Московский ансамбль солистов The Pocket Symphony привез в Малый зал Филармонии программу "Шедевры инструментального концерта", составленную из сочинений Антонио Вивальди. Слушал ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Программа "Шедевры инструментального концерта" — вполне в духе выдумок Назара Кожухаря, первой скрипки российского аутентичного исполнительства и руководителя The Pocket Symphony. Идея кристально четкая — исполнить музыку не просто популярного, народного композитора Вивальди, без попсового флера. Это значит — без "Времен года", зато с гнусавыми старинными виолами и со знаменитой "Глорией" в неизвестной оригинальной транскрипции, без мужского хора и с совсем другими нотами. В первом, полуторачасовом, отделении публика выдержала целых пять инструментальных концертов разных составов (для струнных и блофлейты, двух гобоев, четырех скрипок, гобоя и скрипки, двух скрипок и виолы да гамба) и сонату для виолы да гамба и бассо континуо. Два из пяти концертов можно было смело удалить без ущерба для программы. В центре первого отделения оказалась трио-соната (две виолы да гамба и бассо континуо и клавесина). Господин Кожухарь сменил скрипку на виолу, уступив первую партию Алексею Иванову. Этого музыканта хорошо знают в Петербурге как контрабасиста. Он солист заслуженного коллектива республики Академического оркестра Филармонии, играет в eNsemble института Pro Аrte, солист камерного One Orchestra. Теперь еще ангажирован и московским The Pocket Symphony. Господин Иванов стал самой заметной фигурой концерта. И не только потому, что от сочинения к сочинению многократно перемещался от контрабаса к виоле и обратно, но и тонким, виртуозно-детализированным исполнением трио-сонаты.
Виола да гамба — нескладный персонаж. Современному уху, обласканному концертным блеском виолончели, тембр виолы кажется ее провинциальным родственником, неотесанным и угловатым, у которого к тому же проблемы с дикцией. Господин Иванов, верный идеологии музыкального аутентизма, решил не гнаться за сочным виолончельным прононсом и удержал риторику старинного инструмента в поле частного, если не сказать интимного, высказывания. Скользящий, призрачно-магнетический звук с рафинированной мелизматической техникой захватывал и завораживал посильнее оркестровых натисков tutti.
Во втором отделении "Глорию" Вивальди объявили как "российскую премьеру". Автор писал ее для воспитанниц женской школы-монастыря, где она впервые и прозвучала в 1732 году. И только потом переписал для смешанного хора, поменяв при этом немало нот. Вот этот последний факт и оправдывал премьерный статус исполнения. Вместо монастырской школы был задействован девичий десант из петербургского Молодежного хора Юлии Хуторецкой, названый по такому случаю вокальным консортом. Консорт одолел партитуру с таким задором, что кое-что пришлось исполнять на бис.
