Очевидная премия за очевидные открытия

Премию Шведского банка памяти Альфреда Нобеля в области экономических наук в 2023 году получила Клаудия Голдин из Гарварда «за улучшение нашего понимания результатов женщин на рынке труда». Это — давно ожидавшееся — решение Нобелевского комитета, можно сказать, модельное для экономики как общественной науки.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Во-первых, премия выдана не за отдельный прорыв, а за накопленный вклад в изменение нашего взгляда на мир. Во-вторых, она касается сложной и большой проблемы — настолько большой, что она видится только на достаточном расстоянии. В-третьих, на момент вручения награды исследовательские результаты лауреата стали настолько естественной частью научного ландшафта, что мы воспринимаем их очевидными.

История плюс теория

С точки зрения формальной научной специализации Клаудия Голдин — экономический историк. Как у любого историка, у Голдин есть обстоятельства времени и места, на которых она специализируется — это американская экономика после промышленной революции. Основной предмет ее научного интереса — человеческий капитал и неравенство на рынке труда в самом широком контексте.

Статьи и книги Клаудии Голдин — это описание сложных общественных процессов с непременным вниманием к контексту, мелким деталям и подробностями. В эпоху больших данных сложно представить, что работа со статистикой может быть грязной в буквальном смысле слова: Голдин провела месяцы в Национальном архиве США, вручную переписывая данные из пыльных документов — о занятости, образовании, заработных платах, семейных историях и зафиксированных опросами ожиданиях, введении и отмене регуляторных законов на уровне штатов и муниципалитетов и многом другом. Поэтому каждая ее работа содержит «коллаж» доказательств, который почти никогда не может быть выражен в виде одного красивого графика или уравнения.

Эти привычные для историков тонны аргументов в случае Голдин держатся на клее стройной экономической теории, которая выводит исследования за рамки ретроспективного нарратива. Несколько универсальных идей создают удобные аналитические рамки для самых сложных вопросов. Это, во-первых, предположение о том, что заработные платы являются равновесным результатом взаимодействия спроса и предложения труда работников с определенными навыками и характеристиками. Во-вторых, это идея сложной взаимосвязи рынка труда с рынком образования и демографией семей (которые экономисты, привыкшие использовать единый оптимизационный подход к любым человеческим решениям, иногда называют брачным рынком).

Поскольку эти принципы можно применять к самому широкому кругу вопросов, интеллектуальное влияние Клаудии Голдин выходит далеко за рамки изучения гендерных различий. В частности, Голдин совместно с многолетним соавторов (и мужем) Ларри Кацем представила изящную концепцию «гонки между образованием и технологиями», объясняющую длинные тренды неравенства в доходах. Появление новых технологий увеличивает спрос на квалифицированную рабочую силу, которая может обращаться с ними. Премия за эти навыки (а вместе с ней и неравенство доходов) будет изменяться в зависимости от того, насколько гибко система образования реагирует увеличением предложения квалифицированных работников. Огромная архивная работа Голдин и Каца указывает на то, что вскоре после второй промышленной революции начала XX века в США начинается образовательный бум: в небольших городах и поселках средства от налогов на недвижимость направляются на расширение доступности школ и колледжей. Начиная с 1980-х годов технологии вырываются вперед, рост доли образованных людей прекратился, поэтому премия за навыки начала расти, а вместе с ней и неравенство. Последние исследования показывают, что современная картина усложнилась. В XXI веке большая часть изменений в неравенстве заработной платы происходила внутри, а не между образовательными группами — видимо, это отражает увеличивающуюся скорость устаревания навыков и появление новых форматов обучения на рабочем месте.

Стеклянные потолки и тихие революции

Нобелевский комитет отметил работы Голдин, посвященные результатам женщин на рынке труда,— и сейчас уже сложно представить, что когда-то осмыслением экономических закономерностей, касающихся половины населения Земли, она занималась практически в одиночку. Идея неравенства по групповым характеристикам (не только гендерным, но и этническим, религиозным и т.д.) сейчас является одной из самых активных областей экономической науки. Голдин стала не только автором пионерных исследований, но и ролевой моделью — в 1990 году (!) она стала первой (!) женщиной, получившей полную профессорскую позицию на экономическом факультете Гарвардского университета. Корпус ее исследований занятости и доходов женщин огромен и при этом в лучших традициях внеидеологичен — к этим исследовательским вопросам она подходит все с той же аналитической рамкой спроса и предложения, наполняя ее огромным количеством данных.

Массовый выход женщин на формальный рынок труда — быть может, один из самых глобальных социальных сдвигов, который начался в XX веке и продолжается сейчас. Клаудия Голдин в одной из своих самых известных статей представила этот процесс как «тихую революцию», в рамках которой постепенно снимались ограничения на участие в рабочей силе. Изменение структуры экономики и новые технологии расширили спектр занятости, не требовавшей физической силы. Постепенная отмена дискриминационного законодательства позволила претендовать на новые должности, а расширение возможностей для получения образования — на премии за человеческий капитал.

Естественно, реальный мир всегда сложнее простых экономических моделей, поэтому Голдин акцентировала внимание на важности социальных норм и гендерных ролей.

Участие женщин в рабочей силе воспринималось как временное и «вспомогательное» — Голдин выяснила, что женщины значительно занижали свои ожидания относительно продолжительности трудовой карьеры, ориентируясь на опыт своих матерей и обычаи, не предполагавшие занятости замужних женщин (как в известном фильме «Плезантвиль»). И только в 1970-х годах целая комбинация факторов позволила женщинам увеличить временной горизонт и полноценно планировать карьеру. Голдин приводит свидетельства того, что одним из важнейших факторов этого процесса стали новые технологии контроля рождаемости. Распространение противозачаточных таблеток привело к повышению привлекательности высшего образования: некоторые традиционно «мужские» профессии вроде юристов и стоматологов испытали резкий (с 5% до 50%) приток женщин, которые могли отодвигать возраст вступления в брак и рождения первого ребенка, тем самым успевая получить выигрыш за свою квалификацию. (Обратите внимание на глубокую идею связанности рынков: новые возможности получили даже женщины, которые не пользовались таблетками, поскольку теперь они могли откладывать вступление в брак без риска остаться в ситуации, что все потенциальные партнеры будут заняты).

Эти глобальные сдвиги в структуре рабочей силы, видимо, уже сыграли огромную роль в экономическом развитии. В общественных дискуссиях рынок труда иногда представляется чем-то вроде игры с нулевой суммой, в которой выигрыш одного обязательно означает проигрыш другого. Судя по результатам последних исследований, выход ранее не представленных социальных групп на рынок труда привел к более эффективному использованию талантов — около 40% роста подушевого выпуска может объясняться этим фактором.

Учитывая, что женщины почти во всех странах реже участвуют в рабочей силе, чем мужчины, мы можем считать это значительным потенциалом для экономического роста, который будет выгоден всем.

Еще одно направление исследований, в котором Клаудия Голдин сыграла важнейшую роль,— объяснение механизмов и факторов гендерных различий в доходах. Практически во всех странах женщины зарабатывают меньше, чем мужчины, эти разрывы значительно уменьшились за последние 100 лет, однако скорость сокращения этого разрыва заметно упала. Аккуратная работа с данными помогла Голдин и ее соавторам пролить свет на природу этого процесса. Во-первых, современный разрыв в доходах уже невозможно объяснить разрывами в образовании и опыте работы. Во-вторых, его сложно объяснить прямой дискриминацией работодателей.

Зато мы точно знаем, что во всех странах женщины выполняют львиную долю неоплачиваемой работы по дому и уходу за детьми.

Это заставляет их искать работу с более гибким графиком, с меньшим временем на дорогу и т.д. Это неравенство возможностей усугубляется тем, что во многих секторах с высокими доходами используется нелинейная система компенсации — премии и продвижение по службе сильно привязаны к готовности перерабатывать и отказу от гибкости (например, работа с клиентами в юридических фирмах или консалтинге). Еще один важнейший фактор разрыва — так называемый «штраф за материнство», который возникает в связи с прерыванием карьеры и потерями трудовых навыков женщиной при рождении ребенка. В одной из последних работ Голдин отмечает, что пандемия COVID-19 особенно тяжело отразилась на женщинах, которые вынуждены были совмещать работу и заботу о детях в условиях закрытия детских садов и школ.

Таким образом, работы Голдин не только объясняют социальные тренды, но и дают рецепты по дальнейшему сокращению гендерного неравенства. Во-первых, это более равномерное распределение домашних обязанностей, в первую очередь — ухода за детьми и семейная политика в области поддержки работающих матерей. Во-вторых, сокращение финансовых стимулов к специализации на переработках — это может быть достигнуто как целенаправленными действиями работодателей, так и появлениями новых технологий, облегчающих гибкую дистанционную занятость. От сокращения гендерного неравенства выиграет все общество. Эти процессы еще не завершены — впереди нас ждет еще много интересных исследовательских результатов. Клаудия Голдин научила экономистов рассуждать о гендерном неравенстве без лозунгов, но с данными в руках — это изменило экономическую науку и экономическую профессию в очень правильную сторону.

Владимир Иванов, директор бакалавриата экономического факультета МГУ