Событие недели — "Магазин на площади" (Obchod na korze, 1965) Яна Кадара и Эльмара Клоса, шедевр того, что обычно называют кинематографом "пражской весны", но стоящий особняком от фильмов Милоша Формана и других лириков-"шестидесятников" (11 декабря, "Культура", 23.10 ****). Снятый в Словакии, "Магазин" жестче, гораздо абсурднее и безнадежнее в переплетении смешного и ужасного, чем современные ему чешские фильмы на тему Второй мировой войны. В 1939 году нацисты оккупировали Словакию, но не превратили ее в бесправный "протекторат", как Чехию, а даровали как бы независимость, своих собственных палачей и право посылать своих солдат на Восточный фронт. Фильм Кадара и Клоса — рефлексия на тему "маленького человека", отдельно взятого обывателя, неплохого парня, никому, до поры до времени, не причинившего зла, внезапно получившего, как снег на голову, дар судьбы, расплачиваться за который придется чужой и собственной кровью. Бедному плотнику Тоно улыбается удача: его жлоб-шурин оказывается мелким нацистским функционером, имеющим право назначать арийских "опекунов" над еврейской собственностью. Сначала герою и его жене кажется, что заполучить лавку пани Лотман — предел мечтаний. Но лавочка оказывается весьма жалким приобретением, а ее владелица — глухой 78-летней дамой, решительно не врубающейся в то, что в Европе — "новый порядок", а заявившийся к ней нелепый тип — его олицетворение. Злосчастного коллаборациониста, пытающегося завладеть ее невеликой собственностью, она принимает за кандидата в приказчики. Оно, в общем-то, и к лучшему. Старушка, сыгранная великой еврейской актрисой Идой Каминской, не заметила, что стала никем. А еврейская община взяла на содержание нового владельца, чтобы он заботился о пани. Но, сказав "А", невозможно не сказать "Б". Получив в подарок еврейскую собственность, нельзя игнорировать приказ новых властей: все евреи должны в установленный час собраться на площади, укрыватели евреев будут казнены. Последняя четверть фильма — беспримерный перформанс актера Йозефа Кронера, сыгравшего Тоно. Этакий пьяный балет, исполнитель которого обречен умереть потому, что никому смерти не желал, но и сам умереть был отнюдь не готов. Выбор между "убей" и "умри" оказывается не единственным. Есть еще вариант: "убей и умри". Кадар и Клос сумели одним-единственным планом, предсмертным видением Тоно, дать понять зрителям, что смотрели они, быть может, историю любви, невозможной, платонической, но убивающей столь же наповал, как нацистские пули. "Внезапный" (Suddenly, 1954) Льюиса Аллена — подарок телевидения к 90-летию Фрэнка Синатры (12 декабря, "Культура", 11.00, ***). По телевизору уже рассказали, каким он парнем был, как мешками доллары возил: прикрывшись статусом звезды, на Кубу, гангстеру Лаки Лучано, теневому хозяину острова в 1950-х годах. Ну, дружил Синатра с "братками", но объяснять этой дружбой его карьеру нелепо. Синатра был великолепным актером на амплуа трагических неудачников: если мафия помогала ему получать роли, значит, у мафии отменный вкус. Во "Внезапном" Синатра играет корявого убийцу с глазами психопата, который вламывается с сообщниками в дом благородной вдовы и берет в придачу к ней в заложники детей, стариков, шерифов и приблудившихся водопроводчиков. Не отказывая себе в удовольствии поглумиться над пленниками, он сугубо рационален. Ему надо застрелить из окна вдовушки президента США, инкогнито останавливающегося в городке под названием "Внезапный". Что удивительно для эпохи холодной войны. Синатра играет не советского агента, не недобитого нациста, не агента мафии, а безличную силу, делового человека, обязанного выполнить контракт, способный раскурочить весь американский образ жизни. Фильм — странное предчувствие убийства президента Джона Кеннеди девять лет спустя. Еще один фильм с Синатрой — "Отныне и вовеки веков" (From Here to Eternity, 1953) Фреда Циннемана, экранизация романа главного мастера американской "окопной правды" Джеймса Джонса (12 декабря, Первый канал, 0.50, ****). Безысходная, как-то очень трезво снятая драма из жизни солдат, расквартированных осенью 1941 года в райском уголке на Гаваях, Перл-Харборе. Все настолько плохо, что финальная атака японских самолетов на базу, ввергшая США во Вторую мировую войну, кажется не вероломной агрессией, а карой небесной за те унижения, которым подвергались герои. При этом "Отныне и вовеки веков" — отнюдь не "чернуха", а сдержанная мужская драма о чувстве собственного достоинства, которое можно сохранить, соблазнив жену подлого офицера или подняв самоубийственный бунт. Впрочем, любой вариант честного мужского поведения так или иначе равнозначен самоубийству. Невероятно представить подобный фильм, снятый в СССР или России: не то, что в 1953 году, а даже и в наши дни, когда Министерство обороны снова оказывается экспертом по военному кинематографу.
