что республика строит мирную жизнь, что те, кто уже вернулся, не жалеют об этом и т. д.
Со вкусом одетая сотрудница ФМС среди изношенных платьев и шерстяных жилеток местных женщин кажется человеком из другого мира. Поэтому женщины кивают головами, но, кажется, не очень верят приезжей.
— Мне недавно звонили из Грозного,— говорит одна из них.— Сказали, что военные опять разбомбили целое село.
И, махнув рукой, уходит. Женщина имела в виду село Старые Атаги, которое военные по ошибке расстреляли из орудий. Было разрушено восемь домов и ранены пять человек, в том числе дети.
Представитель ФМС Александр Ростовцев тем временем рассказывает грузинским журналистам, что цель работы делегации — установить, сколько все-таки желающих уехать, есть ли на них подтверждения о гражданстве и каким способом их можно вывезти.
— Для беженцев подготовлены ПВР,— говорит Ростовцев.— 95 комнат. Это для тех, у кого не сохранилось жилье.
— А какие гарантии безопасности у них будут в Чечне? — спросили журналисты.
— То, что происходило два года назад в Чечне, уже не происходит,— помолчав, ответил Ростовцев.— Сейчас там люди живут, строятся, а на улицах пробки от большого количества машин.
— Но многие все равно боятся,— возразили журналисты.
— Принцип репатриации один — добровольность,— ответил господин Ростовцев.— Мы никого не уговариваем, мы просто помогаем тем, кто хочет уехать. Кто боится и хочет остаться — мы их понимаем. И, надеюсь, грузинские власти тоже поймут.
Делегация зашла в полицейский участок осмотреть помещения, где будет вестись прием людей. А потом на улице делегация отвечала на вопросы беженцев — преимущественно о том, дадут ли им гарантии и не станут ли их сыновей забирать военные. Чиновники отвечали, что никто никого не трогает просто так. "Если вас уже проверили и пришло подтверждение, что вы можете вернуться, то вас уже никто больше проверять не будет",— говорили беженцам. Еще спрашивали, скоро ли дадут компенсации за жилье. Отвечали, что скоро.
Все это время одна из беженок Малика Садыкова, возглавляющая, по ее словам, Комитет солидарности матерей Ичкерии, пыталась прорваться к российским чиновникам, но ее удерживали другие женщины.
— Зачем они нам врут?! — возмущалась беженка.— Они думают, мы новостей не знаем? Нам звонят из Чечни, и мы тоже туда звоним. Вон у нее мужа недавно задержали,— Малика показала на молодую женщину.— Пока оттуда войска не уйдут, я туда ни ногой. А те, кто уезжает, пусть едут. Я вон того в кожаном плаще знаю, он у нас тут жил беженцем, с семьей. Потом уехал, а теперь крутой стал, приехал нас уговаривать!
Человек, на которого показала Малика,— глава службы безопасности администрации Итум-Калинского района Ваха Махашев. Именно из этого района и пришла в Панкиси основная часть чеченских беженцев. Я спросила Махашева, правда ли, что он был беженцем.
— Да, я жил в Дуиси с 2000 по 2004 год,— рассказал Ваха.— Потом поехал посмотреть, что стало на родине. Поехал один. А через месяц я и семью привез. Я до войны работал начальником райотдела милиции, так что мне работа нашлась. Семью устроил в ПВР в Грозном, получил компенсацию, стал строить дом в Итум-Калинском районе. Сейчас дом готов, но семья пока живет в ПВР: дочка учится в школе в Грозном. А сын поступил в Академию МВД. Я никого не агитирую. Бывают случаи нарушения прав человека, я не спорю, но в целом в Чечне жить можно.
Я спросила, все ли беженцы устроились так же хорошо. Он осторожно сказал, что за всех отвечать не может, но те, кто хотел, устроились. Эта тема была ему явно неприятна. С одной стороны, он не хотел показаться беженцам предателем, с другой — у него была поставленная властями задача вернуть их домой.
Впрочем, предателями уехавших все-таки считают. Та женщина, у которой, по словам Малики Садыковой, недавно забрали в Чечне мужа, сказала, что если бы беженцы в Панкиси держались вместе, то властям пришлось бы с ними считаться. Я спрашиваю, что стало с ее мужем.
— Отпустили. Деньги дали родственники, и его отпустили. В Чечне это хороший бизнес. Задержанных выкупают родные, за трупы тоже надо платить. Если убит мужчина, его тело не выдают, говорят, что террорист. А за деньги он перестает быть террористом.
"Все хотим уехать, но не в Россию"
 |
ФОТО: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ Далеко не все беженцы, считающие родиной Ичкерию, готовы отказаться от жизни в Дуиси ( площадь перед полицейским участком), опеки грузинских властей и кое-как налаженного быта ради возвращения в кадыровскую Чечню |
— Ваше посольство дает 22 лари, чтобы беженец выехал! — кричала беженка.— Стала бы я тут вас ждать, если за 50 лари пограничникам и сама могла уехать! Или вы думаете, что едете сюда нас спасать?
— Это провокационные выступления,— сказал мне потом Ростовцев.— Такое я слышал и в Ингушетии. Ну, кто не хочет ехать — мы что, их силой заставляем? Просто кому-то не хочется порядка, вот и все.
Потом Малика показала мне свое общежитие. Она живет здесь в одной комнате со своей сестрой Сацитой и ее детьми. Вшестером на шести метрах. Печка-буржуйка, три кровати, дощатый пол, окна без занавесок. Все выглядит так, будто люди не собираются жить здесь долго. Сацита рассказывает, что за шесть лет управление верховного комиссариата по делам беженцев (УВКПБ) ООН вывезло из Панкиси 50 семей беженцев.
— На днях вывезли вон из того общежития одну семью в Канаду,— говорит женщина, показывая на соседнее здание.— Мы все подали заявления. Все хотим уехать, но не в Россию, вот и ждем, когда придет наша очередь. У нас те, кто уехал за границу, очень хорошо живут.
— Первый год они вообще не работают, живут на пособие,— говорит Малика.— В Голландии платят пособие 160 евро в месяц на человека, в Швеции — кажется, 470 долларов на человека. А через год уже могут устраиваться на работу. А что в Чечне? Дадут копейки, да еще третью часть надо откатить чиновникам. Да торговать идти на рынок — у нас все, кто уехал, стоят на рынке. А ночью ждут, когда к ним домой придут, чтобы сыновей забрать.
Я спрашиваю у Малики, где ее муж и дети.
— Муж умер. Сына в первую войну похоронила, а второго сына спрятала — в Казахстан увезла, чтобы и его не отняли.
— Вы не хотите уезжать в Чечню, потому что хотите за границу?
— Мне эта заграница не нужна,— говорит Малика.— Я домой с радостью бы вернулась. Но поеду я только когда уйдут войска, когда этого президентишку и Кадырова уберут оттуда. Тогда мы поймем, что Ичкерия свободна.
— Мы будем шейк тогда танцевать,— смеются женщины-соседки.
У Аси Набиевой пятеро детей. Младшему — 11 месяцев, старшему — 15 лет. В холоде, без газа и практически без света она готова жить в Панкиси еще шесть лет. Она не скрывает, что хочет уехать за границу. "Я не верю, что русские оставят Чечню в покое",— говорит Ася.
"Мне все равно, где умирать"
Я искала желающих вернуться в Чечню. Найти таких было сложно. "Нас в Чечню не вернуть и под конвоем,— сказал мужчина по имени Роман.— Если и вернемся, то когда Путина и Кадырова не будет". А жена Романа добавила: "Я Россию ненавижу. Мы беженцы самые настоящие, потому что мы никогда туда не вернемся".
Однако есть такие, кто согласен вернуться. Например, Яха Исаева. Она из Грозного и надеется, что ее жилье сохранилось. У Яхи трое взрослых сыновей, и она говорит, что за них решать не будет — если захотят уехать, уедут. Она пока едет одна. Я спросила Яху, почему она решила вернуться.
— Я больна, у меня полжелудка удалили,— объяснила Яха.— Мне все равно, где умирать.
Еще она рассказывает, что ждет российскую комиссию с мая.
— В мае они приехали, собрали документы у нас и только сейчас вернулись,— говорит Яха.— Почему так долго?
— Может, потому, что возвращение беженцев готовили к парламентским выборам в Чечне? — спросила я Яху.
Женщина ничего не ответила. О выборах она не знала.
 |
ФОТО: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ |
Консульские чиновники полагают, что именно поэтому численность чеченских беженцев приблизилась к 2,5 тыс.: многие кистинцы убедили власти, что они беженцы, чтобы получать гуманитарную помощь. Эта помощь, оказываемая УВКПБ ООН, состоит из 27 кг муки, 1 кг сахара, 3 кг фасоли и 1 л масла на два месяца на одного человека. Кроме этой помощи, беженцы не получают ничего. Топят печки-буржуйки дровами, живут по шесть человек в одной комнате и рассказывают друг другу истории про то, как живут 30 счастливых семей, вывезенных в этом году УВКПБ ООН в Голландию, Канаду и Швецию. Беженцы надеются, что повезет и им. Правда, российские чиновники считают, что УВКПБ ООН намеренно вывозит беженцев так медленно: "Если вывезти их быстро, то лагеря не останется, а это никому не нужно. Пока лагерь беженцев в Панкиси существует, это рычаг давления на Россию". Именно по этой причине Россия намерена решить вопрос возвращения беженцев из Панкиси в кратчайшие сроки. Но это понимают и сами беженцы, которые не намерены оказывать России такую услугу.
Предвыборные капитуляции
Спустя три дня после того, как 21 мая 2004 года была объявлена дата досрочных выборов президента Чечни (29 августа), в правоохранительные органы явился подполковник вооруженных сил Ичкерии Сулим Эльдаров. По данным спецслужб, он командовал сводным отрядом боевиков из ближайшего окружения лидера сепаратистов. Полевой командир заявил, что "указания лидеров НВФ о совершении терактов фактически препятствуют народам Чечни строить лучшую мирную жизнь". 7 июня первый вице-премьер, начальник службы безопасности президента Чечни Рамзан Кадыров предъявил всем боевикам ультиматум с требованием сдаться в течение 72 часов. Явившимся с повинной он обещал дать "шанс вернуться к мирной жизни". За 3 дня предложением господина Кадырова воспользовались 13 боевиков. |
