Сто лет одиночества

Обозреватель «Ъ» Сергей Строкань — о Генри Киссинджере и отношениях России и Запада

Умер Генри Киссинджер — главный дипломат XX–XXI веков.

Несмотря на свой столетний возраст, ушел неожиданно. Как-то не укладывалось в голове, что и этого небольшого сгорбленного человека, летающего по миру со своими бесчисленными дипломатическими миссиями, перемещающегося из одной эпохи в другую и, казалось, обладавшего эликсиром политического бессмертия, однажды может не стать.

Но вот и его не стало. Можно обвести вокруг пальца политиков, перехитрить дипломатов, что Киссинджер умел делать блестяще, но не нельзя отменить законы природы.

В эпоху коллапса российско-американских отношений, в фундамент которых после Второй мировой войны заложил немало своих авторских кирпичей этот человек, занимавший разные должности в разных администрациях США, фигура и деятельность Киссинджера остаются предметом острых дискуссий.

В телеграмме соболезнования, направленной супруге Генри Киссинджера, российский президент Владимир Путин назвал его выдающимся государственным деятелем.

С его именем, отметил президент, были связаны конец эпохи холодной войны и ключевые договоренности по глобальной безопасности, достигнутые в ту эпоху между Москвой и Вашингтоном.

Однако если говорить откровенно, то ведь сегодня многие у нас предпочтут сказать о Киссинджере совсем другое — не уважительное, а злобное: «Земля ему стекловатой».

Уже говорят.

Ничего удивительного в этом нет.

Если в эпоху холодной войны у нас была школа титулованных и компетентных американистов, как и у них — школа советологов, то в эпоху холодной войны 2.0 все выглядит совсем по-другому. Востребованы не американисты, а антиамериканисты.

Для них смерть Киссинджера — это возможность проводить его в последний путь соревнованием «Кто дальше плюнет».

Краткая биография Генри Киссинджера

Как бы то ни было, Киссинджер вошел в нашу жизнь более шести десятилетий назад, когда он еще не был советником президента или госсекретарем, а был экспертом и будущим стратегом. Через шесть лет после смерти Сталина, в далеком 1959 году, незадолго до исторического визита Никиты Хрущева в США в Москве на русском языке вышла книга «Ядерное оружие и внешняя политика», в которой были сформулированы только обретавшие очертания контуры доктрины ядерного сдерживания.

Автором книги был не кто иной, как Г. Киссингер (именно так — Киссингер — поначалу писали у нас фамилию этого американца немецкого происхождения, только заявлявшего о себе).

С того самого момента он зримо и незримо присутствовал в советской и российской внешней политике и дипломатии, как и в экспертных дискуссиях. Раз за разом он ускользал от однозначных черно-белых оценок эпохи черно-белого телевидения и «Международной панорамы» Валентина Зорина.

Генри Киссинджер был одновременно «махровым антисоветчиком» и поджигателем войн и конфликтов (Индокитай), которого можно было приложить в газете «Правда», и политиком, выступавшим за разрядку.

Он был человеком, способным прилететь в Москву из Вашингтона, взять в руки охотничье ружье и вместе с преемником Никиты Хрущева в Кремле Леонидом Ильичом Брежневым в зимнем лесу Завидово охотиться на подмосковного кабана.

Уже после ухода из всех администраций США, не имея официального титула и вроде как не согласовывая свои поездки и инициативы с Белым домом, он продолжал оставаться вещью в себе, дипломатическим «человеком-оркестром» или «сам себе режиссером», пытавшимся играть самостоятельную роль в качестве влиятельного инсайдера или генератора идей.

Это была такая автономность, самодостаточность и одновременно стратегическое одиночество.

При этом это была та самая дипломатия второго трека, которой всегда не хватало миру, убежденному в том, что никакие другие дипломаты, когда уже есть армии дипломатов при должностях, больше не нужны.

В начале 2000-х, когда российско-американские отношения не были так плохи, как сегодня, но уже начинали портиться и в воздухе витали искры мюнхенской речи президента Путина, Киссинджер приезжал в Москву.

Киссинджер общался с Владимиром Путиным, пристально вглядываясь в него и понимая, что что-то у Москвы и Вашингтона пошло не так.

Уже не махнуть, как в былые годы, с ружьем на охоту в Завидово, и вообще под угрозой оказалось и его, Генри Киссинджера, наследие, и его кирпичики в предательски трескавшемся российско-американском фундаменте.

После начала специальной военной операции на Украине он предложил свой план урегулирования, пересказывать который не имеет смысла, поскольку его уже тысячу раз пересказали все кому не лень. Будут ли востребованы элементы этого плана — пока неизвестно, но интрига сохраняется. Киссинджер умер, но то, что умер его план по Украине или фрагменты плана, вовсе не факт.

В начале 2000-х годов в резиденции американского посла в Спасо-хаусе, в переполненном зале, где собрались приглашенные российские политики, дипломаты, эксперты, гуру американской дипломатии тихим голосом говорил о том, как он представляет себе архитектуру международной безопасности. Поскольку гостей предупредили, что вопросы задавать нельзя, оставалось только слушать, но было все равно интересно.

Что Генри Киссинджер говорил об СССР и России

Помнится, тогда Киссинджер говорил о том, что никакой абсолютной безопасности быть не может, что безопасность одних автоматически будет означать небезопасность для других. Он пытался внушить аудитории мысль о том, что Россия заблуждается и ставит нереалистичные задачи, пытаясь создать вместе с Западом некую всеобъемлющую систему международной безопасности. В то время как в современном мире, как он считал, такой системы быть не может, и надо быть реалистами, трезво смотреть на вещи.

Москва не могла согласиться с таким подходом и в декабре 2021 года, незадолго до начала СВО, направила Западу подробные и предметные предложения по созданию системы международной безопасности и стратегической стабильности. Ответ Запада оказался разочаровывающим — тогда еще партнеры были не готовы строить эту самую всеобъемлющую систему безопасности, которую Киссинджер еще за много лет до этого называл утопией. Выходит, прав оказался непотопляемый гуру американской дипломатии. Увы, он был прав.

Оценивая наследие Киссинджера, можно, конечно, вспомнить его Нобелевскую премию мира, его роль в исторической нормализации отношений между США и Китаем, его роль в ближневосточном урегулировании и многое-многое другое.

Но можно пойти по другому пути.

Можно сравнить его с другими современными главами дипломатических ведомств ведущих западных держав.

Госсекретарь США Энтони Блинкен, его британский и французский коллеги, наконец, глава МИД Германии Анналена Бербок. Всех их объединяет то, что о них мало что можно сказать, поскольку весь их «контент» укладывается в похожие друг на друга пресс-релизы. Будто их достали из одного компьютера и раздали всем перед очередным саммитом или министерской встречей. Все они предсказуемы, лишены самостоятельной роли и инициативы, стратегического видения, повязаны «коллективными правилами игры». Смысл этих правил сегодня состоит в том, чтобы пытаться любой ценой победить Россию.