Квалифицированный заказчик

Меня зовут Елена Аралова, моя команда ED Architecture — архитекторы, инженеры, социологи и прочие умные люди — придумывает, проектирует, строит и оснащает необычные инновационные школы.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

За последние шесть лет мы сделали 19 выдающихся школ — как архитекторы и инженеры. Еще порядка 30 находятся на этапе проектирования или строительства. Компания работала с пятью десятками людей, которые решили вложить от 1,5 млрд до 20 млрд руб. в строительство новых школ. Из этого опыта мы вынесли несколько практических наблюдений. В каких случаях получаются инновационные, выдающиеся школьные здания? Почему иногда случается магия — и школа оказывается живой, бурлящей, настоящей,— а иногда она остается просто «дорогим зданием»?

Есть несколько условий, предшествующих появлению замечательных школьных зданий

У таких школ была сильная, амбициозная педагогическая команда, которую собирали и готовили заблаговременно.

Ярчайший пример — школа «Летово», которая по итогу 2022 года стала лучшей частной IB-школой мира. Она открыла двери 1 сентября 2018 года, но отбор управляющего персонала начался еще в 2014–2015 годах. На то, чтобы найти первых учителей для проекта, ушло несколько месяцев, а чтобы найти директора, инвестор «Летово» Вадим Мошкович инициировал многоэтапный всероссийский конкурс, в нем участвовали почти 2 тыс. учителей и директоров со всей России. После долгого поиска инвестор выбрал на эту должность эксперта, который изначально должен был оценивать соискателей. «Я встречался с кандидатами из финальной двадцатки, но так и не выбрал директора,— рассказывал господин Мошкович Forbes.— "Летово" требовался человек с редкой компетенцией — стратегическое видение плюс умение разбираться в деталях и понимание, что и как делать с нуля. А у Михаила Мокринского, работавшего в нашей отборочной комиссии,— полный набор этих качеств. Он 20 лет руководил школой №1535 и сделал ее одной из лучших в Москве, лидером многих рейтингов. И я предложил ему стать директором "Летово"».

Первые академические сотрудники «Летово» приступили к работе в 2015 году: они создавали учебные программы и проходили тренинги. Параллельно строилось здание школы-пансиона. В 2014 году прошел международный конкурс на создание концепции «Летово»: участие приняли 200 российских и зарубежных конкурсантов. Победило голландское бюро Atelier Pro. Проведение этого конкурса создало прецедент — он стал первым международным конкурсом на проектирование современной школы в России. По сути, у заказчиков образовательных проектов появился эталон школьной архитектуры.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Лидер проекта хорошо подготовился к работе: лично осмотрел все прогрессивные школьные здания, обсудил плюсы и минусы с людьми, их эксплуатирующими, хорошо осведомлен и компетентен. Команда школы была включена в процесс ее проектирования.

Идея о том, что школьная среда может быть не просто красивой, но и функциональной, поддерживающей образовательный процесс, для России довольно нова. Одна из первых школьных команд, которая непосредственно участвовала в создании своей школы,— педагоги Инженерного корпуса 548-й школы Москвы (открылся в 2017 году).

Основной инвестор школы предприниматель Павел Грудинин рассказывал, что он с будущими учителями Инженерного корпуса до его строительства посетил несколько школ в Финляндии, Англии, Армении, Казахстане и Дании. «А там — стекло, дерево, бетон. В спортзалах шумоизоляция: мяч в стену прилетел, а гула, как в наших старых школах, нет,— говорил господин Грудинин.— Мы сказали: хотим так же».

Руководитель Инженерного корпуса школы №548 Надежда Гарниш была включена в проектирование здания с самого начала и хорошо представляет не только академический процесс, но и, например, устройство школьных туалетов. «Туалеты мы рисовали вместе с инженерами: обсуждали все, вплоть до разуклонки пола,— рассказывала госпожа Гарниш.— Нам важно было обеспечить, чтобы туалеты были легко обслуживаемы в течение дня, чтобы их можно было легко мыть, но не тряпочкой, а основательно, поливая все водой. Мы были в школах Финляндии или Англии — туалеты там не пахнут. Почему? Понятно, потому что они закрываются, в них все, как дома: конфиденциально, чисто, удобно».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Бюджет строительства школы формировался и утверждался до, а не после проектирования, и регулярно анализировался, уточнялся по ходу развития проекта.

Школа «Снегири», открывшаяся в Москве в сентябре 2020 года, выделяется среди других «началок» сразу по нескольким параметрам. Здание очень технологично: управление коммуникационными системами сводится на один дисплей, и кнопками можно регулировать все внутренние сервисы: свет, климат, вентиляцию в помещении, высоту штор и так далее. Некоторые инженерные решения применялись в образовательном пространстве впервые. Например, пленка, обеспечивающая переменную прозрачность для стекол, которые выполняют функцию стен в здании: при необходимости закрыть класс от посторонних глаз эта пленка матирует прозрачные стены.

Школа построена на частные деньги (ее учредитель — владелец компании «Уралхим» Дмитрий Мазепин), здание в высшей степени «накачанное» интеллектом, при этом бюджет строительства удалось сэкономить на 10-15%. Обычно все наоборот: окончательные расходы частных проектов кратно превышают запланированные.

ED Architecture была техническим заказчиком школы. Инвестор нам сразу сказал: на базовых вещах (например, инженерных системах) экономить нельзя. Оптимизация произошла за счет грамотного планирования. Например, в школе везде, кроме входной группы, актового и спортивного залов, установили подвесные радиаторы — это дешевле встроенных. В вестибюле и в залах окна в пол, тогда как в классах они установлены на высоте 60 см — значит, для подвесных батарей есть место. В школе недорогие потолки — обычный перфорированный (для акустики) гипсокартон. Практически по всем заявленным к закупке позициям составлялся конкурентный лист, включающий как минимум трех подрядчиков. Спланировать многие решения можно только на этапе проекта. Чем лучше сделан проект, тем быстрее и четче делается стройка, более оптимально тратится бюджет.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

У школы всегда один заказчик: конкретное лицо, плотно включенное в проект. Такой человек быстро принимает решения, обладает полномочиями, лично контролирует проект.

Строительством международной школы Wunderpark управлял представитель ее инвестора (школу открыла жена совладельца «Северстали» Алексея Мордашова, Марина) Иван Мальцев. Тот, по собственному признанию, ничего не знал о стройке с нуля. Первый закрытый конкурс на архитектурный проект оказался неуспешным: его победителя Иван Мальцев отстранил от работы через месяц. Второй тендер выиграла российская компания Archstruktura. «Пришел сухощавый паренек с длинными волосами и принес с собой готовый макет школы в бумаге, и когда он вышел, мы все разом сказали: "Это наш человек"»,— рассказывал Иван Мальцев. По его словам, инвестор дал ему полный карт-бланш: «Все решения принимались здесь и сейчас, мне не приходилось ничего согласовывать с вышестоящими людьми или органами. Процесс принятия решений в определенный момент я сократил до одного звена: я и генподрядчик».

Школа создавалась в санитарно-защитной зоне мясокомбината и двух полетных зонах Внуково и Шереметьво (это накладывало дополнительные ограничения на стройку), а на пятне застройки были найдены 12 захоронений каменного века. Wunderpark удалось спроектировать и построить за три года. Школа на берегу реки Истры в Подмосковье открылась 1 сентября 2020 года, а ее инвестор также помог организовать на территории экспедицию Института археологии РАН: во время стройки обнаружили некрополь возрастом 4,5 тыс. лет (примерно в то же время была построена пирамида Хеопса). Погребения принадлежат носителям фатьяновской культуры — первым скотоводам и земледельцам на территории Русской равнины.

В проектировании участвовали компании, имеющие опыт работы с прогрессивными школами (знают нормы и специфику эксплуатации объектов). Проектная документация была максимально полная, предельно высокодетализированная и по-настоящему, а не фиктивно, выполненная в BIM.

BIM-проектирование — это работа в единой информационной модели здания. Это значит, что все проектировщики трудятся совместно в одной 3D-модели, шаг за шагом наращивая ее информативность, синхронизируя абсолютно все конструктивные, инженерные и архитектурные решения в бумаге — а не в стройке, как обычно бывает. Это не архитекторская прихоть, а необходимость, потому что позволяет: 1. Повысить детализацию проекта, продумать все решения до мелочей; 2. Заблаговременно увязать все решения друг с другом, избежать коллизий, нестыковок, что случаются на стройке постоянно и тем самым наращивают бюджет, затраты строительства; 3. Рассчитать максимально точно объем работ и материалов. Заказчик видит изменения объемов, материалов, деталей и согласовывает — или нет — их применение. По завершении строительства заказчику передается исполнительная BIM здания, в которой отражено фактическое, а не проектное, положение всех элементов и систем здания.

Большая часть проектной документации у нас в стране весьма поверхностна. Жесткий надзор контролирующих органов дает возможность обеспечить безопасность зданий и сооружений, но не гарантирует целесообразность, эргономичность и эстетичность пространства. Поэтому качественный, продуманный проект — исключительно совесть, добрая воля проектировщиков. BIM же может конвертировать «качество проекта» в стандартную процедуру.

В ходе строительства был организован независимый и жесткий, а не формальный, как обычно, авторский и технический надзор.

Культура проектирования в России довольно низкая: чертежи плохого качества и с низкой детализацией — все это создает почву для произвола строителей на площадке. Появление надзирателя за качеством проектной документации более чем уместно. В России таких почти нет. Удачный пример отращивания этой редкой компетенции — отдел социальных проектов ГК «А101».

Девелоперы следят за качеством образовательной инфраструктуры, поскольку наличие хороших школ в районе увеличивает имидж территории в глазах покупателей жилья, а также влияет на потенциал района благодаря интересу вузов и технологичных предприятий. Например, в сентябре 2021 года в Западном Бутово начала работу школа «Формула» с нестандартным дизайном и «антивандальной» концепцией. Здание радикально изменило архитектурный школьный ландшафт, в первую очередь благодаря невероятной включенности в создание школы топ-менеджмента компании застройщика.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Обратная сторона: почему амбициозный школьный проект часто оборачивается весьма посредственным зданием?

Высокая инертность команды («Проектируем так, как проектировали всегда — все учились в школе когда-то, знаем»), низкая толерантность к рискам, эксперименту, некомпетентность в образовательных технологиях.

Важно, чтобы заказчик хотел прислушиваться к проектировщикам и умел оценивать даже те решения, которые кажутся ему необычными. Конечно, с учетом того, что предложение проектировщика — не просто «хотелка», а имеет хорошую аргументацию. Важно помнить, что заказчик — носитель ресурса, а мы, проектировщики,— носители экспертизы. Он ничего не может построить без экспертизы, мы — без ресурса. Мы находимся во взаимозависимом положении и только совместно можем что-то создать.

Типовое техническое и технологическое задание, скопированное из интернета.

В технологическом задании перечислен состав помещений и их параметры, связи между собой; в нем зашито задание на «интеллект» дома. В техническом задании — подробные требования к конструктивным, архитектурным, инженерным решениям. Обычно эти документы носят сугубо формальный характер, в 99% случаях их копируют из интернета. И это, конечно, суперошибка. Потому что на самом деле это — тонны внутренней работы, насмотренности, экспертизы всего рынка, изобретательно упакованные в 50 листов.

Строительство «с листа», без законченного проекта. Форсированное, спешное проектирование.

Задумав школу, надо подготовиться к двум-трем годам очень хлопотной, изматывающей работы. Редко получается делегировать эту задачу внешней команде (профессиональных «школостроителей» на рынке почти нет). В большинстве случаев требуется личное участие, высокая вовлеченность почти во все процессы.

Бедный «ассортимент» проектных решений.

Не стоит увлекаться типовыми решениями. Если какое-то решение, хоть и более дорогое, чем стандартное, разительно изменит качество среды, если внешний вид сильно от этого выиграет — лучше постараться сохранить его. Иначе в попытке сэкономить можно получить типовую советскую школу с типовыми классами и коридорами.

Типовые решения уместны в деталях. Например, можно использовать одинаковые буковые поручни на лестницах, придумать типовое ограждение с минимальной массой стали, оставлять открытые потолки в помещениях, не предназначенных для детей (кроме пищеблока/медблока), вместо индивидуальных светильников сложных заказных форм использовать простые светильники, а разнообразие создавать с помощью их нетипичного размещения на потолке.

Слабый менеджмент проекта.

Отсутствие у заказчика компетентных специалистов, способных содержательно и педантично проверить проектную документацию, осуществить технический надзор на стройке, принять законченный объект.

Команда запуска школы — это, как правило, пять ключевых человек: условно, образованец (который понимает про содержание), руководитель проекта (про процессы), финансист, строитель (про здание) и человек, принимающий все ключевые решения.

Немотивированные, неспециализированные проектировщики.

Конечно, можно скорректировать шахты, колонны и отделку стен в процессе строительства — но точно не получится исправить примитивно собранное школьное здание.