В субботу президент России Владимир Путин встретился с министром транспорта России Игорем Левитиным в своей сочинской резиденции "Бочаров ручей". С подробностями о том, как 700 российских судов будут теперь ходить под российским флагом, и о том, как Владимир Путин договаривался с президентом Нигерии об освобождении российских моряков из нигерийской тюрьмы,— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Верная примета: если в "Бочарове ручье" господин Путин встречается с одним из министров российского правительства и если на этой встрече будут журналисты,— быть "молниям" в информагентствах.
Министр транспорта России Игорь Левитин, которого я увидел за полчаса до начала его встречи с президентом страны, со вздохом сказал, что не может сообщить мне того, что должен сначала услышать президент России.
По крайней мере, стало еще понятней: что-то будет.Когда встреча началась, мне сперва показалось, что туману напустили из-за того, что Грузия, как выяснилось из слов господина Левитина, согласилась открыть сквозное железнодорожное сообщение на участке Сочи--Тбилиси (подробнее см. стр. 15).
Тут же выяснилось, чья заслуга в происшедшем. Если вы думаете, что господина Левитина и его грузинского коллеги, вы жестоко ошибаетесь.
— Это, по сути, реализация наших сочинских договоренностей еще с президентом Шеварднадзе,— обрадованно сказал Владимир Путин.
Если учесть, что господин Шеварднадзе уже некоторое время не у дел (два года не работает президентом Грузии по причине успешного завершения "революции роз"), остается только один человек, который, безусловно, может записать в свой актив это событие.
— Но мы тогда же договаривались о том, что это будет синхронизировано с нормализацией обстановки в Гальском районе с беженцами и с проблемами электроэнергетики,— заметил президент России.— Отдельно я дам поручение Совету безопасности России с тем, чтобы вместе с грузинскими коллегами эту ситуацию и дальше отслеживать. А вы по своей линии, конечно, продолжайте работать.
Ответственность за то, что эти договоренности не работают, Владимир Путин, таким образом, мастерски возложил уже на грузинских коллег.
Но на самом деле не эта новость, как выяснилось, была главной в этот день. Когда господин Левитин несколько слов произнес о взаимодействии с грузинами и на море, Владимир Путин словно бы оживился:
— И поскольку про море вспомнили, я знаю, обсуждался вопрос по реестру судов!"Ах ну да, конечно, как же это я мог забыть!" Об этом говорил весь вид Игоря Левитина.
— Да! Изменения в морском международном реестре судов...— произнес он с таким драматизмом в голосе, что я подумал: быть беде.
Игорь Левитин рассказал, что соответствующий законопроект прошел уже Совет федерации.
— От имени морской общественности (видимо, рыб и млекопитающих.— А. К.) я хотел бы вас попросить одобрить эти изменения. Это будет хорошей новостью, потому что сегодня, к сожалению, около 80 тысяч наших моряков плавают на судах под чужим флагом. Кроме того, они остаются юридически необеспеченными, как это случилось с моряками в Нигерии.
То есть речь, другими словами, шла о том, чтобы перевести эти суда под российский флаг.
— Я хочу сказать,— продолжил Игорь Левитин,— что одним таким решением без бюджетных средств мы можем вернуть под флаг России около 700 судов и перевозить своих грузов на 180 миллионов тонн в год. Примерно фрахт составит около двух с половиной миллиардов долларов. Сегодня мы, к сожалению, из шести миллиардов российского фрахта перевозим только пять процентов.
— Это еще и загрузка наших судоремонтных заводов? — После некоторой паузы, возникшей в разговоре, с напряжением подсказал господин Путин.
— Это будет совсем другая картина! — с воодушевлением подхватил господин Левитин.— Мы сможем полностью обеспечить стопроцентный судоремонт и даже выйти на строительство судов, потому что в этом случае страховые компании и банки смогут кредитовать под хороший процент.
Я вспомнил, с какой гордостью вице-спикер Госдумы Артур Чилингаров рассказывал мне три недели назад в Корее о том, как на следующий год будут спущены на воду сразу три построенных корейцами российских судна. "Эх, черт, погорячились маленько",— подумал я.
— Я бы хотел вас также поблагодарить за поддержку по освобождению наших моряков в Нигерии,— говорил тем временем Игорь Левитин.— Я думаю, что введение этих изменений как раз снимет эту проблему на будущее, поскольку наши моряки будут под юрисдикцией России.
— Да, я знаю,— кивнул господин Путин.— Разговаривал с президентом Нигерии. Когда мы были в США, в Совете Безопасности ООН, мы с ним общались, разговаривали...
Это событие происходило на моих глазах в Нью-Йорке в сентябре этого года, во время работы Генассамблеи ООН. Президент России ранним утром выступил с речью перед лидерами стран, входящих в ООН. Лидеров было до обидного мало. Но Владимир Путин, похоже, нисколько не расстроился. Он сделал свое дело, сел на свое место в зале и огляделся по сторонам. Потом он подозвал к себе кого-то из сотрудников ООН и, видимо, справился, где тут сидит президент Нигерии. Ему показали на черного человека в белых одеждах. Господин Путин немедленно пересел к нему. Разговаривали они довольно долго (президент России отвлекся только на выступление с трибуны ООН президента Белоруссии). Расстались, судя по их виду, бесконечно довольные друг другом. Впрочем, ни на следующий день, ни через неделю российских моряков из нигерийской тюрьмы не освободили.
— А это...— вдруг вспомнил Владимир Путин про изменения в реестре судов.— Хорошее решение! Конечно, как только поступит документ, я его сразу же подпишу.
Игорь Левитин ногой подвинул к себе портфель, стоявший на полу. Я понял, что ждать остается недолго.