DVD с Михаилом Трофименковым

"Божественное вмешательство" (Yadon Ilaheyya, 2002)

Редкий образец палестинского кино, хотя и снятого режиссером Элиа Сулейменом на деньги израильских и французских продюсеров. Фильм говорит о Ближнем Востоке больше любой аналитической книги, хотя по жанру "Божественное вмешательство" — "просто" комедия. Но такая комедия, что невольно заплачешь: становится очевидным, что никакие "дорожные карты" никого и, может быть, никогда из палестинского тупика не выведут. Начинается фильм в духе лирических грузинских комедий 1960-х годов. Палестинский городок населен упрямыми и сварливыми аксакалами, изо дня в день повторяющими одни и те же действия: один терпеливо ждет давным-давно отмененный автобус, другой перебрасывает мусор на участок соседа. Даже угодив в больницу с инфарктом, старики будут упорно выходить из реанимации в коридор покурить, волоча за собой капельницы. Продолжится "Вмешательство" как комедия абсурда. Влюбленные — он из Рамаллы, она из Иерусалима — смогут встречаться, когда границу в очередной раз закроют, только на пустыре в нейтральной зоне. Набравшийся израильский офицер надеется разогнать пробку на блокпосту и едва ли не решить палестинскую проблему, отдавая автомобилистам бессмысленные распоряжения типа "обменяться пиджаками". Уже и вышке, на которой стоит часовой, невмоготу: она поворачивается вслед за солдатами, как стальной жираф, чтобы проводить взглядом палестинскую секс-бомбу. Завершится же фильм как гибрид мюзикла с леворадикальной листовкой: абрикосовая косточка невзначай взорвет израильский танк, а девушка, превратившаяся в полуниндзя-полушахидку, исполнит в свободном полете танец с гранатами, рассеяв выкаблучивающийся, как бродвейский кордебалет, спецназ "Моссада".

"Гарпастум" (2005)

Второй, после "Последнего поезда" (2003), фильм Алексея Германа-младшего доказал, что появился новый вполне себе европейский режиссер, свободно играющий со временем и пространством. Хотя действие начинается в Петербурге 1914 года в день сараевского выстрела Гаврилы Принципа в австрийского эрцгерцога, детонатора первой мировой, а заканчивается в выморочном Петрограде времен "военного коммунизма", режиссер ни разу не сбивается на благоглупости о "Серебряном веке", "крахе империи" или, не дай бог, "России, которую мы потеряли". Здесь живут нормальные молодые люди, вчерашние гимназисты, навещающие поэтические салоны ради красивых и раскрепощенных девушек и видящие в Александре Блоке одутловатого и неприятного дядьку-соперника. Среди всех катаклизмов они остаются прежде всего верными своей страсти футболистами, как герой Романа Поланского оставался и в гетто, и в эпицентре уличных боев прежде всего пианистом. В конце концов, футбол — такой же символ ХХ века, как и мировые войны. История напоминает о себе невзначай: полупризрачными сербскими боевиками, в прологе снаряжающими Гаврилу в Сараево, обрывками разговоров о неизбежной военной дороговизне, силуэтами солдат за окном. Потом реальность лопнет, как нарыв, как чудовищный "пузырь земли", большое насилие прорвется малым, сюрреалистической, похожей на дурной сон поножовщиной на питерской, воровской окраине. То и дело ждешь, что большая история растопчет хрупких футболистов, но этого, к счастью, не происходит. Так приятно в кои-то веки увидеть фильм о том, что человек — не песчинка, пылинка или щепка, о том, что жить можно не только внутри истории, но и параллельно ей.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...