Признание в дружбе

В прокат выходит игровой режиссерский дебют Александры Лихачевой «Крецул» — прошедший артхаусную обработку байопик молдавского дзюдоиста Олега Крецула, ослепшего в результате аварии, ставшего чемпионом Паралимпийских игр и многократным призером других соревнований. Однако здесь в центре внимания не духоподъемная история преодоления, а отношения Крецула с его другом и тренером Виталием Глигором, честность в изображении которых удивила Юлию Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В отличие от большинства традиционных биографических фильмов, здесь главный герой, чьим именем названа картина, даже не сразу появляется на экране. Сначала мы заглядываем в домашнюю жизнь его друга Виталия (Сергей Волков). На дворе примерно середина девяностых, и дома у него, разумеется, бедность. Усталая мать (Анжела Жосан) чистит картошку и пытается уговорить двух взрослых сыновей найти работу, но Виталий наотрез отказывается идти в охранники на фабрику, где работает его отец (Андрей Порубин). Свое время он проводит с друзьями, занимающимися, кажется, в числе прочего мелким криминалом (потому что, см. выше, время такое), и на тренировках по дзюдо, в которых его родители не видят особого смысла.

Зато лучший друг Олег (Никита Волков; актеры в главных ролях не родственники, а однофамильцы, хотя в этом совпадении неожиданно отражается ключевой для фильма мотив братства героев) возвращается с очередных международных соревнований с медалью и подарками: провезенным прямо на себе спортивным костюмом и автомобильными дисками. Через несколько дней он женится: темноватая съемка ручной камерой сменяется на стилизацию под домашнее видео, запечатлевшее знакомые каждому зрителю, выросшему на постсоветском пространстве, ритуалы — выкуп невесты и т. п. На свадьбе звучат тосты о блестящих перспективах жениха в спорте и в жизни.

Перспективы обрываются разом, когда Олег с молодой женой попадают в автокатастрофу — она погибает, он теряет зрение. Еще один его друг по прозвищу Слон (Владимир Гарцунов) пытается угрожать водителю КамАЗа, которого считает виновником аварии, но это скорее жест бессмысленного отчаяния. А так «Крецул» — не то кино, в котором персонажи открыто выражают свои чувства. Виталий молча приходит к Олегу в больницу, без лишних слов выпихивает его снова на тренировки, с финансовой помощью Слона организует поездку на соревнования в Вильнюсе. Он становится для друга тренером, поводырем, опорой (в прямом смысле — ходит Олег, держась за его плечо) и практически его тенью. Когда Крецул получает предложение перейти в сборную России, Глигор следует за ним, хоть ему и предлагают позицию не тренера, а всего лишь сопровождающего.

Александра Лихачева начинала с документального кино, и об этом напоминает не только то, что в основу сценария, соавтором которого вместе с ней стал сам Виталий Глигор, легла реальная история, но и вся стилистика картины. Камера оператора Мариуса Пандуру, работавшего с режиссерами румынской «новой волны» Раду Жуде и Корнелиу Порумбою, следует за героями почти вплотную и в то же время как будто старается не выдать себя: в кадр чаще попадают их спины и затылки, чем лица. В фильме больше монотонного спортивного быта с гостиничными коридорами и столовскими обедами, чем собственно соревнований, снятых без всякого пафоса и адреналина,— эмоциями борьба окрашивается только ближе к финалу, когда Крецул получает травму, но все равно выходит на татами. Диалоги звучат обрывочно и неуклюже, как в жизни, и пауз в них больше, чем слов.

В этих паузах, в лицах, на которых навсегда застыла пацанская решимость, в редких взглядах Виталия в камеру и спрятана та плохо поддающаяся формулированию близость, которая превратила дружбу в нерасторжимый симбиоз. Там же тлеет и конфликт, который несколько раз на разных этапах совместной биографии прорывается наружу, но никогда не переходит в открытую стадию: Виталий, абсолютно преданный Олегу, тем не менее порой чувствует себя задвинутым на второй план и низведенным до уровня прислуги, а Олег бунтует против постоянного контроля и жесткой дисциплины. То, что эти эмоции, какими бы подспудными они ни были, все-таки вошли в фильм — пример редкой смелости для байопиков, особенно снятых при непосредственном участии все еще здравствующих прототипов. Но возможно, именно этот фильм стал для них способом признаться друг другу в чем-то, что в реальности было скрыто за маскулинным хмыканьем, взаимными подначками и препирательствами о спортивной диете.