Из свежей почты

У моего племянника Олега сильные послеожоговые рубцы. Когда ему было два месяца от роду, мать положила его у батареи отопления, выпила и заснула. Батарея раскалена, аж вода кипела. Сколько он пролежал, неизвестно. Брат лишь на другой день отвез Олежку в больницу. Лицо, бок и ножка были обожжены до кости, еле спасли. Надо было пересадить кожу, но мать запила и не везла малыша в больницу. Ее лишили родительских прав, а мы забрали мальчика и стали его лечить. В Пензе, где мы жили, таких операций не делают. Я привезла малыша в Петербург. У него были так расплющены губы, что зубки видны. Плечо приросло к туловищу, а большой палец ноги сросся в состоянии полного вывиха. Олежке еще трудно говорить и ходить, но руку поднимает. Мы с трудом накопили денег на первую операцию (в мае), через полгода назначен второй этап, а нам его не оплатить. Я вышла из декрета, за 3 тыс. руб. преподаю литературу в профучилище. Муж тракторист за 7 тыс. руб. Живем в общежитии. Олежку мы любим и не бросим. Очень прошу, помогите оплатить операцию! Оксана Никитина, Санкт-Петербург

Марина Бразоль, заведующий ожоговым отделением детской горбольницы #1 (Санкт-Петербург): "У Олега были обширные ожоги лица и тела, рот перекошен, палец ноги под углом 90 градусов. Без операции он не сможет нормально ходить. Еще надо убрать спайки и сделать пластику лица, иначе он останется таким навсегда".

Юра Острецов, 15 лет, правосторонний прогрессирующий сколиоз 4-й степени, нужна срочная операция. 173 060 руб.

Мы с мужем сельские учителя. Оба наших сына на инвалидности. Младший, десятилетний Влад, болен астмой, а у Юры сильно прогрессирует сколиоз. Чтобы лечить детей, перебрались в город, но работы по специальности нет. Я стою на бирже, муж от безнадеги пошел в тюремные охранники за 5300 руб. На последней консультации сказали, что Юре нужна срочная операция. Мы не готовы к этому, растерялись. У Юры была родовая травма шейного отдела с поражением центральной нервной системы, он с рождения наблюдался у невропатолога. А в шесть лет обнаружился сколиоз. Упорным лечением и корсетами удавалось сдерживать деформацию, но в прошлом году произошел резкий скачок роста — и искривление выросло вдвое! У мальчика сильные боли в спине, нога укоротилась на 2 см, возникли проблемы с сердцем, зрением и слухом. Сын ходит в десятый класс обычной школы. Хорошо учится, пишет стихи, увлекся компьютером. Мечтает поступить в университет. У нас хорошая, дружная семья, но мы не можем помочь своему ребенку. Пожалуйста, помогите! Марина Острецова, Новосибирская область

Михаил Михайловский, завотделением Новосибирского НИИТО : "Деформация неудержимо прогрессирует, достигла 50 градусов и идет дальше. Сейчас самое время оперировать — получим оптимальный результат".

Андрей Завьялов, 11 лет, врожденный порок сердца, недостаточность клапана, необходимо протезирование. 199 196 руб.

С детства я мечтала о большой и крепкой семье, в ней видела смысл и счастье жизни. Да не все мечты сбываются. В 33 года я безработная вдова, на руках четверо детей. Андрей — инвалид, Аленка ходит во второй класс, Егорке четыре и еще годовалый Никита. Муж пил, остался без работы и повесился. Андрюша тяжело все это перенес. Его состояние ухудшилось, ему сделали уже вторую операцию на сердце, ушивали дыру в межпредсердной перегородке. А теперь надо заменить клапан искусственным, но прежде протез надо оплатить. Это какие-то бешеные деньги! Мы живем на две пенсии, по инвалидности и потере кормильца, 817 руб. в месяц на человека. Просыпаюсь с мыслью, чем кормить детей. Дом в аварийном состоянии. Мой отец скончался, мама в другом городе, у нее и без меня четверо детей. Надежда только на людское милосердие. Райхана Зимогулова, Томская область

Сергей Иванов, ведущий специалист НИИ кардиологии НЦ СО РАМН (Томск): "В 2001 году Андрею поставили заплатку на сердце. Вокруг нее сохранился сброс крови, и заплатка отошла. Через два года нарушилась функция трехстворчатого клапана, его-то и надо заменить. Это очередной этап в лечении Андрея. Если поставим надежный протез с хорошими характеристиками и покрытием, он прослужит без замены всю жизнь".

Костя Бабкин, 14 лет, задержка психоречевого развития, требуется курсовое лечение. 130 тыс. руб.

Мой старший сын здоров и учится в артучилище. А Костя родился дважды обвитый пуповиной и задохнувшийся. Но в барокамеру его не положили и выписали как здорового. В два года он не говорил и был сильно расторможен. Невропатолог сказала, что он "просто ленив", из яслей его выгнали и поставили на учет к психиатру, дали инвалидность, но не лечили. Мы объездили все больницы в округе и лечили мальчика как могли. Истратили все сбережения, крутились, занимали у знакомых. К семи годам Костя заговорил, но примитивно и нечетко. Его в спецшколу не брали, заявив: необучаем! Но после нескольких курсов лечения в Институте медтехнологий Костю приняли в коррекционную школу, хвалят за старательность. Правда, считать он никак не научится. Однако если продолжать лечение, интеллект сына улучшится. А наши ресурсы истощились. Мы вдвоем с мужем зарабатываем 6 тыс. руб. Ильсия Бабкина, Свердловская область

Ольга Рымарева, замдиректора Института медтехнологий (Москва): "Когда Костю впервые привели к нам, он не понимал речи и говорил бессвязно. Теперь у него развитая речь, он учится с интересом. Но задержка в развитии глубокая, страдает логическое мышление. Наши лечебные курсы позволят социально адаптировать Костю и обучить профессии".

Если вы решите помочь авторам этих писем, за реквизитами обращайтесь в Российский фонд помощи: