|
Заполярный криминал |
 |
| Автогрузовой бизнес на Севере приносит хороший доход, но только тем, кто умеет "дружить" и "делиться" |
| Фото: ИТАР-ТАСС |
Посредственный пожарный оказался классным стрелком
По этой версии, Пежемский и Лазуткин провели в доме 9 по улице Олимпийской, используемом ими в качестве производственной базы, гостиницы и офиса, весь день 27 января. Они встречались с другими коммерсантами, обсуждали деловые вопросы, болтали за жизнь под пиво. Незадолго до полуночи Борис Пежемский захотел срочно увидеть их третьего партнера — Соколова, отдыхавшего на соседней улице, и послал за ним водителя. Шофер съездил к Соколову, передал ему пожелание Пежемского вместе с ключами от машины, а сам лег спать.
Через несколько минут Соколов с Коноваловым приехали на Олимпийскую. "Я зашел первым и бегло осмотрел все комнаты,— вспоминает охранник Коновалов.— В доме находилось всего двое мужчин. Они сидели за журнальным столиком: Пежемский — на угловом диванчике, а Лазуткин пристроился рядом на стуле". Убедившись, что опасности ждать неоткуда, охранник пропустил вперед хозяина. После того как Соколов прошел в комнату и сел за стол напротив Пежемского, между ними состоялся диалог, дословно описанный всеми участниками событий.
— Бабки привез? — спросил якутский бизнесмен своего чукотского партнера, кивая головой в сторону портфеля, зажатого между коленями визитера.
— Подожди, Борис, о каких деньгах ты говоришь? — удивился Соколов.
— Ты че, Сокол, дичь (взбунтовавшийся, "дикий" предприниматель, отказывающийся перечислять часть прибыли в воровской "общак".— "Деньги")?!
Пежемский выхватил автомат и направил ствол на компаньона.
"Соколов бледный стал,— рассказывает охранник Коновалов.— Я схватил его за ворот пуховика, повалил вместе со стулом и отшвырнул в дверь. Потом сам встал в проем, прикрывая его, достал пистолет, передернул затвор и потребовал от Пежемского убрать оружие. Он меня как будто даже не заметил, продолжал кричать Соколову: 'Мента ко мне привел?!' Я выстрелил в потолок и навел оружие на Пежемского. Только после этого он обратил на меня внимание".
— А духу хватит? — спокойно спросил Пежемский, посмотрев в глаза охраннику. Потом улыбнулся, передернул затвор и медленно перевел автомат с дверного проема на Дмитрия Коновалова.
"Дуло смотрело мне прямо в нос,— говорит охранник.— А расстояние между нами было меньше метра. Я подумал, что еще мгновение — и он выстрелит, поэтому стал одновременно уклоняться влево и нажимать на спусковой крючок. Стрелял подряд, не целясь, вот так: раз, раз, раз, раз. Пежемский крикнул: 'Убью, сука!' — приподнялся с дивана, но в это время на него с полок начали падать какие-то банки, все вокруг заволокло пороховой гарью. Я остановился после четвертого выстрела, когда он сполз на пол и остался так сидеть, прислонившись спиной к дивану; пощупал пульс у него на шее, убедился, что пульса нет, и побежал в соседнюю комнату звонить в милицию. Потом положил на стол свое оружие и служебное удостоверение, и мне стало нехорошо. Ну как бы стресс был... В общем, стошнило меня".
Примерно ту же версию изложили Соколов, наблюдавший за расстрелом из дверного проема, и Лазуткин — тот, правда, не видел кульминационного момента, поскольку спрятался под столом, как только загремели выстрелы. Поэтому выяснять, кто убил коммерсанта Пежемского, Билибинской райпрокуратуре ЧАО, возбудившей уголовное дело по факту его гибели, не пришлось. Следователям нужно было лишь дать юридическую оценку действиям охранника Коновалова.
Коновалов Дмитрий, 28 лет, не судим, не женат, уроженец и житель поселка Билибино. После окончания средней школы работал в местной пожарной части. Как следует из характеристики, пожарным считался "посредственным", поскольку "интереса к службе не проявлял", а "на воспитательную работу и замечания не реагировал". В итоге был уволен за прогулы. (По версии самого господина Коновалова, на службу действительно перестал ходить в связи с невыплатой зарплаты.) В 1998 году занялся бизнесом, прогорел, не смог даже выплатить налоги. Это стало поводом для возбуждения против него уголовного дела, которое, правда, вскоре прекратили в связи с "деятельным раскаянием" фигуранта. Летом 2003 года переехал в Магадан, где устроился работать контролером в местный ЧОП "Цербер", в декабре того же года получил лицензию охранника и табельный Иж-71 с двумя магазинами. 1 января 2004 года, согласно договору, заключенному между "Цербером" и предпринимателем Соколовым, был отправлен в Билибино в качестве командированного.
Вариантов оценки действий охранника Коновалова у прокуратуры было всего три. Расстрел на Олимпийской мог быть признан добросовестным исполнением служебных обязанностей. Охранник Коновалов, согласно федеральному закону "О частной детективной и охранной деятельности", обязан был "защищать жизнь и здоровье охраняемого лица, а также его имущество, в том числе и с применением оружия". В этом случае уголовное дело против охранника должны были прекратить, а самого его — отпустить.
Поскольку охранник Коновалов защищал не только охраняемое лицо, но и собственную жизнь, его действия можно было квалифицировать и как необходимую самооборону. При таком раскладе от уголовной ответственности он освобождался. Согласно ст. 37 УК РФ, причинение вреда "посягающему лицу" "обороняющимся лицом" преступлением не является.
Наконец, следствие могло обвинить Коновалова в совершении умышленного убийства (ст. 105 УК РФ). Чтобы дать юридическую оценку действиям охранника, сотрудникам Билибинской прокуратуры понадобилось без малого полтора года.
Невиновность покойного подтвердили его вдовы
Установить принадлежность автомата попытались, сличив образцы оружейной смазки, взятые с его поверхностей и с рук участников событий. Частицы масла, смытые с ладоней убитого, оказались "однородными по составу" с автоматной смазкой: в образцах нашли одинаковые присадки. Однако вскоре выяснилось, что схожим веществом были перепачканы и руки охранника Соколова. Более того, нефтепродукты обнаружили на одежде стрелка и его жертвы, на их документах, личных вещах и даже на диванных подушках. Все пробы были признаны "однородными по составу", но, кто из подозреваемых держал в руках автомат, а кто лишь запачкал ладони смазкой (например, ремонтируя автомобиль), эксперты установить не смогли.
Пытаясь выяснить происхождение автомата, следователи опросили всех людей, знавших Бориса Пежемского и видевших его накануне убийства, однако добраться до истины не удалось.
27 января в доме на Олимпийской побывали десятка два билибинских предпринимателей, и оружия никто не видел. Визитеры отмечали, что Пежемский был настроен "дружелюбно и доброжелательно". Он все время сидел на диване, перебирая в руках четки или перекладывая подушки, как будто демонстрируя гостям, что никаких сюрпризов не прячет. Друзья и соседи Пежемского уверяли следователей, что тот любил хорошее оружие, но владел лишь зарегистрированным гладкоствольным итальянским ружьем Spas-15, которым пользовался только на охоте.
Важную роль сыграли показания жены Пежемского Светланы и сожительницы Лилии. "Установлено, что обе гражданки проживали вместе с Пежемским, провожали его и собирали в дорогу продукты",— будет сказано потом на судебном процессе. Отправляясь в Билибино, Борис Пежемский навестил обеих дам. Перед расставанием каждая выдала ему в дорогу по целлофановому пакету с бутербродами и котлетами. Обе заявили, что в поездку их муж отправлялся безоружным.
Нашлись и свидетели, выступившие против бизнесмена Пежемского. Жительница Черского Валентина Мирошникова, когда ей предъявили автомат, заявила, что опознает его по "размерам, внешнему виду, коричневой полированной рукоятке и отверстиям на стволе". Это оружие, по ее словам, она видела у своего соседа Пежемского 26 апреля 2001 года, когда он якобы ворвался к ней в дом и насмерть забил прикладом ее сожителя.
Кроме того, свидетелем защиты стал отставной начальник Билибинского отдела по борьбе с оргпреступностью Николай Лисин. Он рассказал, что в 2001 году беседовал в СИЗО с одним из арестованных уголовных авторитетов и тот якобы заявил, что у его приятеля Пежемского есть самодельный автомат. Правда, после этого разговора арестант повесился в камере.
Не пришли к единому мнению судебно-медицинские эксперты и специалисты в области баллистики. Эксперты установили, что все пять обнаруженных на месте происшествия пуль были выпущены из пистолета Иж-71 охранника Коновалова. Одна из них попала в потолок, а остальные угодили в голову и грудь Пежемского. Три ранения оказались смертельными. Впрочем, по мнению тех же экспертов, причиной гибели якутского коммерсанта стала не отличная боевая подготовка телохранителя, а особенности конструкции его пистолета.
"Охранный Иж-71 оперативники не зря называют изуверским оружием,— сказал один из участвовавших в расследовании специалистов.— Пуля, выпущенная из боевого пистолета, пробивает человека навылет или застревает в теле, в то время как маломощная ижевская рикошетит, разрывая внутренние органы". Это обстоятельство стало роковым для Бориса Пежемского. Например, одна из пуль охранника, угодившая ему в правую часть груди, отрикошетив от ребер, пробила "сердечную сорочку, сердце, легкое, диафрагму, желудок, поджелудочную железу и селезенку", прежде чем застряла в ребрах.
Впрочем, следователей в данном случае интересовало не столько количество и качество выстрелов, сколько их последовательность. В этом вопросе мнения экспертов опять же разделились. Одни специалисты утверждали, что первый выстрел был произведен в потолок, признавая, таким образом, что охранник предупредил противника, прежде чем открыл огонь на поражение. Другие настаивали на том, что определить последовательность выстрелов в данной ситуации невозможно. Иначе говоря, выстрел в потолок мог быть сделан и после преднамеренного убийства с целью запутать следствие.
Остался открытым и другой важный вопрос — сколько выстрелов должен был сделать охранник, чтобы гарантированно защитить себя и своего хозяина. По мнению местных экспертов, достаточно было одного — с пулей в груди раненый уже не представлял угрозы, но при этом у него оставался шанс на выживание. А приглашенные московские специалисты утверждали, что даже после четвертого выстрела Пежемский и в состоянии агонии мог ответить прицельной автоматной очередью.
Таким образом, к июню этого года, когда уголовное дело об убийстве Пежемского было передано в Билибинский райсуд, вопросов оставалось больше, чем ответов. Следователи прокуратуры настаивали на том, что охранник Коновалов был виновен в умышленном убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ), и суд с их доводами согласился.
"Показания Коновалова, Соколова и Лазуткина подвергаются сомнению и расцениваются как недостоверные, поскольку все они состояли в дружеских отношениях",— говорится в судебном решении. Как следует из того же документа, со стороны Пежемского не удалось усмотреть "нападения либо его угрозы", а Коновалов открыл огонь "в ходе ссоры, возникшей на почве неприязненных отношений", то есть "умышленно убил потерпевшего". Срок охраннику дали почти по максимуму — 12 лет строгого режима.
Адвокат Дмитрия Коновалова Руслан Коблев с решением Билибинского суда не согласился. По его мнению, приговор является необоснованным и незаконным, поскольку суд руководствовался "не законом и совестью, как ему положено, а желанием угодить билибинским криминальным кругам". При исследовании противоречивых доказательств суд, как считает защитник, "отверг одни и слепо принял на веру другие" доказательства, а личную неприязнь в качестве мотива убийства определил и вовсе голословно. В связи с этим адвокат обратился с надзорной жалобой в окружной суд ЧАО, попросив "истребовать уголовное дело, проверить все производство, отменить приговор и прекратить уголовное преследование Коновалова в связи с отсутствием в его действиях состава преступления".
Стальная воля в адском бизнесе
Вмешиваться в спор профессионалов некорректно, однако запутанное дело оказывается прозрачным, если оценивать его с общечеловеческой точки зрения. Для этого в первую очередь нужно разобраться во взаимоотношениях компаньонов Соколова — Лазуткина и Пежемского. В материалах уголовного дела все они проходят как предприниматели, хотя, строго говоря, коммерсантом в чистом виде был только один из них — Соколов.
Несколько лет назад этому незаурядному, амбициозному и, безусловно, талантливому провинциалу удалось здорово подняться. Житель Билибина каким-то образом вышел на крупную московскую финансово-промышленную группу, уговорил ее руководителей инвестировать деньги в регион, а сам вызвался представлять на месте интересы москвичей. Благодаря столичным инвестициям и собственным способностям Сергей Соколов вскоре стал владельцем небольшой многопрофильной империи, имеющей интересы на Чукотке, в Якутии и Магаданской области.
Бизнесмен Соколов открыл современный развлекательный комплекс "Цивилизация" в Магадане. В родном Билибине купил старательскую артель "Мир", добывающую около четверти тонны промышленного золота в сезон и базу-ангар для грузовых автомобилей, приносившую неплохой доход. Месяц стоянки и обслуживания на ней обходится водителю примерно в $500.
Главным бизнесом Сергея Соколова были автогрузовые перевозки. Его фирма "Стальная воля" фактически монополизировала снабжение Билибина и других заполярных поселков ЧАО, расположенных на побережье Северного Ледовитого океана и в глубине материка. Понятно, что в регион, где ничего не растет и не производится, все необходимое завозится через морской порт Певек на вездеходах, которым приходится преодолевать по зимникам сотни и даже тысячи километров.
Поскольку перевозки необходимо увязывать с навигацией в Певеке, с работой складов, погодой, проходимостью перевалов и другими факторами, администрациям поселков выгодно заключать долгосрочные договоры на комплексное снабжение с крупными транспортными фирмами. Иначе говоря, по контракту, заключаемому обычно на год, фирма берет на себя обеспечение поселка продуктами, стройматериалами, бытовыми товарами, техникой, ГСМ — всем необходимым для жизни. Стоимость контракта составляет 50-150 млн рублей в год.
К началу 2000-х годов скромный труженик провинциальной развлекательной индустрии превратился в крупного бизнесмена, взявшего на полное обеспечение огромный регион на северо-востоке России. Однако жизнь владельца транспортной империи за это время превратилась в настоящий ад.
"Сергей Соколов, несмотря на все его таланты и заслуги, обладал двумя существенными недостатками,— считает 'авторитетный' билибинский предприниматель Владислав, знавший как живых, так и покойных участников роковой встречи на Олимпийской улице.— Во-первых, он не умел и не хотел договариваться с людьми, а во-вторых, проявлял феноменальное упрямство. Парадокс: ингуши, приехавшие сюда несколько лет назад, прижились, а коренной северянин Соколов стал чужим для местных жителей. Местные чиновники, коммерсанты, менты и блатные пытались выдавить его со своей территории как инородное тело".
Вынужденное партнерство
"Законники" пользуются влиянием и авторитетом, к ним обращаются за защитой, помощью, советом, к ним идут, как здесь говорят, "с уважением". Размер "уважения" зависит от статуса посетителя. Преуспевающий коммерсант, например, почтет за честь подогнать грузовик с сигаретами и попросить вора передать курево "на зоны бродягам". Простому человеку позволителен подарок поскромнее — ящик красной рыбы или бутылка коньяка. Если вор примет "уважение", а еще лучше — согласится выпить с дарителем по рюмочке, тот будет вспоминать и рассказывать об этой исторической встрече до конца жизни.
Лагерной идее в той или иной степени сочувствуют не только обыватели, но и чиновники, интеллигенция и даже служители порядка. Во время дружеских застолий местные милиционеры всегда рассказывают довольно стандартные истории про лихую молодость, друзей-урок, не вылезающих из зон, и трудный выбор, однажды вставший на жизненном пути: какие звезды выбрать — на плечах (отличительная татуировка "вора в законе") или на погонах. За этим обычно следует фраза типа: "Эх, как бы сейчас поднялся, да не сложилось..."
Дальневосточные "законники" обладают в регионе не только авторитетом, но и огромной, почти безраздельной властью: весь местный бизнес — как легальный, так и теневой — в той или иной степени контролируется ими.
Поэтому неудивительно, что колымский криминалитет с самого начала попытался взять под контроль прибыльный бизнес Сергея Соколова. При этом бизнесмен, человек, по словам его охранника Коновалова, "мягкий и добродушный", во взаимоотношениях с уголовниками проявил несвойственную ему твердость. Всем желающим получить с него отчисления в "общак" господин Соколов отвечал примерно так: "Назовите номер зоны и скажите, чем помочь тамошним сидельцам. Я сам куплю и отвезу в колонию все необходимое, а дань платить никому не буду".
Такая позиция коммерсанта по понятным причинам раздражала его "авторитетных" земляков. Уголовники жгли его грузовики и личные автомобили, стреляли по окнам дома, предупреждая строптивого бизнесмена: ужо тебе. С господином Соколовым регулярно проводились "профилактические беседы", после которых ему приходилось ложиться в больницу. "В 1998 году, когда я был в гостях у своей тетки, живущей в доме у старой почты,— рассказывает охранник Коновалов,— мы стояли во дворе, когда подъехали несколько джипов. Выскочившие из них люди с карабинами и автоматами забежали в подъезд и вскоре выволокли оттуда каких-то двух мужчин. Эти двое явно были без сознания — во всяком случае, по лестнице вниз их тащили волоком, за ноги, а они при этом ударялись головами о ступеньки. Во дворе нападавшие затолкали мужчин в багажники джипов и куда-то увезли. Потом я узнал от Соколова, что одним из тех, кого тащили за ноги, был он, а возили его тогда в Черский. Десять часов пути он провел, лежа в багажнике на сорокаградусном морозе".
Господин Соколов регулярно писал заявления в милицию, просил выделить ему охрану, но его просьбы игнорировали, поэтому в конце 2003 года он обратился в магаданский ЧОП "Цербер". Выделенный бизнесмену охранник Коновалов поселился в его квартире. Каждое утро телохранитель поднимался на крышу, осматривая соседние дома, на которых могли затаиться снайперы, потом проверял подъезд и автомобиль шефа и только после этого позволял Соколову ехать на работу. "Шеф говорил, что ему угрожают криминальные авторитеты Черского и Певека,— объясняет охранник.— Они требовали, чтобы он уделял внимание в общак. Соколов боялся их, но все равно не платил".
Как ни старался бизнесмен, независимого бизнеса не получилось. После поездки в Черский в багажнике джипа коммерсант впервые сдал свои позиции. Платить дань живыми деньгами он по-прежнему отказывался, но согласился безвозмездно выделить участок грузоперевозочной сети своему главному врагу — сидевшему за рулем того самого джипа Борису Пежемскому. Так криминальный авторитет по кличке Пежо стал "авторитетным" бизнесменом и деловым партнером Сергея Соколова.
Человек-акула
При этом авторитету, которым пользовался Пежемский в криминальной среде, могли позавидовать многие "бродяги" федерального уровня. Авторитет якутского Пежо строился как раз на тех качествах, которых так не хватало его компаньону Соколову. Он, например, по словам знающих людей, обладал уникальной способностью "разводить" человека "на базаре".
"Историю о том, как Пежо решили немного приструнить самые авторитетные в наших краях законники из Комсомольска-на-Амуре, до сих пор вспоминают едва ли не во всех российских зонах",— говорит Владислав. Комсомольские воры послали в Черский трех молодых дерзких "пацанов", которым поставили задачу проверить Пежо на "профпригодность". Приехав в поселок, ребята отправили гонца за Пежемским, а сами сели ждать его в местном ресторане. Из сложившейся щекотливой ситуации Пежо нашел выход. Войдя в ресторан, он прошел мимо столика "комсомольских", сел за соседний, заказал обед. Гостям оставалось только ждать: отрывать человека от еды — не по понятиям. Покончив с трапезой, Борис Пежемский не торопясь расплатился и пошел к выходу, приветливо кивнув гостям. Это окончательно вывело их из состояния душевного равновесия.
— Пежо, что за дела?! — окликнули его.— Мы же специально приехали говорить с тобой!
— А что же вы не говорили? — искренне удивился черский "авторитет".— Я ждал, ждал, потом решил, что вы передумали.
Потрясенные братки, осознав, что первый раунд безнадежно проигран, перешли в новую атаку.
— Ты говорил людям, что знаешь вора Пату-младшего!
— Да, говорил. Знаю такого.
— А мы спросили у него — он тебя не знает.
— Так я и не утверждал, что Пата меня знает. Говорил только, что я знаю его.
"Комсомольские" уехали ни с чем. "Не человек — акула!" — говорили потом делегаты, отчитываясь перед старшими.
Незаменим был Борис Пежемский и при коммерческих переговорах. В разгар трудной беседы о кредитах и взаимозачетах он мог буквально на глазах раздавить строптивого партнера каскадом неожиданных вопросов: "Ты кто по жизни? Какая масть? Чем живешь — воровским или сучьим?" Неискушенный человек впадал в панику. Скажешь "воровским" — причислишь себя к "коронованным", что строго карается. Скажешь "сучьим" — противопоставишь себя ворам, что карается еще строже. Сам Пежемский после того, как его условия принимались, объяснял бедолаге, что отвечать надо так: "Живу людским, но воровские законы чту".
Пежемский в совершенстве владел не только разговорным жанром. Когда словесных аргументов оказывалось недостаточно, "авторитет" не раздумывая пускал в ход кулаки и огнестрельное оружие. До стрельбы, правда, дело доходило редко: обычно оппонент падал замертво еще на стадии битья прикладом.
Во время стычек с Пежо получили несовместимые с жизнью черепно-мозговые травмы как минимум двое близких Сергею Соколову предпринимателей из Черского — Юрий Кульпинов (Кульпа) и Андрей Черепанов (Череп). Обоих нашли с проломленными головами, при этом в руке у одного оказался пистолет, а у другого — заряженное ружье. Оба уголовных дела были списаны на самооборону исключительно благодаря третьему выдающемуся качеству Бориса Пежемского — его умению дружить.
"В Москве все отношения между людьми строятся на цифрах и процентах,— говорил наш собеседник Владислав.— У вас прямо говорят: я обеспечиваю тебе вот это, а ты мне будешь должен столько-то. У нас деньги тоже присутствуют, но они вторичны. Главное — это уважение, которого требует к себе каждый авторитетный человек — воровской положенец, милицейский начальник или глава райадминистрации".
Разъясняя правила дружбы по-чукотски, Владислав привел такой пример. Однажды в поселке случилось ЧП регионального масштаба: неизвестные обокрали продовольственную базу, принадлежащую родственнику крупного прокурорского чиновника окружного уровня. Милиционеры сбились с ног, разыскивая товар, но поиски оказались тщетными. В итоге стражи порядка решили компенсировать уважаемому человеку потери "из своего кармана". Милицейское начальство объявило конкурс "на самую крупную купюру" среди подшефных предпринимателей, и первым на него откликнулся бизнесмен Пежо. Кстати, его компаньон Сергей Соколов милицейскую просьбу "об уважении" проигнорировал вовсе. "Если вы меня в чем-то подозреваете, вызывайте повесткой,— ответил он милиционеру-куратору.— А если нет, то и говорить нам не о чем".
Miller на память
 |
| Половину населения Колымского края составляют те, кто сидит или сидел. Неудивительно, что весь местный бизнес контролируется криминалитетом |
| Фото: ИТАР-ТАСС |
Последним звонком Соколову стало неожиданное предложение о перемирии, поступившее от Пежо, с которым он много лет фактически не разговаривал. Условия, выдвинутые Пежемским, выглядели вполне приемлемыми и вкратце сводились к разграничению полномочий: всеми грузоперевозками будет руководить Лазуткин, за Соколовым остаются взаимоотношения с московскими инвесторами, а Пежемский вообще отходит от бизнеса. Об отчислениях в "общак" и речи больше не будет, но каждый двадцатый автогрузовой рейс отныне станет совершаться в пользу заключенных. Право распределять "воровское" остается за "авторитетным" Пежо.
На самом деле, как считает близкий к компаньонам бизнесмен Владислав, все деловые предложения Пежемского имели одну только цель — заманить Соколова в укромное место и устранить его физически. "Сокол стал отыгранной картой,— объясняет Владислав.— Доступ к его бизнесу Пежо получил, систему организации грузоперевозок в Заполярье освоил, а взаимодействие с московскими инвесторами, по его мнению, вполне мог наладить и более покладистый Лазуткин. При этом я не исключаю, что неофициальное добро на ликвидацию Соколова было получено и в районных правовых структурах. В конце концов, местным силовикам тоже выгоднее было видеть в руководстве 'Стальной воли' лояльного Пежо, чем не признающего законов добрососедства Соколова".
Поэтому в ночь на 28 января должен был бесследно исчезнуть в чукотской тундре именно строптивый Соколов, однако фортуна на этот раз отвернулась от коварного и не знавшего до этого поражений Пежемского. Взяли свое годы или оказалась лишней очередная бутылка Miller, принятая "авторитетом" для куража — но охранник Коновалов оказался проворнее.
Гибель Пежемского, возможно, спасла жизнь Соколову, но не оставила ему шансов удержаться в бизнесе. Когда коммерсанту доверительно сообщили, что в ближайшее время он станет фигурантом уголовного дела о хищениях, он еще попытался сопротивляться. Окончательно же добило Соколова очередное неудачное покушение на него. Днем в центре поселка навстречу бизнесмену выскочил местный алкоголик с ружьем наперевес. Громко закричав "За воровскую кровь!", сумасшедший открыл огонь на поражение. Его успела нейтрализовать охрана, но вскоре после этого Сергей Соколов спешно собрал вещи и улетел за границу.
Перевозочным бизнесом на Чукотке теперь заправляет Денис Лазуткин. Как утверждает сам коммерсант, последние лет десять он занимался только тем, что пытался помирить своих партнеров Пежемского и Соколова, а они в итоге так и расстались непримиренными. В конце концов Лазуткину удалось найти общий язык со всеми заинтересованными сторонами. С января прошлого года бизнесмен, когда-то большой любитель Miller, не выпил ни одной бутылки этого напитка: "Когда Miller открывают мои приятели, мне кажется, будто из-под бутылочной пробки вырываются пороховые газы".
СЕРГЕЙ ДЮПИН