Государственный академический большой дирижер

Смена власти в Большом театре произошла. На собрании коллектива Большого сотрудникам представили нового генерального директора, которым стал Валерий Гергиев. Создания некоей обновленной «дирекции императорских театров» или слияния Большого театра с Мариинским еще в какой-то форме, однако, не случилось: оба театра продолжат существовать независимо (по крайней мере в юридическом смысле), а Валерий Гергиев будет совмещать два раздельных руководящих поста. Комментирует Сергей Ходнев.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В главном фойе Исторической сцены собралось примерно семьдесят человек. Перед ними в президиуме сидели за столом министр культуры Ольга Любимова, вице-премьер Татьяна Голикова, Валерий Гергиев и Владимир Урин. Госпожа Голикова, представлявшая правительство, выступила первой, сообщив, что Владимир Урин «написал заявление по собственному желанию» и что освободившуюся вакансию — согласно распоряжению, подписанному премьер-министром,— займет шеф Мариинского театра. И в грустно-взволнованном тоне поблагодарила уходящего директора за десять лет работы и за спектакли, «которые вошли в золотой фонд российской культуры» (аудитория ответила аплодисментами).

Ольга Любимова, кратко отметив «большой совместный опыт» Министерства культуры и обоих театров, энергично заверила, что ведомство поддержит Большой «в этот легкий момент турбулентности». После чего слово перешло к Валерию Гергиеву.

На что выступление маэстро походило менее всего, так это на заранее отрепетированную «тронную речь» с уже готовой программой действий. Дирижер оплошно назвал Галину Сергеевну Уланову «Галиной Семеновной», сказал, что Большим театром руководили «государственные мужья», но о будущем Большого высказался крайне общо: «Через какое-то время мы сможем познакомиться поближе... почувствовать, чего от нас ждут как в Москве, так и во всей стране». Он пообещал сохранить благополучие всей команды театра («Мы должны сделать все, чтобы люди не чувствовали себя недооцененными»), высказав надежду, что правительство и конкретно Министерство культуры будут оказывать Большому необходимую для этого поддержку. Несколько туманно дал понять, что на жизнь Большого распространятся «общие принципы», которые присутствовавшим известны по тому, как живет театр Мариинский. Предположил, что оба театра могут обмениваться постановками и гастролями.

По большому счету вот и все.

Единственное по-настоящему конкретное намерение, оглашенное Валерием Гергиевым,— курс на расширение внебюджетного финансирования опять-таки обоих театров за счет расширения их «группы друзей» (то есть попечительских советов).

Это, по словам маэстро, произойдет «в самое ближайшее время».

На правах наблюдателя приходится отметить, что на нового генерального директора Большого театра учредитель взвалил ношу такого веса и объема, какие в новейшей истории отечественной культуры не доставались ни одному театральному руководителю.

В Мариинском театре (штат — около 4 тыс. человек) Валерий Гергиев одновременно директор, художественный руководитель и главный дирижер. Такое соединение руководящих функций в одном лице по меркам и мировой, и отечественной практики уже является исключением. В Петербурге театру принадлежат сразу три сцены: историческая, новая («Мариинский-2») и концертный зал на улице Декабристов, в котором тоже регулярно идут не только концерты, но и оперные представления.

В 2016 году Валерий Гергиев получил Приморский театр оперы и балета (Владивосток), ставший Приморской сценой Мариинского театра. В 2017-м — владикавказский Театр оперы и балета Республики Северная Осетия — Алания, ставший филиалом Мариинского театра. Еще один филиал Мариинского театра создается в Кемерово в рамках нового культурного кластера. Помимо этой стройки на горизонте маячит перспектива реконструкции исторического здания Мариинки, состояние которого уже много лет считается тревожным. Наконец, маэстро Гергиев является также председателем Всероссийского хорового общества — а по бумагам это большая организация с филиалами во всех субъектах Российской Федерации.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Теперь ко всему этому прибавляется Большой театр (с сопоставимым штатом — 3,4 тыс. человек), у которого две основные сцены на Театральной площади — Историческая и Новая. Плюс Камерная сцена, бывший Камерный театр Бориса Покровского на Никольской улице, но это обременение: одной из задач, взятых на себя Владимиром Уриным, было создание вместо тесного театрика на Никольской новой Камерной сцены на месте давным-давно сгоревшего «Славянского базара». Проект даже был уже согласован, однако, что будет с ним теперь, пока непонятно. Плюс филиал Большого театра, который строится в Калининграде.

Итого Валерию Гергиеву достаются целых шесть столичных сцен и четыре региональных филиала, существующих либо запланированных (к ним, очевидно, надо прибавить театр оперы и балета, который строится в Севастополе: создание тамошнего «культурного кластера», как и в случае Владивостока, Калининграда и Кемерово,— тоже инициатива маэстро Гергиева).

Он, безусловно, был и остается музыкантом немыслимой выносливости. Способность дирижера провести рекордное количество концертов или спектаклей в максимально ограниченный отрезок времени изумляла еще двадцать лет назад, но порох в пороховницах есть и теперь. В июне этого года, например, уже 70-летний Валерий Гергиев провел представление «Сказания о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова (это огромная и невероятно трудная в исполнительском смысле опера) — а в затянувшемся перерыве переместился на другую сцену, чтобы как ни в чем ни бывало отдирижировать тоже труднейший, пусть и одноактный, балет Бартока «Чудесный мандарин» (см. “Ъ” от 29 июня).

Но в административном смысле это много даже для него. Особенно если он, как сообщила новостным агентствам пресс-служба Мариинского театра, собирается стоять за дирижерским пультом в Петербурге три-пять раз в неделю. Контроль одного только документооборота двух главных государственных театров — головоломная задача, раз уж никакого исполнительного директора с правом подписи Большому пока что не посулили. А творческие вопросы — они-то, надо полагать, и подавно будут решаться спонтанно и внезапно.

Сергей Ходнев