|
Крепостная правда |
В ноябре никем не замеченным прошел столетний юбилей манифеста Николая II "Об улучшении благосостояния и облегчении положения крестьянского населения", который вдвое сократил размеры платежей, которые бывшие крепостные выплачивали бывшим помещикам. Именно после этого российская деревня реально начала прощаться с будто бы давно отмененным крепостным правом. Иными словами, понадобилось почти полвека, чтобы от слов перейти к делам. Впрочем, и сами крестьяне к воле не стремились: крепостным жилось куда спокойнее, чем свободным.
Замучен тяжелой неволей
Про то, что крепостное право — это очень плохо, знают все. Из романов писателей-классиков и рассказов школьных учителей возникает представление, что дворяне, купцы и прочие эксплуататоры трудового народа, будучи людьми абсолютно свободными, пользовались результатами трудов своих закрепощенных сограждан. В этой лубочной картинке преувеличено все: и степень несвободы крестьян, и степень свободы дворян.
Единственным гражданином Российской империи, которого можно было назвать свободным, был царь. Николай II почти не лукавил, когда во время переписи 1897 года в качестве своей специальности указал "хозяин земли русской". Российские обыватели безоговорочно признавали "хозяйские" права императора над собой и своим имуществом. Поэтому как должное принимались царские указы, объявляющие собственностью казны то частные леса, то рыбные ловли, то мельницы. Даже своим поместьем дворянин не мог распоряжаться по собственному усмотрению, поскольку любая сделка с недвижимостью осуществлялась лишь с разрешения государства. Что же касается личной свободы дворян, то до екатерининских времен о ней и говорить-то странно. Разве можно считать свободными людей, про которых с первых дней жизни известно, что они будут или военными, или чиновниками, причем в каждой дворянской семье две трети молодых людей шли в армию, а треть — на гражданскую службу! При этом государство регулярно, словно породистых собак, проверяло дворянских детей и подростков, чтобы потом использовать их для своих нужд. Начиная с 1737 года по достижении семи-, двенадцати-, шестнадцати- и двадцатилетнего возраста "дворянские недоросли" сдавали экзамены по чтению, письму, Закону Божию, арифметике, географии, истории и фортификации.
И городские жители — купцы, ремесленники и мещане — не были свободными людьми. Разве свободный человек может быть направлен на принудительные работы? А горожане были обязаны по первому зову и, естественно, бесплатно выполнять обязанности сборщиков налогов и бухгалтеров, счетоводов и торговцев государственной водкой. Причем в случае недостачи горожанин отвечал перед государством своим имуществом. Пытающихся уклониться от таких государственных повинностей ждали телесные наказания. Такие принудительные работы забирали примерно четверть времени каждого горожанина. Ни о какой свободе здесь и не приходится говорить.
"Освобождение" дворян начал Петр III, разрешивший им не служить государю и отечеству. А в 1785 году Екатерина II подписала "Жалованную грамоту дворянству", которой подтвердила на вечные времена дворянскую "вольность и свободу". В один день с этой грамотой была обнародована и "Жалованная грамота городам". Теперь горожане не были обязаны бесплатно работать на родное государство. Казалось, что следующими будут освобождены крестьяне, тем более что Екатерина II очень любила рассуждения о свободе и достоинстве. К тому же "вольность и свобода" дворянства лишали крепостное право своего основного оправдания. Раньше все выстраивалось четко и красиво: есть всеобщий хозяин царь, которому принадлежит земля и которому должны служить все жители Империи. Дворяне служат непосредственно царю, а крестьяне служат дворянам. Теперь же вся эта пирамида стала рушиться: непонятно, почему крестьянин должен работать на помещика, который никому не служит.
"Крещеная собственность"
Про то, как крестьяне, обрабатывающие принадлежащую помещику землю, постепенно превратились в его собственность, написаны десятки книг. Постепенное прикрепление крестьян к земле связано с тем, что в России очень долго не существовало договора найма и в любом служащем видели собственность того, кому он служит. Не случайно же в официальных бумагах, адресованных императору, даже дворяне называли себя слугами и рабами (такое обращение отменила Екатерина II). Это была не просто уничижительная формула просителя, но и указание на то, какое положение занимал служащий по отношению к тому, кому он служит. Поэтому превращение работающих по найму в собственность работодателя было обычным делом. Иногда такие операции проводились централизованно. Например, в 1743 году был опубликован указ, превращающий всех наемных работников в крепостных.
Если с позиции нашего времени такое подневольное положение кажется чем-то совсем уж невозможным, то большинству крепостных такая жизнь казалась вполне нормальной. Помещик выступал в роли председателя колхоза и не только заставлял своих крестьян работать, но и до определенной степени обеспечивал социальную защиту. Землевладелец следил за порядком, выступая, по меткому выражению Павла I, в роли "полицмейстера над крестьянами". Закон позволял помещику назначить лентяю и дебоширу 40 ударов розгой, 15 ударов палкой, посадить на два месяца в сельскую тюрьму, отправить на полгода в арестантские роты или же отдать в рекруты. Кроме поддержания порядка, помещик был обязан заботиться и о материальном положении своих крепостных и в случае неурожая или стихийных бедствий обеспечить их продовольствием.
Не следует преувеличивать и размеры произвола помещиков по отношению к крестьянам. Имя истязающей своих крестьян Дарьи Салтыковой потому и прогремело на всю страну, что это было исключением, а не правилом. Салтычиху приговорили к смертной казни, замененной пожизненным тюремным заключением. Помещик мог схлопотать наказание и за оскорбление крестьянина. Оскорбивший крепостного платил штраф в пользу пострадавшего, а за оскорбление женщины штраф выплачивался в двойном размере. Имения наказанных за жестокое обращение с крестьянами помещиков отдавались в опеку. За период с 1834 по 1845 год за жестокое обращение с крестьянами было осуждено 0,13% от общего числа помещиков. Любопытно, что процент крестьян, осужденных за неповиновение помещикам, был точно таким же.
По иронии судьбы процесс окончательного закрепощения крестьян шел на фоне моды на идеи французских просветителей о свободе и всеобщем равенстве. Признаваться в том, что в стране, которая считает себя европейской, существует рабство, очень не хотелось. О том, что крепостное право рано или поздно будет отменено, заговорили еще в екатерининские времена, однако обездолить дворян, лишив их заработанной на государственной службе собственности, было совершенно невозможно. Поэтому российские императоры ограничивались принятием отдельных законов, облегчающих жизнь крестьян и ведущих к постепенному уменьшению числа крепостных. Так, например, Павел I специальным указом ограничил барщину тремя днями в неделю. Некоторое время спустя крестьяне получили право выкупаться на волю с согласия помещика, а в случае продажи поместья на аукционе согласия не требовалось.
Экономика Ивана Сусанина
В любом школьном учебнике можно прочесть, что крестьяне получили свободу потому, что к середине XIX века крепостническая система себя изжила и тормозила хозяйство. Это расхожее мнение действительности не соответствует. Ведь всю первую половину XIX века цены на крестьян росли быстрее, чем цены на хлеб, который они выращивали. А это значит, что труд крепостных был доходным и хозяева стремились прикупить новых работников. Не случайно две трети дворян были против реформы. Кстати сказать, из известных своей любовью к мужику русских писателей только Н. П. Огарев отпустил своих крестьян на волю. А славянофилы Самарины, Аксаковы, Киреевские, демократ М. Е. Салтыков-Щедрин, не говоря уж о И. С. Тургеневе и Л. Н. Толстом, не собирались отказываться от такого источника дохода.
Об исчерпанности крепостничества как хозяйственной системы было бы можно говорить, если бы крестьяне трудились на пределе своих физических возможностей. Однако ничего подобного не происходило. По подсчетам историков, крепостной крестьянин работал в 2,6 раза меньше, чем американский раб. А после того, как рабство в Америке отменили и число рабочих часов у бывших рабов уменьшилось на 28-37%, свободные негры все равно работали больше, чем российские крепостные. Это означает, что у помещиков была возможность, применяя насилие, заставить крестьян работать больше и увеличить таким образом доходы. Для всех было очевидно, что производительность крестьянского труда в значительной степени зависит от надсмотрщика с палкой, стоящего над душой у крестьянина. Не случайно государственные крестьяне, лишенные присмотра помещичьих управляющих, работали меньше и хуже. Располагавший большей степенью хозяйственной свободы казенный крестьянин в среднем сеял на 42% меньше, чем помещичий, урожайность у него была ниже на 16%, скота он держал меньше на 7-12% и т. д. А полная свобода и вовсе вела к хозяйственной катастрофе, о чем свидетельствует опыт жителей костромского села Коробово, получивших свободу еще в XVII веке.
В 1619 году царь Михаил Федорович пожаловал жителям села Коробово, откуда был родом Иван Сусанин, землю и навсегда освободил их от податей в пользу государства. Однако эта царская милость не пошла жителям деревни Коробово впрок. Два века спустя путешествующий по России Николай I был вынужден создать специальную комиссию по спасению потомков Сусанина от нищеты. Комиссия пришла к выводу, что причиной бедствия жителей Коробова были их привилегии: "В противоположность предприимчивому духу крестьян Костромской губернии,— писала комиссия в своем заключении,— коробовские крестьяне весьма малодеятельны, вообще не предприимчивы, а от того большею частью очень бедны". Николай I дал потомкам Сусанина новые земельные участки, но к началу XX века самое свободное село империи впало в полную нищету.
Судьба потомков Сусанина показывает, что подавляющее большинство российских крестьян не было готово к свободе. Крепостные привыкли работать ровно столько, сколько необходимо для удовлетворения минимальных потребностей, поэтому при сокращении налогов и повинностей крестьянин сразу же начинал меньше работать.
"В своеволии и полной необузданности..."
Россия была аграрной страной, благосостояние которой в первую очередь зависело от продуктивности сельского хозяйства. Можно было бы ожидать, что авторы крестьянской реформы попытаются решать в первую очередь хозяйственные задачи. Однако, как это часто случалось в российской истории, реформа основной хозяйственной отрасли была проведена ради целей чисто умозрительных. Надо было, с одной стороны, сделать крестьян свободными, а с другой — дать какую-то компенсацию помещикам, которые лишались существенной части собственности. В дневнике П. А. Валуева есть заметка про то, как во время обсуждения концепции реформы Государственного совета один из участников дискуссии "рассказывал длинную историю о каком-то саратовском помещике из севастопольских героев, которому надлежит выдать дочь в замужество и которого разорит проект".
Если помещики ждали от реформы разорения, то крестьянам мерещились молочные реки в кисельных берегах. Крепостные не сомневались в том, что "свобода" сделает их полными хозяевами земли и избавит от налогов. За пару лет до реформы член Главного комитета по крестьянскому делу М. Н. Муравьев писал: "Крестьяне по большей части не расположены к помещикам, но исполняют беспрекословно все работы и повинности и ожидают, с обычным для русского народа терпением, так называемой свободы, которую, однако ж, понимают превратно и преимущественно полагают оную: а) в своеволии и полной необузданности, с прекращением всяких работ и платежей за землю; б) в безграничном пользовании всеми землями помещиков, которые, по их мнению, должны будут выехать в города, ибо земля, по понятиям крестьян, принадлежит им, а не теперешним владельцам; в) некоторые даже считают, что они не станут платить государственных податей, говоря, что будет полная свобода и что будут иметь от правительства собственные мирские судилища, которые заменят ныне существующие от правительства".
Понятно, что подобные мечты не могли быть реализованы хотя бы потому, что земля, которую обрабатывали крестьяне, была собственностью помещиков, а право частной собственности относится к числу таких же человеческих прав, как и личная свобода. Поскольку крестьяне ожидали материализации утопии, не было никакого шанса на то, что реальная реформа сможет их удовлетворить. При этом никто не задумывался о том, каким образом можно использовать новые возможности для увеличения продуктивности сельского хозяйства. Ни крестьяне, ни помещики не имели ни малейшего понятия о том, как надо вести хозяйство в новых условиях.
Крестьяне ждали реформу примерно так же, как советские люди ждали коммунизма, а помещики при этом спешили подстелить соломку и спасти себя от полного разорения. В преддверии реформы они стали избавляться от крестьян, в результате чего цены на крепостных падали. Сохранилось письмо, которое в 1858 году мелкий орловский помещик Сафонов отправил своему приятелю: "У нас в Орловской губернии начались особого рода операции. Из степных губерний приезжают помещики для покупки крестьян с тем, чтобы их переселять в свою сторону, где изобилие земли и совершенный недостаток рук для обработки ее, так что и наемных не достанешь ни за какие деньги. Здешние помещики, у которых мало земли, уступают своих крестьян не только за бесценок, но и даром, лишь бы взяли у них крестьян. Недавно здесь было два подобных случая. Скоро, полагаю, продавцы будут платить покупателям деньги, лишь бы освободиться от лишних крестьян, которые им в совершенную тягость".
Другие землевладельцы вели себя иначе и просто убеждали своих крестьян выкупиться на волю, избавляя себя от необходимости наделять их землей по приказу сверху. "Чем больше мы отпустим людей на волю,— писал в частном письме один из помещиков,— тем мы более получим земли при освобождении крестьян; а ты сам знаешь, что земли у нас немного. Пожалуйста, убедись в моей правде, что каждый крестьянин, отпускаемый теперь на волю, хотя и с потерею для меня, сохраняет мне в будущем три или четыре десятины земли и что во всяком случае при появлении указа чем у нас будет менее крестьян, тем будет для нас покойнее. В Рязанской губернии за рабочими никогда не станет дело, да нам их и не нужно, потому что всегда будут желающие нанять земли; следовательно, ясно, что при появлении указа нам лучше будет иметь дело и покойнее с 50 мужиками, чем с 200".
"Свободные сельские обыватели..."
Проект реформы обсуждался в течение нескольких лет и, наконец, 19 февраля 1861 года документы реформы были подписаны. Теперь требовалось их отпечатать и разослать по всей стране, а на это требовалось время, и обнародование манифеста отложили до 5 марта. Власти опасались, что слухи об отмене крепостного права приведут к массовым беспорядкам, поэтому печатание и рассылка документов производилась в полном секрете. Владельцев типографий предупредили, что в случае утечки информации их типография будет закрыта. Наборщиков и типографских рабочих заставляли молчать под угрозой ссылки. И тем не менее слух о том, что манифест подписан, распространился с огромной скоростью. "У нас в доме,— вспоминал петербургский чиновник Г. Д. Щербачев,— жил кавалергардский офицер, который присылал мне деньги за квартиру обыкновенно со своим бывшим дядькой из крепостных. В конце февраля пришел ко мне этот дядька и, зная, что я интересуюсь крестьянским делом, объяснил, что Положения уже печатаются, что у него есть родственник-наборщик, который дал ему прочесть даже несколько корректурных листов. Я был немало удивлен этим известием, так как ни от кого не слыхал еще об окончании крестьянского дела. Случилось и тут, как всегда бывает, чем строже секрет, тем скорее он проникает в ту среду, от которой хотят сохранить тайну. Двух дворников, как я слышал, высекли даже в полиции за то, что они говорили в трактире о подписанной государем воле, и, странное стечение обстоятельств, их высекли в тот самый день, когда Манифест был объявлен".
Текст манифеста особого энтузиазма ни у кого не вызвал. Помещиков не могла радовать утрата собственности, а крестьяне вообще не понимали, что происходит. Личная свобода и звание "свободных сельских обывателей", которое крестьяне получили в результате реформы, были вещами достаточно абстрактными, в то время как хозяевами земли по-прежнему оставались помещики. За сельскохозяйственные угодья нужно было выплачивать деньги в течение нескольких десятилетий. Таким образом, экономическая зависимость крестьян от помещика не уменьшилась.
О том, как крестьяне реагировали на чтение манифеста, свидетельствуют данные перлюстрации писем, которую полиция производила в те дни. Из письма в письмо кочует фраза о том, что крестьяне, должно быть, не поняли манифеста и на их лицах не было радости. Вот как описывает чтение манифеста один из тульских помещиков: "Чтение манифеста последовало в Туле 5 марта, а в деревнях 12 марта, и на народ никакого впечатления не произвело; крестьяне, как водится, не поняли манифест и начали по-своему перетолковывать, давая себе небывалые преимущества. Когда прочли манифест в нашей церкви, то народ... начал негодовать на нашего священника, что он неправильно читал манифест, они говорили, что земля должна оставаться в их собственности, а не собственности помещика и что барщины никакой не должно быть. Священник убеждал их сколько мог, но они оставили его в подозрении. Наши же крестьяне на второй день после объявления, без всякого дозволения, отправились в Тулу для работ, разбранили старосту, что он им ничего не может говорить теперь, и женам даже запретили выходить на барщину, и работают по настоящее время не знаю где". Во многих деревнях, выслушавшие манифест крестьяне, расходились по домам в убеждении, что это не та вольная, которую они ждали, а правильную пришлют в самое ближайшее время. И "правильные" вольные действительно появились. Полиция доносила о том, что среди крестьян распространяются различные фантастические тексты, которые выдаются за подлинный царский манифест. Вместе с фальшивыми манифестами распространялись и прокламации. В одной из них, написанной Н. Г. Чернышевским, крестьянам советовалось приобретать оружие и учиться у солдат обращению с ним.
Патриархально-колхозный крепите шаг
От отмены крепостного права пострадали и помещики, и крестьяне. При этом в сельском хозяйстве заметных перемен не произошло. Никаких независимых сильных хозяев из среды освобожденных крепостных не появилось, да и не могло появиться. Это было связано с тем, что государство, как прежде помещик, предпочитало иметь дело не с отдельными крестьянами, а со всей общиной, которая жестко регулировала жизнь крестьян. Члены общины были связаны круговой порукой, то есть налоги и выкупные платежи платил не каждый крестьянин за себя, а община за всех. Именно община устанавливала порядок пользования лесами и пастбищами, судила нарушителей и выдавала крестьянам разрешение отправиться на отхожий промысел, то есть выполняла те функции, которые раньше выполнял помещик. Крестьяне, конечно же, считали такую опеку благом, поскольку община не только защищала от произвола администрации, но и следила за справедливым распределением налогов и повинностей, а также давала своим членам ряд социальных гарантий. Сельский сход нередко направлял здоровых людей для оказания помощи больным. Погорелец мог просить "мир" поставить ему новую избу. В таких случаях община выделяла участок леса, а нередко организовывала перевозку бревен и само строительство. Встав на ноги, погорелец постепенно расплачивался за материалы, в то время как участие односельчан в строительстве, как правило, осуществлялось бесплатно. Во многих местах община брала на себя и обучение детей.
Крестьяне ценили предоставляемые общиной социальные гарантии и совершенно не стремились к самостоятельности. Да и государство совсем не жаждало разрушать общину, опасаясь получить в результате не крепких хозяев, а маргиналов. Лишь в конце осени 1905 года был подписан манифест о резком сокращении объема выкупных платежей, а в начале 1906 года крестьяне получили право свободного выхода из общины. На то, чтобы отказаться от созданной крепостнической системой экономической модели, потребовалось более сорока лет. Правда, желающих обрести свободу оказалось не так уж много. Правом выйти из общины воспользовались лишь 29% от общего числа крестьян. Для остальных 71% процента социальные гарантии и небогатое существование в общине были более органичными. А еще несколько десятилетий спустя крестьянская мечта о крепостном праве была воплощена в жизнь. Советское колхозное строительство шло, как известно, по проторенной дороге государственного крепостничества. Острословы 30-х годов даже предлагали расшифровывать ВКП(б) как "Второе Крепостное Право (большевиков)". После падения советской власти колхозная идея вроде бы ушла в прошлое, однако привычка обрабатывать землю в присутствии надсмотрщика оказалась неистребимой.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
МАНИФЕСТ
"Полные права свободных сельских обывателей..."
...Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что государственное законодательство, деятельно благоустрояя высшие и средние сословия, определяя их обязанности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к людям крепостным, так называемым потому, что они частию старыми законами, частию обычаем потомственно укреплены под властию помещиков, на которых с тем вместе лежит обязанность устроять их благосостояние. Права помещиков были доныне обширны и не определены с точностию законом, место которого заступали предание, обычай и добрая воля помещика. В лучших случаях из сего происходили добрые патриархальные отношения искренней правдивой попечительности и благотворительности помещика и добродушного повиновения крестьян. Но при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам... добрые отношения ослабевали и открывался путь к произволу, отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния, чему в крестьянах отвечала неподвижность к улучшениям в собственном быте... Крепостные люди получат в свое время полные права свободных сельских обывателей. Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам... в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта их и исполнения обязанностей их пред правительством, определенное в положениях количество полевой земли и других угодий. Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за сие обязаны исполнять в пользу помещиков определенные в Положениях повинности. В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными. Вместе с тем им дается право выкупить усадебную их оседлость, а с согласия помещиков они могут приобретать в собственность полевые земли и другие угодья, отведенные им в постоянное пользование. С таковым приобретением в собственность определенного количества земли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной земле и вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственников.
Из Манифеста об освобождении крестьян 1861 года.
ПРОКЛАМАЦИЯ
"Барским крестьянам от их доброжелателей поклон"
Ждали вы, что даст вам царь волю, вот вам и вышла от царя воля. Хороша ли воля, какую дал вам царь, сами вы теперь знаете. Много тут рассказывать нечего. На два года остается все по-прежнему: и барщина остается, и помещику власть над вами, как была...
А как же нам, русским людям, в исправду вольными людьми стать? Можно это дело обработать; и не то чтобы очень трудно было; надо только единодушие иметь между собою мужикам, да сноровку иметь, да силой запастись...
А еще вот кому от нас поклонитесь: офицерам добрым, потому что есть и такие офицеры, и немало таких офицеров. Так чтобы солдаты таких офицеров высматривали, которые надежны, что за народ стоять будут, и таких офицеров пусть солдаты слушаются, как волю добыть. А еще вот о чем, братцы, солдат просите, чтобы они вас учили, как в военном деле порядок держать... А кроме того, ружьями запасайтесь кто может, да всяким оружием...
Так вот оно какое дело: надо мужикам всем промеж себя согласие иметь, чтобы заодно быть, когда пора будет. А покуда пора не пришла, надо силу беречь, себя напрасно в беду не вводить, значит, спокойствие сохранить и виду никакого не показывать... А когда все готовы будут, значит, везде поддержка подготовлена, ну тогда и дело начинай. А до той поры рукам воли не давай, смиренный вид имей, а сам промеж своим братом мужиком толкуй да подговаривай его, чтобы дело в настоящем виде понимал. А когда промеж вами единодушие будет, в ту пору и назначение выйдет, что пора, дескать, всем дружно начинать. Мы уж увидим, когда пора будет, и объявление сделаем...
Печатано письмецо это в славном городе Христиании в славном царстве шведском, потому что в русском царстве царь правду печатать не велит...
Из прокламации Н. Г. Чернышевского.
МАНИФЕСТ
Об улучшении благосостояния и облегчении положения крестьянского населения
Объявляем всем нашим верным подданным.
Глубокой скорбью наполняет сердце наше смута, происшедшая в селениях некоторых уездов, где крестьяне чинят насилие в имениях частных владельцев. Никакое своеволие и самоуправство терпимы быть не могут, и властям, от нас поставленным, гражданским и военным, повелено всеми мерами предупреждать и прекращать беспорядки, карая виновных.
Нужды крестьянские сердцу нашему не могут быть оставлены без внимания. Насилия и преступления не улучшат, однако, положение крестьян, а Родине могут они принести много великого горя и бед. Единственный путь прочного улучшения благосостояния крестьян есть путь мирный и законный, и мы всегда ставили первейшей нашей заботой облегчение положения крестьянского населения. В последнее время нами было повелено собрать и представить нам сведения о тех мерах, которые можно было бы немедленно принять на пользу крестьян.
По рассмотрении этого дела решено:
1. Выкупные платежи с крестьян бывших помещичьих, государственных и удельных уменьшить с первого января 1906 года наполовину, а с первого января 1907 года взимание этих платежей вовсе прекратить.
2. Дать Крестьянскому поземельному банку возможность успешнее помогать малоземельным крестьянам в расширении покупкой площади их землевладения...
Из Манифеста Николая II от 3 ноября 1905 года.
подписи
Страдающий в путах рабства русский крестьянин проводил в поле значительно меньше времени, чем свободный американский батрак
Без отеческих зуботычин приказчика производительность отечественного крестьянского труда заметно падала
Дворяне тоже любили выходить в поле, но предпочитали, чтобы профессионально этим занимались крестьяне
В преддверии реформы помещики сами уговаривали крепостных выкупиться на волю, но те угнетателям не верили
Из-за маловразумительного текста манифеста отмена крепостничества обернулась погромами помещичьих усадеб
Официальная пропаганда предпочитала обвинять в крестьянских волнениях 1860-х гг. Чернышевского, Герцена и прочих любителей народа
Освободившая дворян и горожан Екатерина II умерла своей смертью, а за освободившим крестьян Александром II народовольцы начали настоящую охоту
После манифества лишь каждый третий крестьянин захотел выйти из общины и организовать собственное хозяйство