«Когда насилие становится явным, некоторые отдаются ему охотно»
Рене Жирар о насилии, которое нас окружает
25 декабря исполняется 100 лет со дня рождения Рене Жирара — французского философа и культуролога, исследовавшего подражательный характер человеческих желаний и насилие, лежащее в основании человеческой культуры. К юбилею перечитали его главные труды, чтобы понять, какое место насилие занимало и занимает в жизни людей.
1994
Фото: Sophie Bassouls / Sygma / Sygma / Getty Images
1994
Фото: Sophie Bassouls / Sygma / Sygma / Getty Images
1
Угроза, нависшая над нами из-за атомных бомб и промышленного загрязнения,— всего лишь проявление закона, который первобытные люди постигают пусть лишь наполовину, но который считают реальным, тогда как мы считаем его фантазией. Кто бы ни играл насилием, в конце концов сам станет его игрушкой.
«Насилие и священное»
2
Людям не хочется признать, что у обеих сторон одни и те же «основания»,— иначе говоря, что у насилия нет оснований.
«Насилие и священное»
3
Трагедия — это равновесие весов, но весов не справедливости, а насилия.
«Насилие и священное»
4
Человек не способен прямо смотреть на бессмысленную наготу своего собственного насилия, не рискуя этому насилию отдаться.
«Насилие и священное»
5
Нетерпимость может в конечном счете оказаться столь же губительной, как и терпимость. Когда насилие становится явным, некоторые отдаются ему охотно и даже с энтузиазмом; другие сопротивляются его нарастанию — но нередко именно они и приводят его к триумфу.
«Насилие и священное»
6
Человек никогда не распознавал свое насилие, по крайней мере — распознавал не вполне, и сама возможность человеческих обществ как таковых основана, видимо, на этом нераспознавании.
«Насилие и священное»
7
Людям удается избавляться от своего насилия постольку, поскольку процесс избавления предстает им не как их собственное действие, а как абсолютный императив, приказ бога, требования которого настолько же страшны, насколько мелочны.
«Насилие и священное»
8
Показная демонстрация почтения к жертвам наших предков часто маскирует желание оправдать себя за их счет. Сыновья повторяют преступления отцов как раз потому, что верят в свое моральное превосходство над ними.
«Я вижу Сатану, падающего, как молния»
9
Жажда насилия, стоит ей проснуться, приводит к определенным физиологическим изменениям, готовящим человека к схватке. Эта расположенность к насилию длится известное время. Ее нельзя считать простым рефлексом, который прекращается, как только заканчивается воздействие стимула.
«Насилие и священное»
10
Жажду насилия труднее успокоить, чем развязать, особенно в обычных условиях жизни в обществе.
«Насилие и священное»
11
Гонители убеждены в обоснованности своего насилия; они считают себя вершителями справедливости, поэтому им нужны виновные жертвы.
«Козел отпущения»
12
Зло существует. Зло — это всеотрицающая сделка с ненавистью, которой столь многие рьяно придерживаются ради того, чтоб растоптать друг друга.
«Ложь романтизма и правда романа»
13
Причина существования некоторых запретов очевидна. Нет культуры, которая не запрещала бы актов насилия внутри сообществ. Поэтому запрещаются все действия, которые давали бы повод для нагнетания насилия, даже те формы соперничества и соревнования, которые часто принимаются и даже приветствуются в нашем обществе.
«Вещи, сокрытые от создания мира»
14
В примитивных обществах насилие никогда не понимают в том смысле, в каком его понимаем мы. Для нас насилие обладает некоей концептуальной самостоятельностью, той специфичностью, о которой примитивные общества не имеют ни малейшего понятия. Мы видим в первую очередь индивидуальный акт.
«Вещи, сокрытые от создания мира»
15
Цепная реакция мести предстает как пароксизм и совершенное выражение мимесиса. Оно доводит людей до монотонного повторения одного и того же убийства. Оно превращает их в двойников.
«Вещи, сокрытые от создания мира»
16
Люди думают, что для бегства от насилия им достаточно отказаться от всякой инициативы насилия, но поскольку никто никогда не думает, что выступает инициатором насилия, и поскольку всякое насилие носит миметический характер и заканчивается или думает, что заканчивается, первым актом насилия, отправляющим к его отправной точке, то этот отказ есть только видимость и не может ничего изменить радикально.
«Вещи, сокрытые от создания мира»
17
Насилие всегда воспринимает себя как законное наказание. Поэтому нужно отказаться от этого права на наказание и даже на то, что во многих случаях выглядит как законная защита.
«Вещи, сокрытые от создания мира»
18
Вопреки тому, что мы постоянно слышим вокруг, гонители одержимы ненавистью не к различию, а к его невыразимой противоположности, к обезразличенности.
«Козел отпущения»
19
Все мифы о первоначале сводятся к убийству мифического существа другими мифическими существами. Это убийство понято как учреждение культурного порядка.
«Насилие и священное»
20
Евангелия говорят о том же событии, что и мифы, они говорят об учредительном убийстве, расположенном в центре всякой мифологии.
«Козел отпущения»
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram