выпад
Вчера в ново-огаревской резиденции президент России Владимир Путин при поддержке правительства во главе с премьер-министром Михаилом Фрадковым провел испепеляющую газовую атаку на президента НАК "Нафтогаз Украины" Алексея Ивченко, украинский Кабинет министров и президента Украины Виктора Ющенко, сделав ряд сенсационных заявлений и несколько раз в разных вариантах повторив, что Украина обладает достаточными природными и материальными ресурсами, чтобы расплатиться с Россией за поставки на Украину газа на рыночных условиях. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ постарался сорвать флер таинственности, окружавшей как подготовку к этому совещанию, так и само совещание.
Накануне было известно, что ничего особенного 8 декабря 2005 года в Ново-Огареве произойти не должно. Впрочем, за полночь некоторым российским журналистам вдруг позвонили из президентской пресс-службы и стали намекать, что если у кого-то из них есть желание добросовестно делать свою работу, то есть смысл утром рвануть в Ново-Огарево.
Одним из первых в резиденцию президента России вошел его советник Андрей Илларионов — воплощенная загадочность (к тому же странно хихикающая). Потом появились министр финансов Алексей Кудрин, начальник экспертного управления администрации президента Аркадий Дворкович, министр промышленности и энергетики Виктор Христенко... Я даже издали улавливал в глазах всех этих людей какой-то подозрительно веселый блеск. Совершенно точно: давно (а может, и вовсе никогда) члены правительства не были так бесовски оживлены.
После достаточно радужного доклада Михаила Фрадкова о его встречах в Брюсселе с чиновниками из Еврокомиссии, брови премьера сдвинулись "домиком".
— Обсуждали и вопросы газа,— произнес Михаил Фрадков, и клянусь, я понял, зачем же нас на самом деле позвали. Ну не происходит сейчас во внутренней политике ничего такого, из-за чего стоило бы за полночь будить в дремлющем журналисте зверя. А из-за газа — стоило. Газ — это то, из-за чего стоит не спать самим, не давать спать другим и будить третьих.
— Не обошли и практические вопросы,— произнес Михаил Фрадков.— Очень внимательно следят европейские коллеги за нашими переговорами с украинскими партнерами. Очень, я бы сказал, заинтересованно.
Здесь уже играло роль каждое слово — тем более что слова эти произносились все более и более многозначительно.
— Европейцы,— сказал Михаил Фрадков,— ищут все больше и больше аргументов, чтобы эти переговоры завершились к общему знаменателю...
Даже откровенная путаность фраз придавала особый смысл произнесенному.— Надеюсь, наши украинские друзья в ближайшее время почувствуют внимание европейских коллег к этому вопросу,— выдохнул Михаил Фрадков. Почва для выступления господина Путина была удобрена. Можно было начинать газовую атаку.
Президент заявил, что общественность Украины может и должна знать суть событий (о российской общественности — ни слова. У нее и в самом деле, по-моему, давно нет таких амбиций). И господин Путин изложил ее.
— Она простая,— предупредил он, чтобы ни у кого не возникло желания пропустить пару следующих абзацев в этом репортаже.— Формы расчетов рождались не вчера и не позавчера, когда снег выпал, а в марте этого года (когда растаял.—А. К.).
Президент излагал суть событий, без преувеличения, увлеченно. Он горел, как газовый факел. Министры тоже светились в отблесках этого факела. Понятно, почему они шли на это совещание с такими многообещающими лицами. Президент сейчас выполнял и перевыполнял все эти обещания.
— Собственная добыча Украины составляет 18 миллиардов кубометров, это полностью закрывает потребности всех бытовых потребителей газа — граждан Украины, которые используют газ в своих домах и квартирах. Наши украинские коллеги могут устанавливать любые цены на этот газ, это суверенное право, если считают, что социальные вопросы могут решаться таким образом,— говорил господин Путин,— почему нет? Но к поставкам российского газа это не имеет никакого отношения. Что же касается промышленных потребителей газа, отдельных отраслей экономики — если речь идет о том, чтобы их поддерживать и дотировать,— то тогда такие вопросы в нормальной экономике решаются транспарентным образом через бюджетный процесс — так, чтобы общественность знала, кто, сколько и почему получает от государства.
Господин Путин подробнейшим образом остановился на этих реалиях. Но сначала он кратко рассказал коллегам о состоянии украинской экономики. Темпы ее роста, конечно, упали (после "оранжевой революции"), но все-таки еще настолько велики, что сопоставимы с российскими (в других обстоятельствах такая новость вряд ли была бы озвучена. Но вчера в Ново-Огареве и это лыко оказалось в строку).
— Кроме того, украинский бюджет получил значительные денежные средства за счет приватизации, кредитов западных финансовых институтов... Счет идет на миллиарды долларов!
Это был явно не тот случай, когда стыдно считать деньги в чужом кармане. Во всяком случае Владимир Путин делал это, кажется, с удовольствием.
— Вполне достаточно, чтобы приобретать необходимые объемы газа в России по рыночным ценам,— продолжил господин Путин и бесстрашно окунулся в цифры. Он рассказывал, что со следующего года европейские коллеги начнут получать российский природный газ по 255 долларов за тысячу кубометров, а цена, которую сегодня дают за него украинцы,— 50 долларов. Он засчитывал Украине более короткое транспортное плечо, и все равно получалось, что несправедливая разница составляет никак не меньше 180 долларов за кубометр. Он мстительно напомнил, что с начала 2005 года Россия перешла с Украиной на расчеты по налогам за природный газ и газовый конденсат по стране назначения.
— С учетом сегодняшних цен на эти энергоносители прямая перекачка денежных средств из российского бюджета в украинский составит где-то около миллиарда долларов США. Я говорю "прямая перекачка", потому что взаимного потока групп таких товаров в Россию не происходит,— продолжал президент.
Всего он насчитал в результате 4,6 млрд долларов, которые Украина беззастенчиво экономит на российском газе.
— Это труднообъяснимая нагрузка на российский бюджет, Боливар не выдержит двоих,..— резюмировал Владимир Путин.
Он, кажется, хотел закончить, но, видимо, вспомнил, что есть еще один аргумент, наповал поражающий воображение бытовых потребителей газа — на этот раз российских.
— И кроме того, потребители на Украине получают сегодня газ по ценам ниже той цены, которую платят граждане Российской Федерации за природный газ у себя в стране! Имея в виду, что у нас еще 25 миллионов граждан проживают за чертой бедности...
Даже эта цифра, которую в другой обстановке трудно было бы заставить произнести вслух главу любого, наверное, государства, на этот раз пригодилась господину Путину — для святого, в конце концов, дела. И дело это было сделано.
Остался один только вопрос: зачем? Мне кажется, я нашел ответ на этот вопрос, когда пытался выяснить, чем была продиктована внезапная необходимость этого погрома. Ведь никакой необходимости еще накануне в нем, кажется, не было. Переговоры на высшем уровне мирно зашли в тупик, прозвучало предложение сформировать еще одну комиссию на уровне министров. Участники этой истории, выпустив пар, казалось, остыли друг к другу. И вдруг — такая беда.
И вот высокопоставленный источник в администрации президента России, к которому я припал с этим вопросом, с раздражением заговорил об интервью первого замминистра топлива и энергетики Украины, председателя правления "Нафтогаза" Алексея Ивченко. Это интервью появилось в информационном поле России как раз накануне вечером. "Компромисс возможен исключительно в рамках национальных интересов Украины и в рамках энергетической безопасности нашего государства,— говорил господин Ивченко.— Он будет найден. Если другая сторона хочет изменить условия, она это инициирует. Если эти изменения и состоятся, то они могут быть только в рамках интересов Украины. Прочее — от лукавого. Если кто-либо желает нагнетать страсти вокруг этой ситуации, из этого ничего не получится".
Кроме того, он сообщил, что официального предложения со стороны Москвы насчет постепенного повышения цен на газ не поступало (действительно, не поступало — и не могло поступить: потому что уже поступило прямо противоположное предложение — повысить цену сразу).
— Мы предлагаем придерживаться условий ранее подписанных соглашений,— сказал глава "Нафтогаза". Будет хеппи-энд для Украины.
Сказал, похоже, на свою беду, ибо именно эти последние слова, по мнению высокопоставленного источника, и стали последней каплей, переполнившей чашу долготерпения российского президента. То есть в этой войне нервов сдали они не у Алексея Ивченко.