На этой неделе в Манеже завершилась Московская международная художественная ярмарка АРТ-МИФ`93. Третья по счету московская ярмарка должна была стать очередным этапом на пути становления российского художественного рынка и выполнила свою роль.
В свое время АРТ-МИФ-1 был храброй попыткой симулировать наличие арт-рынка в России. АРТ-МИФ-2 стал скорее социальным, нежели художественным событием. На МИФе-2, как известно, были сделаны массированные закупки в корпоративные коллекции, что немного напоминало практику закупок на отчетных выставках Союза художников. Это убедило многих, что деньги появились и на внутреннем художественном рынке.
МИФ-3 выглядел гораздо более оживленным, более цивилизованным и уже немного походил на ординарную европейскую художественную ярмарку — со всеми достоинствами и недостатками. Правда, визуальный фон московской ярмарки все же очень отличается от ярмарки западной. Технологичное постконцептуальное искусство, банальное там, у нас скорее редкость. В Москве салонная живопись немыслимых стилей все еще составляет едва ли не две трети экспозиции, хотя по-прежнему не пользуется спросом.
Рынок, который, как известно, должен работать автоматически, у нас все еще требует титанического труда. По-прежнему организаторы должны были прилагать невероятные дипломатические усилия для привлечения покупателей. Но усилия их не пропали даром: на этот раз уровень симуляции значительно повысился, и, по выражению искусствоведа Алексея Лебедева, АРТ-МИФ-3 представлял собой макет художественного рынка в натуральную величину.
Как и всякая художественная ярмарка, АРТ-МИФ преследовал коммерческие цели, в достижении которых очень помогает некоммерческая репутация. Почти все галереи поняли, что необходима хорошая презентация, но выиграли те, кто сумел выдержать стиль и преподнести нетривиальные художественные решения. Эксперты Ъ выбрали среди них шесть новых галерей, а также предложили главному эксперту АРТ-МИФа ИЛЬЕ ЦЕНЦИПЕРУ представить официальные результаты московской ярмарки.
Илья Ценципер: АРТ-МИФ удовлетворен
На этот раз Московской международной художественной ярмаркой АРТ МИФ остались довольны, кажется, все — художники, галеристы, критика, публика, официальные инстанции, организаторы.
Доволен ярмаркой Центральный выставочный зал "Манеж", получивший порядка 40 млн. рублей на реконструкцию от благотворительного аукциона. Доволен и вернувшийся в Россию старейший аукционный дом Sotheby`s, участвовавший в организации торгов. Удовлетворение специалистов объясняется тем, что остался хотя бы один действительно масштабный выставочный проект, объединяющий все, что есть в русском искусстве — от классиков Чуйкова и Пивоварова из L-галереи до модного видео-арта из Института технологии искусств, от радикального эстетизма художников "Школы"и "1.0" до сентиментального кураторства "Розы Азора". На ярмарке бывало около шести тысяч посетителей ежедневно, и обычно замкнутые в узком кругу профессионалов галеристы с удовольствием ощутили себя в центре внимания.
Коммерческий успех ярмарки организаторы склонны рассматривать как удовлетворительный. Большинство галерей окупили затраты на участие в ярмарке — труднодостижимый результат для европейских и американских ярмарок последних пяти лет. Среди явных лидеров следует отметить Якут-галерею (объем продаж $259 тыс.) и галерею "1.0" (объем продаж не сообщается, однако список покупателей, среди которых "Московский банк реконструкции и развития", банки "Столичный" и "Московия", выглядит чрезвычайно убедительно, как и успех художников галереи на аукционе).
Форс-мажорные политические обстоятельства, помешавшие приезду на ярмарку ряда западных галерей (в частности французов Farideh Cadot и Gerald Piltzer) и коллекционеров, парадоксально привлекли отечественных покупателей. Среди них выделялись хорошо известные коллекционеры Инкомбанк, "Московия", "Столичный" и банк "Империал" (о корпоративных коллекциях мы расскажем в следующую субботу — Ъ), которому за четверть миллиона долларов достался последний лот аукциона — "Спящая красавица" Александра Якута. Этому лоту суждено, вероятно, стать знаком нового этапа развития художественного рынка, каким был "Фундаментальный лексикон" Гриши Брускина на первых торгах Sotheby's в Москве. Немаловажно для московского художественного мира и подтвержденное намерение правительства Москвы и Министерства культуры России поощрять проведение подобных акций в будущем. Следующий АРТ-МИФ состоится, по-видимому, осенью 1995 года.
Якут-галерея
В Москве все еще немного галерей, чьи претензии на современность выставляемого ими искусства могут быть признаны законными. Хочет того Александр Якут или нет, но на его галерею (основанную в 1993 году) возлагают большие надежды.
Александр Якут — художник, что для галериста не совсем удобно. Но опыт показывает, что галереи, открытые в Москве искусствоведами, приближаются к экспериментальным "нонпрофитным пространствам", те же, которыми руководят деловые люди, и вовсе ни на что не похожи. Но, как ни странно, у художника больше шансов придать своему предприятию хотя бы некоторый оттенок нормальности.
Первые выставки у Якута были не очень внятны — фактически впервые галерея представила себя на АРТ-МИФе, и стало ясно, к чему клонит Якут. Он проповедует новый консерватизм, символом которого не случайно стал сенсационный брежневский лимузин, который, как и следовало ожидать, затмил входящую с ним в одну инсталляцию скульптуру самого Якута. Экспозиция галереи на ярмарке — с огромными полотнами Валерия Кошлякова — искусственными руинами сталинского архитектурного величия, с реальными патетическими обломками скульптур (работы Владимира Дубосарского) — откровенно указывает на ностальгию по большому стилю, каким сейчас можно счесть только стиль сталинской эпохи.
В определенном смысле Якут-галерея, как и галерея "Риджина", пытается реанимировать "национальные корни", но видит их совершенно иными. Как известно, детство у всех было разное. Якут-галерея ориентируется на аристократизм, но у Якута достаточно вкуса понять, что аристократизм этот может быть только советским — наша аристократия выросла в высотном доме, делала уроки за круглым столом, покрытым пыльной плюшевой скатертью. В галерее Якута искусство технологично, но в том смысле, в каком технологичен старый ЗИЛ или хрустальный сервиз.
Галерея не заинтересована в политических и иных эпатажных жестах. Она выказывает равнодушие и к традиции камерной психоделики, в которую погружено уже несколько поколений московских художников. Якут делает акцент на производстве материально ощутимого художественного продукта (хотя и выглядящего руиной). Это стиль о стиле, и это стиль о богатстве. Пока галерея Якута в Москве единственная, где можно было бы себе представить выставку Джеффа Кунса.
Галерея Parzival
По сравнению со стильными и несколько холодноватыми экспозициями западных галерей Бермана, Грегори и других, неторопливо развернувших на своих просторных площадках ассортимент арт-продукции, тесный бокс берлинской галереи Parzival походил то ли на лавку древностей, то ли на бюро находок. Объекты и инсталляции, громоздившиеся вверх по стенам, выдавали желание молодого галериста Кая Хильгемана (Kai Hilgemann) показать как можно больше "своих" художников. Дебютант АРТ МИФа Parzival, как легендарный рыцарь, находится в поиске — поиске своей стратегии, круга партнеров. Пока галерея работает с молодыми европейскими и американскими художниками (средний возраст — 30 лет), также пытающимися самоидентифицироваться в мире современного искусства. Более половины из них — выходцы из России. Среди них — Сергей Воронцов, Андрей Велканов, Саша Соколов и другие. Успевшие заявить о себе на родине, они сейчас адаптируются к жестким условиям западной ситуации, требующим внятности художественного жеста и качественности в исполнении работ. Легко предположить, что Parzival вскоре расстанется с брутальной живописью (пережитком эпохи воинствующего молодежного дилетантизма), немногочисленные образцы которой еще имеются в ее экспозиции. Притом в активе у галереи есть сильные художники, такие, как канадец Гордон Монахан (Gordon Monahan), ученик знаменитого Кейджа.
Кто знает, во что превратится это "бюро находок". Однако напомним, что, например, марсельская лавка неодадаиста Бена (Ben) со временем стала экспонатом Центра Помпиду.
Галерея "14"
Небольшой cour d"honneur, занимаемый новой парижской галереей "14", являл образец gout francais с его чувством меры, ненавязчивостью, умением сочетать традицию и современность. В этом esprit была выдержана инсталляция Николая Овчинникова, московского художника, ныне живущего в Париже. Он сделал реверанс в сторону французской традиции музеефицирования и неизбывного российского книголюбия. Спроецировав пейзажи французских академистов XVIII--XIX вв. на развороты русских книг, художник элегантно обыграл само понятие "письмо" — живописное и собственно текстовое. Овчинников позволил себе иронический жест в сторону российской национальной культуры, издавна страдавшей от избытка смыслов и дефицита пластики. По-видимому, этой работой новая галерея заявила о своих эстетических пристрастиях, которые она намерена отстаивать на арт-рынке. В ее запасниках имеются также рафинированные произведения Франсиско Инфантэ, известного во Франции по выставкам в Центре LA BASE. И поскольку соучредителем "14" является директор Центра Оливье Моран (Olivier Morane), а ее движущей силой преуспевающий куратор-дилер Ольга Свиблова, постольку можно предполагать, что новое предприятие marchera bien. Тайна названия галереи объясняется просто: она прописана в 14 округе Парижа.
Галерея "Роза Азора"
Галерея "Роза Азора" решительно выделялась среди всех галерей, представленных на АРТ-МИФе. Более всего она напоминала музей игрушки или антикварную лавку. Галерея — приют безумных художников и коллекционеров, помешанных на старых вещах и старых куклах. При том, что компания четырех ее основателей является на самом деле АО закрытого типа, эта галерея явно создана для того, чтобы тратить деньги, а не для того, чтобы их зарабатывать.
На вопрос: "Что же вы делаете на АРТ-МИФе?" — Елена Языкова меланхолически отвечала: "Приторговываем понемногу Буратинами". Деревянные Буратины художника-кукольника Виктора Назарити к концу ярмарки ощутимо поднялись в цене, но большого профита для "Розы Азора" из этого так и не вышло. Тем не менее на аукцион галерея представила три коллажа Андрея Бартенева. Благодаря ли шумному promotion и костюмированному шоу или собственным графическим качествам работ, одна из них даже была продана с минимальным убытком для галереи.
Столь же убыточны, сколь и широки были недавние выставки галереи, в том числе знаменитые новогодние "Каникулы" в ЦДХ, названные впоследствии среди лучших выставок года. Среди множества галерей, имитирующих бурную финансовую деятельность и успешные продажи, откровенная и милая непрактичность четырех дам из "Розы Азора" вызвала очевидные симпатии критиков, художников и даже администрации АРТ-МИФа.
Galerie Eva Poll и Максим Кантор
Идея Евы Полл избрать среди трех десятков художников галереи именно художника из России и выставить его работы в Москве оказалась удивительно выигрышной. Персональная выставка Максима Кантора в галерейном боксе — несколько живописных работ и офорты — предоставила критикам возможность поговорить о реэкспорте советского искусства.
36-летний Максим Кантор — не новичок в Манеже. Он был постоянным персонажем тех шумных выставок "молодежного" искусства, которые начались со знаменитой XVII Молодежной выставки на Кузнецком мосту в 1986, впервые представившей публике почти весь набор молодого московского искусства — от радикального до традиционного. Но на этот раз его путь от мастерской в Трехпрудном переулке до выставочного зала на Манежной площади проходил через Luetzovplatz в Берлине.
Впрочем, речь здесь не о пророках и не об отечестве. Германия в известном смысле стала для Максима Кантора художественной родиной. История искусств знает примеры художников живущих в одной стране, но любимых в другой.
Его живописный почерк не спутаешь с другими русскими художниками. Ничего сравнимого по качеству и экспрессии в его манере на выставках не появлялось. Его работы достаточно традиционны и очень понятны. Они исключительно легко переводятся на европейские языки, и то, что Ганс Дитрих Геншер открыл однажды выставку Кантора, лишний раз это доказывает.
Искусство Максима Кантора — значительно более явный пример художественного космополитизма, чем экспортные варианты его коллег в духе contemporary art. Именно в боксе берлинской галереи художник по праву выглядит наследником классического германского экспрессионизма в России.
Галерея "Каталог"
Галерея "Каталог", основанная в июне 1993 года, оказалась на АРТ-МИФе едва ли не самой успешной по количеству продаж (почти 40% выставленного). Создавалось впечатление, что художественный директор "Каталога" Михаил Каменский мог бы продать и больше, причем без всякой помощи АРТ-МИФа — на антикварный рынок покупатель заходит чаще, чем на рынок современного искусства. Ни для кого не секрет, что создавать галерею для того, чтобы торговать антиквариатом, вовсе не обязательно, и даже может показаться странным, поскольку требует интеллектуальных усилий для создания выставочных концепций. Но Михаил Каменский понимает, что взять на себя ответственность выгодно и что старое искусство способно принести не только злато.
Название "галерея старого искусства" создатели "Каталога" перевели на английский как "gallery of non-contemporary art". Это точнее обозначает контекст, в котором галерея хотела бы себя ощущать. Радикальное современное искусство по традиции сохраняет свой маргинальный образ, но на самом деле давно является мейнстримом, на обочине которого приходится уже искать себе место остальным. Это "остальное" и может, в принципе, найти себе место в "Каталоге".
В современном арт-мире после Энди Уорхола художник, который останется в истории искусства, и есть, как правило, художник самый дорогой. На рынке старого искусства все не совсем так. Центральные фигуры художественного прошлого как правило недоступны — их наследие давно покоится в музеях. Большинство покупателей и продавцов имеют дело с материалом, которого историки искусства просто не замечают. Только в мире антиквариата — и более нигде — Айвазовский или Клевер являются великими мастерами. Галерея "Каталог", по крайней мере своей первой экспозицией, доказала, что ситуация эта не является неизбежной. В Манеже были показаны вещи столичного уровня, великолепного качества, без тех скидок, которых требуют себе даже провинциальные музеи (достаточно назвать хотя бы работы Бориса Григорьева и Давида Штеренберга). Многие из этих произведений являются открытием для специалистов и задают уровень вкуса для тех, кто не обязан иметь собственного.
Галерею отличает явная установка на пластический шедевр. Критерии качества, которыми она руководствуется, воспитаны традиционной искусствоведческой школой. Поэтому, видимо, наиболее органична для галереи эпоха "серебряного века", который удастся дотянуть не далее чем до начала 30-х годов. Перед другим материалом, будь то Перов, Иогансон или Комар с Меламидом, искусствознание формальной школы бессильно. Но, к счастью, в "Каталог" соцреализм внесен не был.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ