«Дворец» своей судьбы

«Дворец» Романа Полански, оплеванный прогрессивными критиками Венецианского фестиваля, неожиданно прорвался в целомудренный российский прокат, где главной цензурной купюрой в фильме стало выступление Владимира Путина в канун 2000 года. Лишнее подтверждение того, что от парадоксов судьбы не убежишь, получил Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Полански, никак не будучи трусом, всю жизнь бежал. Еврейский подросток прятался от нацистов в польских деревнях под чужим именем. Лучший ученик Лодзинской киношколы сбежал от коммунистической идеологии на Запад. Потом от леворадикальной европейской — в Америку, уже будучи признанным режиссером. Оттуда — от американского правосудия и психического расстройства — опять в Европу.

В 2009 году Полански приехал на кинофестиваль в Цюрих получить награду за вклад в кинематограф, но был арестован по требованию США и семь месяцев провел в заключении. Из них четыре — под домашним арестом в Гштаде, лыжном курорте, который известен также отелем класса люкс Le Palace. Освобожденный швейцарскими властями, режиссер отправился домой в Париж, чтобы вскоре испытать новый наезд — теперь со стороны узурпировавших общественное мнение феминисток. А спустя десять с лишним лет вернулся в Гштад, чтобы снять здесь «Дворец».

Первая большая сцена фильма — лучшая в нем. Одним непрерывным кадром показано, как отель, управляемый эффективным менеджером (Оливер Мазуччи), готовится к приему высоких гостей, прибывающих на встречу миллениума, а значит, к тому, чтобы за хорошие чаевые удовлетворить их самые дикие капризы. Полански — бог кинематографического пространства, его создания и максимально творческого использования: «Отвращение», «Ребенок Розмари», «Жилец» — тому неопровержимые примеры. Тут вместо одной квартиры — целый дворец, есть где развернуться.

На самом деле, дабы опять не подвергаться риску нового ареста, режиссеру можно было и не покидать Францию: на Лазурном берегу нетрудно найти аналогичный VIP-отель. Но Le Palace, это высящееся в горах сказочное многоэтажное шале, соблазнителен не только тем, что в нем отметились Грейс Келли, Элизабет Тейлор и Майкл Джексон. Самый пикантный момент биографии легендарного отеля состоит в том, что его подвал во время Второй мировой войны использовала Швейцарская банковская корпорация для хранения ценностей, а в их числе были, как хорошо известно, и золото Третьего рейха, и грязные нацистские деньги, и те, что принадлежали гонимым и убитым евреям.

Уже поэтому, когда в столь «намоленном месте» под занавес 1999 года собираются «хозяева жизни» и «сливки общества», чтобы залить алкоголем «конец света», не возникает особых сомнений в чистоте богатств, нажитых этой клиентурой. Дышащий на ладан техасский миллиардер Артур Уильям Даллас III (монти-пайтоновский комик Джон Клиз) отмечает первую годовщину брака с юной телкой необъятной толщины и заказывает ей в качестве подарка живого пингвина. Пингвин-то живой, а вот заказчику удастся встретить миллениум в виде, да-да, ходячего трупа. Шикарная старуха Маркиза (Фанни Ардан) соблазняет молодого сантехника и кормит черной икрой собачку чихуа-хуа, чьими экскрементами провонял весь эксклюзивный отель. По его барам и коридорам дефилирует компания вышедших в тираж бывших красавиц — жертв присутствующего здесь же пластического палача-хирурга; одну из жертв играет Сидни Ром, в молодости блиставшая у Полански в фильме «Что?».

Слово «бывшие» здесь ключевое, а его живым воплощением служит бывший красавец Микки Рурк в образе прохиндея-финансиста в соломенном парике а-ля Дональд Трамп. Есть тут и бывший звездный порноактер (Лука Барбарески), и еще целый калейдоскоп гротескных персонажей из эпохи гедонизма, легкого секса и легких денег. Эпохи, которая началась в 1980-е и продолжалась до конца века, чтобы рухнуть вместе с башнями-близнецами в 2001-м и медленно катиться дальше по наклонной плоскости вплоть до наших дней, словно издеваясь над ляпсусом Фрэнсиса Фукуямы насчет «конца истории».

Но Полански не делает апокалиптику; вместе со своим соавтором по сценарию Ежи Сколимовски (с их совместного фильма «Нож в воде» началась международная карьера обоих) он выступает в хулиганском жанре похабного анекдота, окрашенного особенно едким польским юмором. Этот желчный юмор, переходящий в мрачный сарказм, мы наблюдали, конечно, и в «Бале вампиров», и в «Ребенке Розмари», но там он был закамуфлирован мистикой, во «Дворце» же предстает в своем кристально незамутненном виде.

«Дворец»: Роман Полански встречает конец света и прощается

Полански всегда был неравнодушен к «историческим врагам» своей родины и однажды на моих глазах принял в дар от казаков старую саблю, которой, возможно, когда-то рубили польские головы. Так что меня не удивило, с каким знанием дела и даже определенной задушевностью он разворачивает в фильме русский сюжет. Прямо из «лихих девяностых» в отель вваливается команда славянских парней во главе с опасно обаятельным бандюганом (Александр Петров). Они требуют предоставить сейф для хранения множества привезенных с собой чемоданов Louis Vuitton, набитых валютным налом, для чего после некоторых колебаний им выделяют темную комнату в том самом историческом подвале. С эскортом длинноногих и пустоголовых моделей посланники русской демократии слушают предновогоднее выступление уходящего на покой Ельцина, потом — приходящего Путина, испытывая при этом непростые, смешанные чувства. Сюжет завершается появлением мрачного российского посла (Илья Волох), который по-пацански делит с гостями содержимое чемоданов, пока его жена наклюкивается на банкете и падает лицом в тарелку.

Эти сцены в отечественной прокатной версии тоже цензурированы, а напрасно. Полански смеется не только над постперестроечной Россией, но прежде всего над самим собой, кажется намеренно опуская уровень сатиры ниже плинтуса. В финале, впрочем, он позволяет себе еще одно движение вниз, чтобы уж ни у кого не осталось сомнений в его намерениях идти до самого конца. Тут ему пригодится фауна, задействованная в фильме,— и сексуально озабоченный чихуа-хуа, объевшийся икры, и чересчур робкий, готовый на все пингвин.

Предыдущий фильм Полански «Офицер и шпион» был благородной отповедью клеветникам, уличавшим режиссера во всех смертных грехах. «Дворец» лишен всякой респектабельности: это смачный плевок в лицо тем же обличителям. Зачем, вопрошают многие, Полански сделал свой, вероятно, последний фильм в формате примитивного шаржа? Зачем, уходя, хлопнул дверью, издал оскорбительный неприличный звук? Да просто вопреки глупым врагам и недругам — ведь это всегда было принципом его жизни, движущей силой в поединке с судьбой. И кто сказал, что этот фильм последний? Девяностолетний хулиган по-прежнему снимает кино, пусть уже не великое, но злое и ехидное. И видно, что получает от этого удовольствие. Имеет право.