В субботу президент России Владимир Путин в Петербурге встретился с коллегами, подсказавшими ему решение проблемы переезда Конституционного суда. Это решение продемонстрировало, за кого Владимир Путин на самом деле принимает Госдуму и правительство России. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что на демонстрацию силы президента России спровоцировала безобидная на первый взгляд тренировка по дзюдо в Школе высшего спортивного мастерства.
Владимир Путин стоял в своем рабочем кабинете в Константиновском дворце. Он был в костюме и при галстуке. Его вид обескуражил меня. В другое время я бы вздрогнул, если бы увидел его в чем-то другом. Но за это субботнее утро я привык видеть президента в кимоно. Он несколько часов провел в Школе высшего спортивного мастерства. В школе господин Путин вместе с двумя японскими дзюдоистами давал мастер-класс маленьким девочкам и мальчикам.
— В следующий раз все выходят на татами,— пристально посмотрел господин Путин на журналистов.
Эта реплика, возможно, предназначалась участникам совещания, но их в это время в комнате еще не было. Поэтому господин Путин тренировался на нас.
— Когда?! — с апокалиптической готовностью выкрикнул кто-то из коллег.Господин Путин пощадил коллегу и реагировать не стал. И слава богу. Ведь он мог бы сказать: "Завтра".
Но после всего этого вопрос возник уже у меня.— Скажите, сколько бы вы продержались против Ямасита-сан? — спросил я.
Ямасита-сан — двукратный олимпийский чемпион по дзюдо в абсолютной весовой категории. Господин Путин часто видится с ним. Накануне они вместе ужинали в ресторане (стр. 14).
— Против Ямаситы? — переспросил господин Путин.— Пока он меня не догнал бы.В каких-то вещах президент страны очень адекватно осознает реальности.
Впрочем, он вспомнил, как однажды боролся с человеком, который был в абсолютном весе.
— Да, было такое,— с удовольствием произнес президент.— И что? — спросил я.
Господин Путин ответить не успел. В кабинет начали входить участники совещания: глава Конституционного суда Валерий Зорькин, первый вице-премьер Дмитрий Медведев, губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко, писатель Даниил Гранин, управляющий делами президента России Владимир Кожин. Он стал здороваться с каждым из них за руку.
Финал этой истории все-таки очень интересовал меня, и было очень жалко, что совещание началось, когда не ждали.
— Что? — переспросил господин Путин, продолжая здороваться.— Да понял одну вещь.
— Какую?! — я уже не в силах был ждать развязки.— Чтобы добраться до такого, надо быть таким, как он сам. А иначе не стоит и начинать.
То есть в тот день закончилось все не очень хорошо для господина Путина. Между тем философский вывод, сделанный господином Путиным из этого поединка, явно стоил моральных издержек, с ним связанных.
Участники совещания, казалось, удивленно смотрели на президента. Они не понимали, о чем он с ними говорит, пожимая им руки. Им было трудно поддержать этот разговор.
— Дмитрий Анатольевич, вы побывали в здании Сената и Синода вместе с председателем Конституционного суда,— обратился господин Путин к господину Медведеву.— Какие впечатления и соображения в связи с этим посещением?
— Соображения простые,— произнес господин Медведев.— Здание, конечно, превосходное, доминанта Санкт-Петербурга. В то же время состояние его очень сложное. Требуются большие инвестиции для того, чтобы привести его в порядок, и они должны быть сделаны обязательно, вне зависимости от того, каково будет целевое назначение этого здания впоследствии... Будет ли оно использоваться для государственных нужд... Или как-то иначе. Хотя, конечно, по моему мнению, такое здание должно использоваться только для государственных нужд.
Тут нужны пояснения. Господин Путин, приезжая накануне открывать новое здание Росгосархива, рассчитывал, что к этому времени депутаты Госдумы успеют, хотя бы в первом чтении, одобрить законопроект о переезде Конституционного суда в Санкт-Петербург, в здание на площади Декабристов, которое раньше занимал Росархив. Но депутаты не справились со своей задачей — скорее всего, по вине правительства, которое не успело дать заключение по этому законопроекту и не прислало его в Госдуму.
И вот теперь Владимир Путин под телекамерами занимался довольно странным на первый взгляд делом. Он собирал мнения об этой проблеме у людей, представляющих исполнительную местную власть (ее олицетворяла госпожа Матвиенко), исполнительную федеральную власть (господин Медведев), духовного лидера нации (Даниила Гранина можно так назвать без особой натяжки). Зачем все эти люди ему были нужны? Чтобы на глазах у всех подтолкнуть его к решению о поддержке идеи переноса здания КС, принадлежащей прежде всего ему самому? Или для того, чтобы у него было основание пренебречь мнением депутатов и правительственной экспертизой? И мнение участников совещания должно было заменить ему мнение депутатов Госдумы? В любом случае было понятно, что господин Путин готовил себя к чему-то нерядовому.
Эта подготовка, на мой взгляд, и началась рано утром с тренировки в школе дзюдо. Там Владимир Путин не просто впервые за все время, что работает президентом, вышел на людях на татами. (Известно, что у господина Путина есть татами и дома и что он там активно тренируется с членами сборной России по дзюдо.) Он разминался перед тем, как сказать что-то решающее участникам дневного совещания.
Тренер по дзюдо сказал мальчикам и девочкам, принимавшим участие в мастер-классе, что сегодня помогать ему будут чемпионка Европы по дзюдо Людмила Богданова, двукратный олимпийский чемпион Ясухито Ямасита, олимпийский чемпион и чемпион мира Косэй Иноуэ и мастер спорта Владимир Путин.
С этой секунды каждое движение мастера спорта фиксировали не только сотня детских глаз, но и два десятка теле- и фотокамер. Вот мастер спорта побежал спиной вперед. Вот стал на колени. Вот глубоко прогнулся. Мастер спорта легко делал на людях то, чего никогда не позволял себе президент России.
Через несколько минут я уже слышал, как он ходит по залу и кричит:— Смотреть на меня!
Ну, к этому было не привыкать.
Дети слушались его, как слушаются взрослые.
Он обратил внимание на двух девочек и долго учил их делать подсечку. Потом показал, как делать боковую подсечку в темп шагов. Потом уронил Косэя Иноуэ. Я обратил внимание, как Владимир Путин проводит приемы. Он не просто кидал противника через бедро. Нет, он кидал, потом перескакивал через него и делал еще несколько танцующих шагов. Он словно совершал вокруг поверженного противника победный танец.
Он был совершенно увлечен и даже не замечал, что тренеры уже собирали детей для оргвыводов. Они, впрочем, были утешительными. У этих детей — большое будущее. И не потому, что им дал мастер-класс президент России.
Через полчаса Владимир Путин покинув школу. Он сам сел за руль автомобиля, чтобы добраться до вертолетной площадки. На вертолете он улетел в Стрельну и там снова увиделся с детьми. Это были другие дети. Их показали Владимиру Путину в канун Нового года.
— Дорогой Владимир Владимирович! Позвольте пожелать вам крепкого здоровья, процветания, успехов в вашей нелегкой работе и разрешите от всех ребят страны подарить вам замечательного друга! — прокричал президенту один успешный мальчик.
— Ты где так научился декламировать? — удивился господин Путин.— В театральной студии,— пожал плечами мальчик.
Владимир Путин взял друга, плюшевую собаку и поставил ее на стол, а детям подарил конфеты. Вся эта сладкая история после испепеляющей тренировки по дзюдо смотрелась странно. Впрочем, она не дала господину Путину расслабиться. Он ждал совещания — и дождался.
— Валерий Дмитриевич, какие ваши впечатления? — спросил он председателя Конституционного суда.
Господин Зорькин признался, что "к своему стыду, хотя и сам много писал о юридической мысли XIX века, впервые побывал в этом здании" (Синода и Сената.— А. К.). А побывав, он все понял.
— Это будет достойно, если здесь мог бы находиться любой высший суд России. И это было бы украшением не только для суда, но и для самой России. Потому что когда приезжаешь за рубеж и видишь эти дворцы... Я не против того, чтобы у них было, а против того, чтобы у нас не было... Это было бы потрясающе, конечно, если это будет сделано. Я думаю, что это достойно.
Валерий Зорькин, казалось, ищет еще какие-нибудь слова, способные описать чувства в связи с решением о переезде КС в Петербург. Но у него просто не было слов. И он умолк, потрясенный, кажется, величием этой идеи. И это было удивительно, так как еще накануне Валерий Зорькин высказывал нездоровый скепсис в связи с ней. И от него на этом совещании можно было ожидать сюрпризов. Их и ждали — с большой опаской. Но не дождались.
— Валентина Ивановна, как ваш диалог складывался? — господин Путин активировал губернатора Санкт-Петербурга.
— Владимир Владимирович, вы знаете, что Законодательное собрание Санкт-Петербурга выступило с законодательной инициативой о переносе Конституционного суда в Санкт-Петербург. Мы обратились с этим в совет Государственной думы и нас очень порадовало, что все руководители фракций единодушно и очень заинтересованно, искренне, поддержали это предложение о переводе Конституционного суда в Санкт-Петербург.
Валентина Матвиенко могла говорить на эту тему (как и на любую другую) столько, сколько было необходимо для того, чтобы согласиться с любым ее предложением,— лишь бы она наконец замолчала.
— Почему мы именно сейчас выступили с этой инициативой — учитывая столичный статус Санкт-Петербурга? — произнесла Валентина Матвиенко, на ходу фиксируя этот новый статус.--- Поскольку складывается очень благоприятная ситуация... Я бы очень просила вас поддержать также, Владимир Владимирович, это решение. Потому что это мировой опыт, это европейская практика — децентрализация органов и структур власти, и примеров тому очень много.
Насчет децентрализации органов и структур власти можно было поспорить — но только не с Валентиной Матвиенко.
— Я поддержу это решение, после того как депутаты Государственной думы сформулируют свое мнение по этому вопросу в законе,— произнес господин Путин решающую фразу.
Он сделал то, к чему готовился весь этот день. До сих пор президент делал вид, что он всегда опирается на мнение депутатов, олицетворяющих мнение народа. Теперь президент заявил, что он в любом случае поддержит решение о переносе здания КС, каким бы ни было мнение депутатов и членов правительства. Правда, он подождет, когда депутаты озвучат свое мнение.
Но он свое уже озвучил. И с этой точки зрения теперь это был ультиматум. В нем выплескивалось раздражение на Госдуму, что она не смогла решить этот вопрос накануне. И в определенном смысле это был шантаж. Депутаты теперь знают мнение президента. И пусть они теперь выскажут свое.
— Спасибо большое! — от души поблагодарила президента Валентина Матвиенко.— Какие есть еще соображения по этому вопросу? — поинтересовался господин Путин.
Присутствовавший на совещание директор Росархива Александр Соколов попросил слова и предложил еще в здании Синода и Сената создать президентскую библиотеку, в которой мог бы храниться "контрольный экземпляр Конституции". Он мотивировал это предложение тем, что в США есть библиотека конгресса США, а у нас нет. Так пусть будет хотя бы библиотека президента России. (Вообще-то такая библиотека есть в Кремле. Там же хранится и "контрольный" экземпляр Конституции.)
Напоследок идею о переносе КС в Петербург поддержал писатель Даниил Гранин.— Я думаю, если бы я был начальником этого суда, лучшее место выбрать было бы трудно,— сказал он, не заставив, впрочем, подозревать его в такого рода амбициях.— Это даже не центр города, а это самое, может быть, величественное место в России — тут Медный всадник, Исаакиевский собор, Адмиралтейство и Нева. Ничего более красивого, так, чтобы это соединялось в одном комплексе, я просто не припомню.
Я тоже не мог припомнить — настолько слаженной работы таких разных на первый взгляд людей. А, нет. Такое бывает по понедельникам на встречах президента с членами правительства.