Орнитология от Гримнира* до Талеба

«Черный лебедь» — метафора невозможного, известная в философии с античных времен и сохранявшая актуальность до конца XVII века, когда цивилизованное человечество еще ничего не знало о фауне Австралии и считалось, что все лебеди белые. В экономике и финансах «черный лебедь» — концепция, которую предложил в своей книге американский ученый ливанского происхождения Нассим Талеб. Согласно концепции «черных лебедей», в мире иногда происходят случайные, неожиданные или трудно прогнозируемые события, которые влекут существенные и зачастую крайне негативные последствия для всей мировой экономики. В качестве примеров «черных лебедей» обычно приводят выстрел в Сараево и Первую мировую войну, распад СССР, атаку 11 сентября 2001 года, кризис 2007–2008 годов и пандемию COVID-19.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под нее вышла… черная курица!»

А. Погорельский «Черная курица, или Подземные жители», 1829

Мировая экономика — невероятно сложная и комплексная система экономических субъектов, объектов, отраслей, их взаимоотношений и связей, правил, принципов, противоречий и разногласий, движения денег, знаний, информации и ресурсов, социальных, техногенных, политических и цивилизационных процессов. Существуют и постоянно множатся факторы, влияющие на мировую экономику, международную торговлю, финансы и логистику. Постоянно появляются новые возможности и уязвимости. Но по мере роста сложности и взаимосвязанности вес каждого фактора меняется, что затрудняет прогнозирование.

Трудно — не значит невозможно

При прогнозировании тенденций и рисков важно уметь выявить закономерности и взаимосвязи, помнить, что далеко не все подчиняется стандартным паттернам и моделям, что существуют эмпирические законы Мёрфи и пара десятков экономических парадоксов, эффекты и «проклятия», геополитика и банальная безответственность, человеческая глупость и жадность. Поскольку взаимосвязи существенно нелинейны, необходимо думать не только о связанности или ковариации параметров и их динамике, но и об их первой и второй производных.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Важно не забывать, что единственные законы на планете, которые невозможно обойти,— законы физики. А самый фатальный закон физики — это Второе начало термодинамики, определяющее понятие энтропии. Канадско-американский ученый и популяризатор науки Стивен Пинкер в своей книге «Просвещение продолжается» отмечает, что «Второй закон определяет конечную цель жизни, разума и человеческого стремления: привести в действие энергию и информацию, чтобы сдержать волну энтропии и создать убежища благодатного порядка; недооценка присущей тенденции к беспорядку и неспособность ценить драгоценные ниши порядка, которые мы создаем, являются основным источником человеческой глупости» и что «бедность также не нуждается в объяснении; в мире, управляемом энтропией и эволюцией, бедность является исходным состоянием человечества».

От энтропии никуда не деться, и хаос может проявиться во всем. Важно постоянно прикладывать усилия для противостояния этому хаосу. А если усилий недостаточно, то к законам термодинамики мгновенно добавятся законы Мёрфи: «Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему» и «Из всех возможных неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше». Не предприняли политики или корпорации что-то в сфере безопасности, и вот уже черные перья на воде.

Рисков и угроз у мировой экономики предостаточно. Большинство из них на поверхности, это и риск мировой рецессии, и риск разрушения единой глобальной экономики, и переход на friend-shoring (направление экономической деятельности в страны, которые разделяют ценности и принципы развитого мира.— «Деньги»), никуда не девшийся гигантский мировой долг и долговая спираль из-за растущих процентных платежей, энергетические и продовольственные проблемы и вооруженные конфликты. География очевидных рисков просматривается в ежедневных публикациях СМИ. Эти риски обсуждают, они на виду, к ним можно подготовиться, и это не «черные лебеди».

А вот в поиске «черных лебедей» нам помогут черные вороны скандинавской мифологии. Это два ворона бога Одина — Хугин и Мунин. Их имена в переводе с древнеисландского означают «думающий» (Huginn) и «помнящий» (Muninn). Чтобы обнаружить неявные, неожиданные и скрытые пока угрозы, необходимо думать и помнить о закономерностях. Но сначала необходимо осмыслить, что такое экономика.

Что такое экономика

Корейский экономист и профессор Кембриджского университета Ха Джун Чхан предложил самый краткий учебник экономики, в котором всего пять высказываний: «95% экономики — это здравый смысл», «Экономика — не наука», «Экономика — это политика», «Не верьте экономисту, одно дело, когда не предвидят финансовый кризис; другое — когда после кризиса ничего не меняют», «Экономика слишком важна, чтобы оставлять ее на усмотрение экспертов».

Итак, 95% экономики — это здравый смысл. Если что-то противоречит здравому экономическому смыслу, то это уже политика.

Объявление глобальной пандемии COVID-19 в ситуации, когда нигде не были пройдены эпидемиологические пороги, это политика. Мировой энергокризис 2021–2022 годов — это тоже политика, политика «зеленая» плюс санкционная. Вооруженные конфликты, становящиеся для тех, кто эти конфликты разжигал, частью конкурентной борьбы с врагами,— тоже политика, только политика сохранения или обретения гегемонии, как и фатальная «Ловушка Фукидида». Ипотечный кризис в США, запустивший глобальный кризис 2008 года,— это безответственная финансовая и социальная политика при неадекватном регулировании.

«Cui bono? Cui prodest?» (Кому выгодно? Кто от этого выигрывает?), спрашивали древнеримские юристы и политические деятели. Если на рынках обнаруживается аномалия или пузырь, если в геоэкономических процессах начинаются малозаметные отклонения, если глобальная экономическая асимметрия, связанная с доминированием конкретной валюты, информационных или правовых стандартов, становится оружием в руках правообладателей, то это должно стать предметом тщательного осмысления. Постарайтесь поискать тех, кому это выгодно, тот или иной геоэкономический тренд, идущий вразрез со здравым смыслом или под руку со злым умыслом, и вы увидите тень будущего «черного лебедя».

5% экономики — это природные факторы, находящиеся вне контроля человека, но иногда поддающиеся смягчению последствий. Засухи, наводнения, землетрясения, ураганы, астероиды, особо опасные природно-очаговые инфекции, такие как чума, или высоко заразные вирусные инфекции, как черная оспа. Эти явления уничтожали государства и народы, но возвеличивали сильных духом и приводили к фундаментальным цивилизационным изменениям.

«Весь этот горький катаклизм…»

Если 5% экономики — это природные факторы и даже катаклизмы, то с них и можно начать поиск редких явлений, способных стать «черными лебедями». К Эль-Ниньо и ураганам все привыкли, а вот извержения вулканов и сейсмическая активность земной коры может возрасти неожиданно и затронуть густонаселенные места планеты и затормозить транспортную логистику и авиасообщение.

И начать стоит с того факта, что во второй половине 2023 года резко начала расти вулканическая активность. По данным научного издания IFL Science, в 2023 году 46 вулканов находятся в статусе «продолжающегося извержения». Вулкан Попокатепель в Мексике, Этна на Сицилии, наша Ключевская Сопка на Камчатке, вулкан Фаградальсфьядль в Исландии... Ученые установили закономерности роста или уменьшения вулканической активности с циклами, порождаемыми гравитационными взаимодействиями Земли с объектами Солнечной системы. За извержениями вулканов, если цикл будет нарастать, может последовать и серия разрушительных землетрясений из-за роста магматической активности, вроде того землетрясения, что произошло в феврале 2023 года в Турции. Если опасная магматическая активность 2023 года продолжится в наступающем 2024 году и будет возрастать, то ущерб мировой экономике может составить сотни миллиардов долларов. Итак, один «черный лебедь» почти попался.

Hola amigos! Que tal?

Латинская Америка — огромный и важный регион планеты, о котором мы мало слышим в новостях. Пока мало. Но в мире продолжается «энергопереход», для которого требуется литий, медь, кобальт, цинк и другие цветные металлы, а также редкоземельные металлы. Эти цветные металлы, которые становятся «новой нефтью» для индустрии электромобилей и ВИЭ, добываются странами Латинской Америки и поставляются на мировой рынок. Установление контроля за этой «новой нефтью» со стороны транснациональных корпораций и западного капитала, а также за финансовыми потоками от продажи металлов может сделать регион Латинской Америки зоной напряженности и конфликтов. Да и «старой доброй» нефти там тоже достаточно. Венесуэла по-прежнему кость в горле американских нефтяных гигантов. И в Мексике есть нефть, и в Колумбии, и в Эквадоре.

Никуда не делись старые риски и грозы, такие как миграция беднейших групп населения в США, наркокартели, производство и поставки наркотиков, экономические дисбалансы и бедность, компрадорская модель капитализма. Для контроля за рынком добычи и экспорта металлов внешними игроками и раньше использовались все эти «язвы» и уязвимости латиноамериканских стран, но сейчас на кону будущее «энергоперехода» и всей мировой экономики.

Итак, при анализе перспектив «энергоперехода» у нас появляется силуэт еще одного «черного лебедя». Дестабилизация нескольких экономик Латинской Америки ради будущего контроля за добычей металлов и экспортными потоками (методика описана в книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы») повлечет уже в ближайшем будущем проблемы на рынке цветных металлов, необходимых для новой энергетики, усилит миграционные потоки в Мезоамерике, может вызвать новые войны наркокартелей с правительствами и новые санкции США в отношении ряда латиноамериканских стран. Добавим к этому экономические эксперименты таких стран, как Аргентина, и проблему долгов. Все это в сумме создает условия для кризиса, способного перекинуться за пределы региона.

«Черный лебедь» технологических инноваций

Вокруг технологий искусственного интеллекта сейчас строится много планов, и на развитие больших лингвистических моделей, компьютерного зрения и глубокого обучения выделяются колоссальные суммы. Но результаты неоднозначны. Цифровые технологии — это деньги и власть, цифровая диктатура, разрушение когнитивных способностей людей, социальная уязвимость и уязвимость физической инфраструктуры, пишет в своем докладе «Цифровые угрозы демократии» Center for a New American Security (CNAS), работающий в интересах Конгресса США.

Генеративный искусственный интеллект может принести триллионы долларов в мировую экономику, а может лишить работы сотни миллионов человек и создать новые риски. «Поразительные темпы технологического прогресса последних десятилетий не смогли поднять темпы роста в странах с развитой экономикой, таких как США… и неспособность цифровых технологий вызвать позитивный эффект в цепочке "технология—затраты—цена" привела к тому, что эффект от их роста оказался недостаточным»,— указывается в материалах Всемирного экономического форума (ВЭФ). «Генеративный ИИ полон убедительных перспектив, но имеет ли он такое же "общее" применение в экономике, как и интернет?» — задаются вопросом в Давосе.

В материалах ВЭФ также указывается, что генеративный ИИ создает еще больше угроз кибербезопасности на глобальном уровне. Передовые вредоносные программы и методы обхода систем безопасности, фишинг, deepfake, социальная инженерия, обратный инжиниринг и обход инструментов CAPTCHA, поддельные профили доверенных лиц, которые могут использоваться для сбора разведывательной информации, распространения дезинформации или проведения целенаправленных атак и создавать угрозу для отдельных лиц и организаций,— вот лишь некоторые из угроз, создаваемых генеративным ИИ.

А еще системы искусственного интеллекта часто демонстрируют удивительное эмерджентное поведение и способность бесконтрольно эволюционировать, то есть в таких системах вероятно проявление новых свойств, которые не закладывались разработчиками. Сюрприз, сюрприз! А может, уже «черный лебедь»?

Скандал вокруг увольнения главы компании OpenAI Сэма Альтана и приема его обратно на работу в эту же компанию говорит о появившихся проблемах вокруг чата GPT и подобных продуктов генеративного ИИ. За этими технологиями теперь придется очень внимательно следить. Глобальная инфраструктурная кибератака, осуществленная с помощью искусственного интеллекта, теперь лишь вопрос времени. Эксперты оценивают возможный ущерб мировой экономики от каждой глобальной кибератаки в $1–3 трлн.

Еще один «черный лебедь» технологической сферы может взлететь из-за концентрации производства того или иного компонента компьютерного «железа» в отдельно взятой стране. Например, зададимся вопросом, компании какой страны являются мировыми лидерами по производству плоскопанельных жидкокристаллических (TFT-LCD) дисплеев, используемых при изготовлении мобильных телефонов, компьютерной техники и электронных приставок? А еще всего три компании производят почти 90% компонентов машинной памяти для мирового рынка компьютеров.

А еще на севере этой страны проходит 38-я параллель и «военная демаркационная линия», разделившая некогда единое государство на северную и южную части. А у северных есть ядерное оружие, боеспособная армия, мощная идеология и сильный лидер. И что будет с мировой компьютерной индустрией и производством смартфонов и телевизоров, если какая-то внешняя или внутренняя сила вновь разожжет конфликт, остановленный соглашением о перемирии 27 июля 1953 года в местечке Пханмунджом?

Глобальные долги, всемирное неравенство и зависимость

Растущие долги при постоянном увеличении стоимости обслуживания — это путь к обнищанию для целого ряда региональных экономик. Экономика дешевых денег и доступного кредита, низких затрат на сырье и энергию — все в прошлом. Энтелехия глобализации сменяется акразией, но странам и их экономическим субъектам, перед которыми стоит перспектива долгового кризиса, сейчас не до классической философии. «Когда кругом все стонет и страдает, одна беда другую порождает»,— писал Гёте в своем «Фаусте».

Отчуждение и недоверие между кредиторами и должниками, между пока еще сытыми «демократиями» и выживающей периферией некогда глобальной экономики формирует расколы, способные разорвать цепочки создания стоимости и вызвать дополнительные напряжения в международных отношениях. Путь от поверхностного кракелюра до острых осколков может быть очень коротким. Опасно, когда кризисы возникают в ядре мировых систем, но периферийные кризисы могут длиться долго, принимать глобальный характер, как это было в кризис 1997–1998 годов, и иметь серьезные последствия.

Дефолт Шри-Ланки почти не отразился на мировой экономике, проблемы Пакистана пока тоже. Но проблема задолженности развивающихся стран никуда не делась. Им очень сложно рефинансировать текущий долг. И если снова произойдет повышение мировых цен на продовольствие и энергоносители, справиться с финансовыми проблемами без помощи МВФ и избежать повсеместных дефолтов вряд ли получится. Итак, если за помощью к МВФ, Всемирному банку, к Китаю и США выстроится очередь из развивающихся стран, то можно уверенно сказать, что «черные лебеди» нового кризиса встают на крыло.

Ядерный и биологический терроризм

Террористические атаки киевского режима на российские АЭС пока обошлись без катастрофических последствий. Последствия применения «грязной бомбы», содержащей радиоактивные изотопы и способной вызвать массовые случаи лучевой болезни и сделать ту или иную местность непригодной для проживания на десятки или даже сотни лет, а также последствия применения боевого биологического оружия, созданного в лабораториях западных стран на территориях бывшего СССР, лучше обсуждать лишь в теории. Какой будет реакция государства, подвергшегося такому террористическому нападению, пока неизвестно. Речь идет не только о России, но и о любой другой стране, вовлеченной или вовлекаемой в региональные конфликты. Эскалация вероятна, а это рост мировой энтропии и фазовые переходы.

Третье десятилетие XXI века становится десятилетием хаоса и нестабильности. «Все созданное подвержено закону разрушения. Усердием твори свое спасение»,— сказал своим ученикам Будда Сиддхартха Гаутама незадолго до своего ухода в Махапаринирвану.

*«Старшая Эдда», «Речи Гримнира», 20:

Хугин и Мунин

над миром все время

летают без устали;

мне за Хугина страшно,

страшней за Мунина,—

вернутся ли вороны!

Гримнир — одно из обличий бога Одина.

Хугин и Мунин — вороны Одина.

Александр Лосев, финансист