Праздник со слезами на глазах

ЛДПР в четверг провела научно-практическую конференцию, приуроченную к 30-летию ее победы на выборах в первую Госдуму. Ключевой причиной того успеха нынешние либерал-демократы называют прогосударственную позицию партии. Политики и эксперты, в свою очередь, напоминают о протестных настроениях в обществе и запросе на «третью силу», обеспечивших ЛДПР первые успехи, хотя и признают, что в дальнейшем партия заняла «конструктивную позицию».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Площадкой для симпозиума стал Университет мировых цивилизаций, основанный покойным лидером ЛДПР Владимиром Жириновским и носящий его имя, а благодарными слушателями —студенты этого вуза. «Странно, что вы нас о чем-то спрашиваете, нас тогда не было»,— отмахивались они от «исторических» вопросов корреспондента “Ъ”. Университетские сотрудники, разложившие на видном месте партийную литературу, тоже воздерживались от исторических оценок, предпочитая вспоминать последние личные встречи с основателем партии.

Искомые вводные с трибуны задал нынешний лидер ЛДПР Леонид Слуцкий: «Та победа была не случайна, общество стряхивало с себя остатки коммунистической системы, и то, что нес с собой Жириновский и молодая ЛДПР, было исключительно востребовано в молодой России».

По словам господина Слуцкого, в начале «лихих 90-х» либерал-демократы заняли прогосударственную позицию, взяли на себя ответственность за новую Конституцию, «казавшуюся левым силам слишком авторитарной», а после успеха на выборах обеспечивали равновесие «малоустойчивой конструкции» первого созыва Думы. «Как ни менялись события, ЛДПР занимала не провластную, а прогосударственную позицию»,— уверял лидер партии.

За такой подход к работе коллег похвалил приглашенный на мероприятие зампред фракции «Единая Россия» в Госдуме Андрей Исаев: «Долгие годы ЛДПР делает очень тяжелую, но очень нужную работу — является конструктивной оппозицией». Он отметил, что партии соревнуются на выборах, что «нормально для демократической страны», спорят по отдельным вопросам, но по принципиальным темам, связанным с защитой интересов государства, всегда находят консенсус. И в этом же кроются причины успеха либерал-демократов на выборах-1993, объяснил единоросс: «ЛДПР на тот момент была единственной центристской прогосударственной силой, за которую могли проголосовать люди, заинтересованные в мирном развитии страны».

Значимость «политической машины Владимира Жириновского» для власти подчеркнул и политолог Сергей Марков, разъяснивший, что ЛДПР удачно аккумулировала голоса «против всех», выразители которых в других системах «обладают колоссальным негативным эффектом», поскольку восприимчивы к манипуляции и «легко уходят в радикальные проекты». «Счастье и удача России, что была создана политическая машина, стягивающая голоса "против всех" и превращающая их в нормальную центристскую политическую (энергию.— “Ъ”) для конструктивной работы»,— обрисовал тогдашнюю ситуацию эксперт. «Правительство видело, что это конструктивно, и лидеры ЛДПР получали доступ к СМИ на следующем избирательном цикле»,— продолжил господин Марков. Успех же на выборах-1993, по его мнению, партии обеспечила позиция промеж главенствующих противоборствующих политических сил:

«Так называемые коммунисты и так называемые демократы. В этих условиях большинство народа сказало: нам не нравятся ни те, ни эти, кого нам выбирать? И здесь ЛДПР предложила третий путь».

Формулировку «третья сила», комментируя события 1993 года, употребил в беседе с “Ъ” и депутат Госдумы Константин Затулин («Единая Россия»), представлявший в первом созыве парламента Партию российского единства и согласия: «Победа ЛДПР, пусть даже относительная, была связана с тем, что Борис Ельцин и те, кто ему противостоял до этого со стороны Верховного совета, в глазах многих были виновны в том, что довели до трагедии, до позора (событий октября 1993-го.— “Ъ”). Поэтому вперед в голосовании вышли представители той политической силы, которая как бы не была непосредственно в этом виновна».

Впрочем, господин Затулин отдает должное и «словесному искусству» Владимира Жириновского, граничившему с политической манипуляцией. «Он на меня обижался, когда я припоминал ему его лозунги, но он же не стеснялся популизма, обещал каждой женщине по мужчине, каждому мужчине по бутылке водки,— вспоминает депутат.— Это анекдотичный пример, но многое из того, что тогда утверждал Жириновский, через какое-то время он совершенно спокойно для себя переоценивал». В практической же деятельности основатель ЛДПР был «договороспособен» и в «кулуарных моментах», в отличие от публичной риторики, «вел себя очень вежливо и никаких молний не метал», добавляет господин Затулин: «Одно было для внешнего, другое для внутреннего, если говорить об оппозиционности ЛДПР. Кстати говоря, на мой взгляд, так оно и остается».

«Я не уверен, что Жириновский говорил "каждой бабе по мужику", но то, что он смог прекрасно соединить экономический популизм и тему государственного патриотизма — это факт»,— подтверждает политолог Константин Калачев, тоже указавший на эффект образа «третьей силы». По его мнению, выборы 1993 года — это «классика протестного голосования», и ЛДПР, шедшая «от запроса», смогла ухватить «протестную волну». Однако сохранять те тенденции партийцы не стали, уверен эксперт: «Есть преемственность по отношению к 2000-м, но никак не к 1993 году. Я прекрасно помню тех людей, и никого из тех, кто стоял тогда у истоков, уже нет. Кроме названия и образа Жириновского (от тех времен.— “Ъ”) ничего не осталось».

Григорий Лейба