Хранитель равновесия

В прокат вышел «Мальчик и птица» — первый за десять лет полнометражный фильм Хаяо Миядзаки. Японский классик анимации здесь объединяет все традиционные для его творчества темы и мотивы, наполняя их новыми смыслами, но и повторяя прежние уроки. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 2013 году, когда на Венецианском фестивале состоялась премьера фильма «Ветер крепчает» — беллетризованного почти байопика авиаконструктора Дзиро Хорикоси, а на самом деле истории о взаимоотношениях мечты о полете и реальности, в которой полет заканчивается сбросом бомб на мирные города,— Хаяо Миядзаки объявил, что это его последняя картина. Это был не первый такой случай в его карьере: он уже несколько раз отходил от дел, например, в 1997 году, после «Принцессы Мононоке». Но тут все почти поверили — как-никак, в 2013-м Миядзаки было уже 72 года. Как поверили и в 2017-м, когда со студии Ghibli просочилась информация, что сенсэй работает над новой картиной — теперь уж точно последней, которую он затеял только для того, чтобы попрощаться с маленьким внуком.

Шестьдесят аниматоров трудились над фильмом почти семь лет, вручную рисуя по минуте анимации в месяц. В японский прокат он вышел летом этого года, без всякой рекламной кампании, только на одном имени автора став самым успешным релизом в истории студии Ghibli и войдя в десятку самых кассовых картин года.

Как и «Ветер крепчает», «Мальчик и птица» в большой степени автобиографичен, но детали собственной жизни Миядзаки использует только как отправную точку сюжета, по ходу действия из реалистичного становящегося сказочным. Действие фильма стартует «на второй год войны», то есть в 1943 году, когда в горящей после обстрела больнице погибает мать 12-летнего Махито. Спустя еще год отец увозит мальчика из столицы в сельскую усадьбу, поближе к авиазаводу, которым он управляет (отец самого Миядзаки тоже во время Второй мировой был директором фабрики авиадеталей, семья часто переезжала, а его мать болела туберкулезом и постоянно лежала в больницах, хоть и дожила до 1983 года). Здесь Махито знакомится с целой толпой гротескных старушек-служанок, напоминающих Юбабу и Дзенибу из «Унесенных призраками», и с новой женой отца по имени Нацуко, уже ожидающей ребенка. Шок от этих известий усиливается тем, что это младшая сестра его покойной матери, похожая на нее, как две капли воды.

В этой тихой местности война вроде бы не слышна, но о ней напоминают то уходящие на фронт мобилизованные, то кабины самолетов, доставленные на папину фабрику, а главное — кошмары Махито, в которых снова и снова повторяются токийские пожары. В новой школе его задирают, примириться с тем, что Нацуко заняла место его мамы, он не может, поэтому прячется ото всех в своей спальне, на окно которой начинает прилетать надоедливая серая цапля, вдруг заговаривающая человеческим голосом и сообщающая, что мать Махито на самом деле жива. Чтобы найти ее, надо проникнуть в каменную башню с заваленным камнями входом, когда-то построенную двоюродным прадедом мальчика, большим ученым, который «прочел так много книг, что сошел с ума», а потом таинственным образом исчез.

Первая попытка попасть в башню оказывается неудачной, но когда внезапно исчезает уже Нацуко, Махито вместе с цаплей и служанкой Кирико отправляется на ее поиски. На этом месте стройная нарративная часть фильма заканчивается, и вместе с героями мы опрокидываемся в невероятный потусторонний мир, где цапля оборачивается смешным зубастым человечком с бородавчатым носом, а древняя служанка — юной отважной рыбачкой. Здесь обитают гигантские рыбы, души нерожденных детей (выглядят они как круглые попискивающие кавайные существа, которых называют «варавара»), пожирающие их пеликаны и военизированные отряды шагающих строем огромных попугаев — так в этом измерении откликается идущая в реальности война. Яркие экспрессионистские пейзажи чередуются с карикатурными картинками попугайского государства, заключенного в некое подобие Вавилонской башни. В ее бесконечных коридорах и бесчисленных комнатах Махито ищет своих маму и мачеху, а находит точку хрупкого равновесия, на которой держится все это странное мироустройство.

Однако, получив предложение остаться и стать хранителем этого равновесия, он решает вернуться, таким образом делая первый взрослый выбор — научиться принимать боль и потери, чтобы жить дальше. Это спокойный смиренный вывод после хаотического водоворота фантастических образов и деталей действует как неожиданное пробуждение после яркого запутанного сна. Но именно это — жить дальше — намерен делать сам Миядзаки. Ведь уже к моменту международной премьеры в сентябре на кинофестивале в Торонто стало известно, что никуда уходить он не собирается и уже работает над новым проектом — хорошая новость и для зрителей, и для уже почти 83-летнего режиссера, которому, если судить по «Мальчику и птице», все еще есть что сказать.