|
Рыночная экономия |
 |
| Распродажа барахла, которая началась на Сухаревской площади в 1812 году, растянулась на сто с лишним лет |
| Фото: РОСИНФОРМ |
Пожар и свобода
 |
| Экспонаты для своей знаменитой коллекции А. П. Бахрушин брал у сухаревских антиквариев измором |
| Фото: РОСИНФОРМ |
"Не пить до конца заказанной работы..."
 |
| На "авторыночной" части Сухаревки можно было легко купить даже распределяющиеся по особым нарядам велосипеды |
| Фото: РОСИНФОРМ |
"-- Вот,— сказал я торговцу,— вот кому предложите! У него музей редкостей и масса миниатюр...
— Это Бахрушину-то? — с явным пренебрежением спросил, поглядев, торговец.— Я ему и показывать ничего не стану-с.
— Почему же?
— Дело известное. Ему надо на грош пятаков купить. Он у меня этого митрополита Филарета года два торгует. Да еще старается меня в ловушку поймать: это, говорит, не настоящая миниатюра! А какая же, говорю, бывает еще? — Подписи нет! — Кто бы ни написал, если хорошо, то и стоит дорого, говорю я ему.— Нет, говорит, ты необразованный и не понимаешь... А сам-то где он образовался?.. И торговец на ключ запер свою витрину".
Деловой хваткой Бахрушина обладали далеко не все покупатели, и сухаревские антиквары успешно продавали статуэтки, картины, подсвечники, монеты и другие случайные предметы, расставленные и разложенные, бывало, прямо на земле. Для дилетантов имелось большое количество фальшивок, производство которых было поставлено на поток. За три-пять рублей предлагались фальшивые рубли времен царя Алексея Михайловича, а поддельные полотна Рафаэля, Корреджо, Рубенса имелись прямо-таки в каждой лавочке. Конечно, такого рода шедевры предназначались не постоянным клиентам, а случайным "чайникам". Забавную историю про продажу на Сухаревке фальшивого Репина поведал В. Гиляровский:
"К палатке одного антиквара подходит дама, долго смотрит картины и останавливается на одной с надписью: 'И. Репин'; на ней ярлык: десять рублей.
— Вот вам десять рублей. Я беру картину. Но если она ненастоящая, то принесу обратно. Я буду у знакомых, где сегодня Репин обедает, и покажу ему.
Приносит дама к знакомым картину и показывает ее И. Е. Репину. Тот хохочет. Просит перо и чернила и подписывает внизу картины: 'Это не Репин. И. Репин'.
Картина эта опять попала на Сухаревку и была продана благодаря репинскому автографу за сто рублей".
 |
| Рынок был идеальным местом для осуществления смычки между городским пролетариатом и трудовым крестьянством |
| Фото: РОСИНФОРМ |
Мильтон вместо молитвослова
 |
| Сухаревка пользовалась славой самого читающего в мире блошиного рынка |
| Фото: РОСИНФОРМ |
Некоторые лавки имели узкую специализацию, например торговали подержанными книгами по астрологии, черной магии, хиромантии и прочими предметами, имеющими отношение к оккультным наукам. В подобных торговых точках выставляли далеко не весь товар: поклонникам тайного знания было куда приятнее получить книжку, извлеченную на их глазах из какого-нибудь тайника. Такое место расположения — у Сухаревой башни, в которой когда-то жил сподвижник Петра I Яков Брюс, считавшийся в народе колдуном,— лучшая реклама для магазина оккультной литературы.
Сухаревский губернатор
 |
| Работе сухаревских рюмочных никакой сухой закон помешать не мог |
| Фото: РОСИНФОРМ |
Конечно, полиция на рынке была, но на такую мелкую рыбешку, как карманники и скупщики краденого, она внимания не обращала. Полицейские приставы прикрывали воров, которые за это помогали раскрывать громкие преступления. Из стражей порядка на Сухаревке наиболее колоритной фигурой был сыщик Смолин, которого завсегдатаи рынка называли "сухаревским губернатором". Он накоротке общался с местными криминальными авторитетами и знал о многих преступлениях, то есть, как говорят сейчас, занимался "крышеванием". Поймав карманника, Смолин зачастую оставлял его на свободе, конфискуя в свою пользу украденное. После смерти сыщика в его спальне нашли два ведра золотых часов и портсигаров.
Про "сухаревского губернатора" рассказывали, например, такую историю. Однажды из Кремля украли многопудовую медную пушку, начальство приказало Смолину срочно ее разыскать. Собрав сухаревских "авторитетов", Смолин потребовал, чтобы в течение суток пушка была найдена и оставлена на пустыре. На другой день пушка была там, где было указано, ее перевезли в Кремль и установили на прежнее место. А спустя некоторое время выяснилось, что, не найдя украденного орудия, сухаревская братва похитила для своего покровителя другую пушку с Кремлевской стены.
"Орехи со свищом и рыба с душком..."
 |
| Не получающие продовольственных карточек "бывшие" меняли на Сухаревке фамильные драгоценности на что-нибудь съедобное |
| Фото: РОСИНФОРМ |
Журнал "Исторический вестник" в 1909 году рисовал такую картину: "Московские торжища особенно характерны своим стародавним неряшеством. Невзирая на опубликованные несколько лет назад статьи профессора Бубнова, главы московских городских санитаров, и других лиц, писавших о сверхъестественной грязи московских рынков, до сих пор эти рынки напоминают первобытные азиатские базары, где грязь и зараза обязательны и неукоснительны, как луна на мечети. В Москве по-прежнему на молочные базары по утрам приезжают бабы-молочницы, у которых кувшины заткнуты грязной тряпицей, напоминающей портянку... до сих пор на грязнейших рыночных лотках продаются гнилые яблоки, испорченные апельсины, неудобоваримая какая-то требуха и кишки с кашей, тут же лежат окрашенные ядовитыми красками пряники и конфеты, ржавые сельди, орехи со свищом, рыба с душком, фальсифицированное масло, а также много других продуктов, которым следует пожелать не только острого глаза санитара, но даже хлорной извести и полного уничтожения".
Едва ли кто-нибудь из журналистов и городских чиновников, сетующих на грязь Сухаревки и низкое качество продаваемых там товаров, мог предположить, что спустя каких-нибудь десять лет об этих товарах будут вспоминать как о чем-то прекрасном, безвозвратно утраченном.
"В тресте кража, а у нас — веселая распродажа"
 |
| Восстановление транспорта дало властям повод закрыть рынок, поскольку толпы мешали уличному движению |
| Фото: РОСИНФОРМ |
В конце концов за снабжение населения всем необходимым взялись мелкие торговцы-мешочники. Тысячи людей перемещались с товаром по стране на крышах вагонов и тормозных площадках поездов. Предприимчивые торговцы умудрялись добираться из Центральной России даже до Харбина — о тамошних дешевых магазинах ходили легенды. Центром альтернативного снабжения была Москва, которая находилась на пересечении основных транспортных магистралей. Мешочникам было проще доехать до нее, чем до производящих хлеб районов. "Такое впечатление,— писал современник,— будто Москва горит, на всех вокзалах толпы людей с корзинками, чемоданами, узлами. Не думайте, что это домашние вещи. Это все спекулятивная мануфактура". Ну а главной московской базой нелегального снабжения стала Сухаревка. Здесь можно было купить или выменять (из-за инфляции на вольном рынке процветал натуральный обмен) практически все что угодно.
Мешочники не могли заниматься своим делом, не нарушая советских законов, и потому неизбежно оказывались в близких отношениях с воровским миром. Как следствие, Сухаревка постепенно превращалась в центр криминальной России. Недаром описанный Ильфом и Петровым всесоюзный съезд мошенников — детей лейтенанта Шмидта — проходил в одном из сухаревских трактиров.
И торговцы, и покупатели прекрасно понимали, что значительная часть товаров, поступающих в оборот, имеет не совсем законное происхождение. Но это никого не смущало. Покупателей зазывали в лавки такой, например, прибауткой: "Стой, товарищ, не пугайся! В тресте кража, а у нас — веселая распродажа!" Да и обычных карманников на рынке не поубавилось, о чем предупреждала следующая частушка: "Пролетарии всех стран, берегите свой карман!"
"Конфискуя все продукты..."
"Ввиду наблюдающейся в Москве незаконной торговли нормированными продуктами и констатированных Мосздравотделом случаев отравления от продаваемых таким путем продуктов, особенно на Сухаревском рынке, Президиум Моск. Сов. Раб. Кр. и Кр-арм. Депутатов постановляет:
1) Усилить контроль во всех местах продажи за выполнением правил, установленных Московским Советом для торговли ненормированными продуктами.
2) Воспретить какую бы то ни было торговлю на Сухаревском рынке с 15 декабря сего года...
4) Не допускать после 15 декабря никакой продажи на Сухаревском рынке, конфискуя все продукты, попытки продажи коих будут наблюдаться".
 |
| Рыбный ряд можно было легко найти, идя на разносящийся на сотни метров запах тухлой рыбы |
| Фото: РОСИНФОРМ |
С началом НЭПа закрытие главного свободного рынка страны стало казаться полным абсурдом, однако восстанавливать Сухаревку, про которую первые лица государства успели наговорить столько гадостей, не хотелось.
Новая Сухаревка
 |
| Саркофаг для тела ненавидящего "вольные" рынки Ленина и торговый комплекс "Новая Сухаревка" проектировались одновременно и одним и тем же архитектором |
| Фото: РОСИНФОРМ |
— Где же антиквария? — спрашиваю одного старого сухаревщика.
— Старьевщики-то? Да кому теперь ихнее барахло нужно? Вот там, в 'развале', есть один-другой со своими рогожками.
Для 'развала', то есть именно для толкучки, отведен угол ближе к Трубной площади. Его со временем отгородят от рядов. А пока иду туда. Это пахнет старой Сухаревкой. Развалены на рогожках и полотнах товары: замки, ключи, отвертки, старое железо, куски кожи для починки обуви, ржавые гвозди и обломки. Точильщик на своем станке шлифует ржавый топор. Дальше, вдоль забора, выстроены ряды порыжелых сапог, калош, груды тряпья, подушек, рвани...
А вот самое веселое место толкучки — обжорка. Длинный обжорный ряд начинается с бабы с покрытым подушкой и замотанным ситцевым одеялом ведром, из которого она за гривенник накладывает полную тарелку мятой картошки и поливает ее из кувшина грибным соусом. Пахнет постным маслом. Рядом другой, 'скоромный', аромат: на жаровне кипит и брызжет жареная колбаса, тут же блюдо с вареной свининой. Вот блинница печет белые блины и поливает их маслом. Один за другим несколько самоваров с горячим медовым сбитнем, лотки с булками и бутербродами. А кругом раскрасневшиеся лица питающихся".
Однако убрать торговлю с площади так и не удалось — "Новая Сухаревка" стала лишь наиболее цивилизованной частью заполонившей площадь барахолки. В 1930 году рынок был окончательно ликвидирован как мешающий уличному движению. Заодно закрыли и "Новую Сухаревку", которая находилась во дворах за кинотеатром "Форум" и транспорту никак не мешала. А спустя еще четыре года была снесена и Сухарева башня.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
|
СЛОВО И ДЕЛО
Антисоветская торговля Почему так поздно решились на этот шаг? Потому, что до последнего времени даже в среде трудящихся были надежды на свободную торговлю. Предрассудки свободной торговли (т. е. свободы для богатых грабить бедного) разделялись даже частью рабочего класса, наименее сознательной, но все же довольно значительной. Теперь, однако, в настроении трудящихся масс произошел решительный перелом: все видят, что не от "вольного рынка", не от торгаша и спекулянта нужно ждать спасения, а от дружной работы, организованной в государственном масштабе. Это доказал на опыте наш Наркомпрод. Не нужно думать, что различные вещи, продаваемые и покупаемые на Сухаревке, представляют что-то идущее со стороны; огромный процент этого имущества есть расхищаемое имущество республики. Здесь вещи, расхищаемые со складов, из железнодорожных грузов, из учреждений, даже иногда из фабрик, заводов и казарм. Таким образом, нового Сухаревка дает очень мало: она в значительной степени лишь перераспределяет то, что ловкие жулики или слабые люди похитили из государственного имущества и предметов, принадлежащих государству, т. е. всем рабочим и крестьянам. Хлеб и сахар из Наркомпрода, мануфактура со склада Главтекстиля, книги из Центропечати или государственных типографий — таков тип обращающихся на Сухаревском рынке товаров. Не давая почти ничего нового и, таким образом, чрезвычайно мало служа дополнением государственному снабжению, Сухаревка была поистине очагом спекулятивной заразы и спекулятивного разврата. Она растлевала не только буржуазные ряды, она деморализовала красноармейцев, которые "соблазнялись" и продавали там свои шинели, и даже рабочих, находивших там сбыт для того, что исчезало с фабрик и заводов. С другой стороны, крупный спекулятивный капитал ловко обделывал там свои делишки. Делалось это очень просто. Воротилы спекуляции, сидящие в своих норах, имеют мелких агентов, те, в свою очередь, еще более мелких, и таким образом жирный делец скрывается под обтрепанными фигурами своих наемников: его нет на поверхности, его не видно, но он здесь и собирает обильную жатву. Закрытие Сухаревки, уничтожающее разлагающее влияние спекулятивной толкучки, окажется, однако, только тогда действительным средством, если параллельно этому МПО улучшит свой аппарат распределения и если все наши хозяйственные органы, имеющие склады, сократят хищения с этих складов, то есть и контроль, и всю свою организацию. Сократить муки людей, имеющих право на получение продуктов и теряющих время даже тогда, когда эти продукты есть,— это очередная обязанность наших распределительных органов. Без этого всякая ликвидация толкучки и "вольных" городских рынков неизбежно будет лишь некоторой отсрочкой их нового расцвета. Нужно еще обратить внимание на спекулянтские лавочки, торгующие изысканными товарами и имеющие совершенно специфического покупателя. Если на Сухаревке сновала наряду с профессиональными спекулянтами и беднота, то здесь наслаждается благами и жизни, и своего разбоя чисто спекулянтская публика, выдающая себя не только своей одеждой, но и своей физиономией. За ликвидацией Сухаревки должна последовать ликвидация этих притонов. "Правда" #212, 15 декабря 1920 г. |