Одобрение новых поправок во втором чтении назначено на 21 декабря. Судя по тому, что представители Общественной палаты уже не настаивают на переносе даты обсуждения, так оно и будет.
Президент распорядился убрать из числа поправок наиболее одиозные: обязательная перерегистрация международных и иностранных НКО в российские, обязательное уведомление госорганов о создании и начале деятельности любых НКО, даже не являющихся юридическими лицами, и право органов госрегистрации (в данном случае — Федеральной регистрационной службы) в любой момент запрашивать у НКО финансовые и хозяйственные документы.
Если бы эти пункты остались в законе, по мнению общественников, деятельность НКО в России просто прекратилась бы. Представительства иностранных фондов покинули бы страну, а большая часть "своих" НКО была бы запрещена — просто потому, что 400 тыс. организаций не смогли бы за один год пройти перерегистрацию.
Что осталось в проекте? Иностранному гражданину запрещено принимать участие в российских НКО и быть ее учредителем, если он признан экстремистом, считается замешанным в отмывании средств или если принято решение о нежелательности его пребывания в России.
Филиалы и представительства иностранных фондов должны будут уведомить ФРС о своем существовании. Казалось бы, значение слова "уведомить" достаточно однозначно — я сказал, ты теперь знаешь. Однако по проекту и в принятии уведомления можно отказать! Точнее, не внести в реестр (а только внесение в реестр дает право осуществлять деятельность на территории России), если, по мнению ФРС, "цели создания филиала или представительства иностранной некоммерческой неправительственной организации создают угрозу суверенитету, политической независимости, территориальной неприкосновенности, национальному единству и самобытности, культурному наследию и национальным интересам РФ".
Эта блестящая по всеохватности формулировка изыскана думскими юристами в таком месте, что не подкопаешься: это кусок из Декларации ООН о противодействии интервенции и вмешательству во внутренние дела государств. Тем, кто попытается добиться от авторов закона точного определения терминов "политической независимости", "национального единства" или "самобытности", теперь можно ответить: "Да это ваша же ООН придумала!" Дата декларации, правда, наводит на размышления: 9 декабря 1981 года. Припоминается только одна интервенция, с которой мог быть связан этот документ: интервенция СССР в Афганистан. Впрочем, от этого ход не становится менее изящным.
Кроме того, отказ от внезапных финансовых "выемок" в НКО вовсе не означает, что государство похоронило идею контроля за тем, как расходуются поступающие в Россию из-за рубежа финансовые средства. Просто теперь отчитываться об иностранных финансовых средствах должны будут не те, кто дает деньги (как предполагал первоначальный вариант законопроекта), а те, кто их получает, причем как юридические, так и физические лица. Они будут обязаны "информировать федеральный орган государственной регистрации об объемах получаемых от международных и иностранных организаций, иностранных граждан и лиц без гражданства финансовых средств, целях их использования и фактическом расходовании по форме и в сроки, устанавливаемые правительством РФ".
ФРС получает право (не чаще раза в год) проверять соответствие деятельности любой НКО, "в том числе и по расходованию средств", уставным целям. Запросить финансово-хозяйственную документацию непосредственно у НКО ФРС теперь не сможет, зато просто обязана это сделать в разных органах: статистики, налоговых, банковских и противоотмывочных. А эти органы будут обязаны такие данные о деятельности НКО в ФРС предоставлять.
За уклонение от уведомления ФРС о поступлении иностранных средств будет предусмотрена серьезная ответственность — денежный штраф для физических лиц (его размер будет установлен позднее поправками в Кодекс об административных правонарушениях) или ликвидация по решению суда для общественных объединений.
Другими словами, после принятия закона каждый россиянин, получивший финансовую поддержку из-за рубежа (будь то Нобелевская премия, грант на научные исследования, оплата обучения в зарубежном вузе или пальто, подаренное иностранным благотворительным фондом), обязан будет своевременно сообщить об этом в ФРС (порядок и сроки уведомления установит правительство РФ). А она уже проверит, были ли эти средства использованы по назначению, или пошли на печать листовок с призывом "Банду Путина под суд". Аналогичные требования придется соблюдать и получающим деньги из-за рубежа российским НКО, которым к тому же нужно будет доказывать, что они потратили эти средства в полном соответствии со своими уставными целями.
Таким образом, после принятия "смягчающих" поправок возможности государства отслеживать финансовые потоки, идущие на поддержку российского гражданского общества, не только не уменьшатся, но и существенно расширятся. Ведь если по первому варианту закона ФРС могла контролировать лишь финансовую деятельность НКО, зарегистрированных в России, то теперь под колпак попадут и деньги, поступающие россиянам напрямую от зарубежных организаций, не имеющих российских филиалов, а также от отдельных иностранных граждан.
Так что нужно быть готовым к тому, что получившему перевод от тетушки из Бразилии гражданину придется галопом бежать в ФРС и объяснять, кто и зачем ему прислал эти деньги (при этом сначала он в рамках борьбы с отмыванием средств должен будет объяснить это банку и налоговой инспекции).
Впрочем, строгость законов в России, как известно, компенсируется их неисполнением. Всегда можно провести расходы по смете как помощь детскому дому, а на самом деле выделить средства какой-нибудь бизнес-школе, обучающей россиян основам западной демократии. У рядовых россиян возможностей обойти новый закон будет поменьше, и они во многом будут зависеть от того, что именно напишет правительство в своем постановлении, регламентирующем порядок уведомления о получении "безвозмездных средств" из-за рубежа. Но и тут, вспомнив о традиционной российской смекалке, можно вывернуться из клещей госконтроля.
Например, в случае получения западного гранта на научные исследования важно будет убедить ФРС в том, что все средства были потрачены на сугубо научные цели. И даже если деньги на самом деле пошли на оплату адвокатов национал-большевиков, обвиняемых в захвате приемной президента, расходы можно списать на приобретение компьютера, принтера, картриджей и бумаги. А необходимые для отчета кассовые чеки легко смогут предоставить товарищи по борьбе с режимом, работающие в различных организациях с не слишком суровой отчетностью.
Еще проще будет россиянам, выехавшим за рубеж на учебу или стажировку за счет западных организаций: ФРС вряд ли сможет в каждом конкретном случае разобраться, были ли потрачены все выделенные деньги на закупку учебников, оплату общежития и поездки из пригорода в университет, или же часть средств была сэкономлена для оплаты антиправительственных митингов в России.
А вот отечественным бомжам выкрутиться будет куда труднее: сейчас они нередко получают от зарубежных благотворительных фондов помощь в виде продуктов или одежды, за которые после принятия нового закона им, видимо, придется отчитываться перед ФРС. Впрочем, к бомжам у государства особых претензий, наверное, не будет: все-таки среди людей, совершающих "оранжевые революции", которые, по убеждению Кремля, как раз и финансируются зарубежными НКО, лица без определенного места жительства составляют явное меньшинство.
ДМИТРИЙ КАМЫШЕВ, НИКОЛАЙ ГУЛЬКО
"Нам придется доказывать, что камчатский медведь никак не способствует революциям"
 Элла Памфилова, глава Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте РФ: — Очень важно, как в деталях будут учтены предложения президента. Пока я не могу сказать о том, что проект эти детали прописывает. Ведь президент сказал: "требует существенной доработки". Мы будем настаивать на том, чтобы сырой закон не принимать, а перенести его на более поздний срок. Чем хуже прописан закон, чем больше подзаконных актов он требует, тем больше простора для произвола. К примеру, норма о том, что физические и юридические лица должны уведомлять о деньгах, полученных из-за рубежа, регистрирующие органы. Все подряд? В каком порядке? На мой взгляд, все это должно быть в самом законе. Игорь Честин, директор Всемирного фонда дикой природы, член Общественной палаты: — Президентские замечания все-таки дискриминируют общественные организации по сравнению с коммерческими и государственными организациями. Они ставят некоммерческие организации в такую позицию: вот вы пришли в магазин, купили мыло, а продавец должен отчитываться в регистрирующие органы, на какие цели вы это мыло использовали. Абсурд. По всей видимости, наши спецслужбы получили информацию о том, что в странах ближнего зарубежья революции произошли на деньги, проведенные через некоммерческие фонды, но ничего не мешает эти же деньги провести через коммерческие организации. "Оранжевую революцию" этим не остановишь. Вот нашему фонду граждане Германии собрали деньги, прислали на программу защиты камчатского медведя. Если представить это в условиях действия нового закона, то нам придется доказывать, что камчатский медведь никак не способствует никаким революциям. Ирина Ясина, член правления "Открытой России": — Тенденция радует, первый раз за пять лет удалось развернуть в другую сторону уже принятое наверху решение. Проект в его нынешнем виде — результат компромисса. Обязанность уведомлять регистрирующие органы — не катастрофа. Хотя, конечно, проект оставляет большие возможности чиновникам действовать на свое усмотрение. Вот если на практике уведомительный порядок получения средств из-за рубежа превратится в разрешительный, тогда это будет большой проблемой для гражданского сообщества. Юрий Джибладзе, президент Центра развития демократии и прав человека: — Закон хоть и стал мягче после вмешательства президента, но сохранил неизменным свой концептуально порочный подход. Порочность закона в том, что вместо существующего уведомительного принципа регистрации для отечественных общественных объединений вводится разрешительный. Кроме того, авторы закона позволили чиновникам еще и по своему усмотрению оценивать деятельность неправительственных организаций на предмет их соответствия российским законам. Все будто забыли, что президент, публично говоря о необходимости подобного закона, вел речь о противодействии "неправомерной политической деятельности". Наши законодатели не дали юридического определения этому термину. И как он теперь будет интерпретироваться, недвусмысленно дали понять в последние две недели высшие чиновники из МИДа, ФСБ, СВР и т. д. Им кажется противозаконным и мониторинг общественно-политической ситуации на местах, и — о ужас! — воздействие на общественное мнение. И это — на федеральном уровне. А в любом маленьком городке какая-нибудь группа правозащитников или экологов, досадившая мэру или бизнесу, связанному с этим мэром, моментально станет мишенью для преследования и последующей ликвидации. |