Выборы в Нидерландах отличает богатство выбора

Во вторник Нидерланды подведут черту под 13-летним премьерством Марка Рютте, второго по продолжительности правления лидера Евросоюза после главы венгерского правительства Виктора Орбана. 22 ноября в стране пройдут внеочередные парламентские выборы. Еще недавно казалось, что и без господина Рютте правые консерваторы сохранят большинство мест в парламенте. Однако за считаные недели до голосования в фавориты внезапно выбился центрист Питер Омцигт, возглавляющий партию, созданную лишь три месяца назад. Сам господин Омцигт отнюдь не жаждет сесть в кресло премьера, что составляет простор для спекуляций на тему того, кто придет на смену «тефлоновому» Марку Рютте.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Нидерланды никогда не испытывали недостатка в политических партиях. В уходящем парламенте было представлено сразу 20 политических сил, к нынешним же выборам претендентов попасть в новый состав законодательного органа набралось уже 26. Правда, реальные шансы заполучить хотя бы один депутатский мандат, по прогнозам, имеются лишь у представителей 18 партий, что, впрочем, тоже немало. Во многом такое партийное разнообразие предопределено крайне скромным проходным порогом: согласно местному избирательному законодательству, для получения депутатского кресла партии достаточно набрать всего 0,67% голосов на выборах.

На фоне такого партийного многообразия неудивительно, что за последнее столетие ни одной из нидерландских политических сил не удавалось набрать 76 мест в 150-местной нижней Палате представителей, из-за чего страной всегда управляли коалиции.

Порой довольно разношерстные и хрупкие.

Последняя из них, включавшая четыре партии, развалилась на фоне «непримиримых разногласий» по вопросам миграционной политики в июле, из-за чего господин Рютте, успевший за 13 лет в качестве премьера поруководить четырьмя разными коалициями, и объявил досрочные выборы. При этом он сразу же заявил, что сам баллотироваться вновь не намерен и уйдет из нидерландской политики после формирования нового кабинета, а пока останется главой правительства с приставкой «и. о.». К слову, поначалу господин Рютте поговаривал о том, что после завершения своей долгой политической карьеры он намерен заняться преподавательской деятельностью, но в конце концов давняя привычка руководить взяла верх: осенью он признал, что ему была бы интересна «работа на международной позиции» и он, в частности, не против стать новым генсеком НАТО.

Между тем более актуальным является сейчас вопрос не о том, станет ли Марк Рютте преемником Йенса Столтенберга, а кто будет его собственным преемником на посту премьера Нидерландов. И здесь у политических аналитиков нет никаких четких прогнозов.

Как показывает большинство предвыборных опросов, для формирования правящей коалиции понадобится минимум три партии. И главная интрига в том, какая именно из крупных политических сил опередит конкурентов и получит карт-бланш на формирование правительства.

С 2010 года максимальное количество мест в голландском парламенте неизменно доставалось социально-либеральной, консервативной Народной партии за свободу и демократию (VVD), которую вместо Марка Рютте возглавила нынешний министр юстиции Дилан Ешильгёз-Зегериус, претендующая на роль первой в стране женщины-премьера. На протяжении нескольких месяцев после объявления досрочных выборов эта партия, идущая на выборы с предложениями предоставлять иммигрантам гражданство Нидерландов только через десять лет проживания в стране, ограничить арендную плату за жилье и стимулировать частное жилищное строительство, считалась бесспорным фаворитом.

Однако к ноябрю многие опросы стали сулить первенство или как минимум равное с «народниками» число голосов (по 18%) центристской партии «Новый социальный контракт» (NSC), образованной всего лишь за три месяца до голосования. Впрочем, этот новичок оказался новым лишь условно — лидером NSC cтал Питер Омцигт, 49-летний член парламента на протяжении всех последних 20 лет.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В недалеком прошлом он сыграл ключевую роль в раскрытии истины в скандале вокруг «мошенничества» с пособиями на детей. Тогда выяснилось, что 20 тыс. человек, преимущественно из числа этнических меньшинств, были ошибочно обвинены в мошенничестве с этими субсидиями, что привело к краху третьего правительства Марка Рютте в конце 2020 года. Тогда в правящую коалицию входила и партия «Христианско-демократический призыв» (CDA), членом которой был сам господин Омцигт. Ни премьер Рютте, переизбравшийся несмотря на скандал, ни собственная партия не простили политику его похода против истеблишмента, и господин Омцигт покинул CDA, став независимым депутатом. Но эта ситуация не ослабила его, напротив — благодаря ей он заработал в народе имидж борца за правду. Очевидно, это и привело к стремительному росту популярности возглавляемой им политической силы в преддверии нынешнего голосования. Сам неожиданный фаворит гонки обещал сосредоточиться на «хорошем управлении», сократить иммиграцию, реформировать систему налогов и улучшить финансовую безопасность семей с низкими доходами.

Но у Питера Омцигта обнаружился существенный минус — нежелание становиться премьером в случае победы его партии 22 ноября. «Я вижу, что Гаага делает с политиками: она может поглощать вас 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. А у меня также есть ответственность перед семьей, и это важно»,— отметил в недавнем интервью отец четверых детей, признав, что он хотел бы продолжать «время от времени находиться на футбольном поле, в церкви или в школе».

Впрочем, его «самоотвод» только воодушевил других кандидатов на премьерское кресло. Помимо госпожи Ешильгёз-Зегериус, на эту роль претендует и бывший вице-президент Европейской комиссии Франс Тиммерманс, под руководством которого Лейбористская партия и «Зеленые левые» в июле объединились в левый альянс PvdA-GL. Рейтинги сулят объединению около 16% голосов.

Наконец, четвертое место в гонке, по данным соцопросов, с 12% голосов занимает хорошо известная крайне правая Партия свободы (PVV) Герта Вилдерса. На фоне того, что политика в области иммиграции вновь вышла на первый план, эта сила обрела второе дыхание. Будучи долгое время нерукопожатной для многих, для большей приемлемости в качестве партнера по коалиции к нынешним выборам партия несколько смягчила свою антиисламскую риторику. Например, отказалась от планов создания в стране отдельного министерства «реиммиграции и деисламизации». А на смену фразе «Ислам — это не религия, а тоталитарная идеология», значившейся в предыдущей партийной программе, пришел такой пассаж: «Мы хотим меньше ислама в Нидерландах и добьемся этого за счет меньшего количества незападной иммиграции и полного запрета на удовлетворение просьб о предоставлении убежища».

Питер Омцигт загодя отверг возможность союза с крайне правыми. Зато правящая пока VVD такого объединения исключать не стала. И тем самым привлекла многих избирателей.

По данным опроса, сделанного для телепрограммы EenVandaag, 48% граждан Нидерландов отдают предпочтение консервативному коалиционному правительству, в которое входит евроскептическая партия PVV Герта Вилдерса.

Однако на фоне неопределенности с тем, кому в итоге отойдет большинство голосов (а оно, согласно некоторым оценкам, может достаться и левому альянсу во главе с Франсом Тиммермансом), рассуждать о том, будут ли в новом правительстве ультраправые и кто вообще в нем будет, преждевременно. Более того, вряд ли ситуация прояснится и вскоре после оглашения итогов голосования 22 ноября: с окончания Второй мировой войны формирование новой коалиции в Нидерландах занимало в среднем 94 дня, а последний кабинет министров, не дотянувший два года до официального срока своих полномочий, и вовсе сколачивался рекордно долгие 299 дней.

Наталия Портякова