Страховщики поворачивают на Восток
Неизбежен поэтапный и длительный выход российских страховщиков на дружественные рынки
Поскольку еще на год продлен запрет международных контрактов со страховщиками и перестраховщиками из недружественных стран, остается актуальной для российского страхового рынка задача расширения перестраховочных емкостей. В связи с этим наиболее перспективными и неизбежными для российских страховщиков являются потенциальные компании-партнеры из дружественных стран. Но алгоритмы сотрудничества надо обсуждать. В любом случае процесс интеграции с новыми рынками займет 10–20 лет.
Фото: Влад Некрасов, Коммерсантъ
Фото: Влад Некрасов, Коммерсантъ
На 2024 год продлен запрет международных контрактов со страховщиками и перестраховщиками из недружественных стран. Но, обсуждая перспективы международного сотрудничества на рынке перестрахования, страховщики говорят, что основная проблема для российского рынка — это не перестрахование санкционного или несанкционного бизнеса, а перестрахование в целом.
Потому что сегодня этот бизнес не под санкциями, а завтра попадает под них. И в таком случае нашему перестрахователю (российскому страховщику) надо быть уверенным в том, что его усилия по построению отношений с перестраховочными рынками третьих стран не приведут к тому, что игроки этих стран откажутся платить возмещение по договорам перестрахования в случае попадания перестрахованного бизнеса под очередную волну санкций.
Таких гарантий сейчас никто не даст ни на уровне правительств БРИКС, ни на уровне отдельных игроков из дружественных стран. За исключением, пожалуй, только игроков из Ирана, которые сами уже 40 лет под санкциями.
Поэтому задача создания альтернативных рынков для перестрахования российских рисков на системном уровне пока не может быть решена в принципе, как полагает представитель одного из крупнейших страховщиков. Так что сейчас цель может состоять в том, чтобы решить инфраструктурные задачи: проведение расчетов в национальных валютах (чтобы уйти от корсчетов в долларах и евро), принятие национальных рейтингов (чтобы перестрахование по доле перестраховщика шло в покрытие резервов), чтобы были игроки, которые бы осознавали расширение санкционного режима и отдавали себе отчет в том, что они обязаны будут платить, несмотря на попадание перестрахованного бизнеса / клиента / страховщика под американские или европейские санкции.
Но загвоздка не только в том, что обозначенные инфраструктурные задачи самостоятельно страховщики решить не могут, они могут рассчитывать лишь на регуляторов и законодателей.
Но и в том, что, например, рынки недружественных стран довольно долго привыкали к российским рискам, процесс интеграции занял около 20 лет. Для того чтобы построить отношения с другими страховыми рынками, нам придется затратить столько же времени (10–20 лет).
Президент Всероссийского союза страховщиков (ВСС) Евгений Уфимцев убежден, что поэтапный выход на дружественные рынки неизбежен. Исследование, проведенное ВСС в сотрудничестве с НИФИ Минфина, показало, что наиболее перспективными для российских страховщиков являются потенциальные компании-партнеры из Китая, Индии и Ирана.
Страны с индивидуальными особенностями, интегрированные в международные рынки (ЮАР, Вьетнам, ОАЭ, Турция, Сербия и Аргентина), и страны, с которыми взаимодействие по перестрахованию осуществляется и сейчас — как отдельно, так и в рамках ЕПК (Казахстан, Белоруссия, Армения), также стоят в плане по развитию сотрудничества.
«Помимо задачи увеличения перестраховочной емкости многие страховщики отмечают также как крайне важную задачу обеспечения со страной надежных денежных расчетов, чтобы в случае наступления убытка не возникло проблем с перечислением перестраховочного возмещения»,— отметил Евгений Уфимцев. Он подчеркнул, что рынки Китая, Индии и Ирана обладают существенными перестраховочными емкостями и перспективны также и с точки зрения обеспечения надежных денежных расчетов.
Как отметила председатель Совета Ассоциации профессиональных страховых брокеров Катерина Якунина, в целом сотрудничество с дружественными странами целесообразно во всех сегментах бизнеса. Однако что касается перестрахования российских рисков за рубежом, то оно на данный момент практически свелось к нулю: такие рынки, как китайский, обладающие большой перестраховочной емкостью, достаточно закрыты для работы с российскими рисками как в силу того, что объемы этих рисков не представляют такой значимой доли для китайских перестраховщиков, так и в силу санкционных опасений со стороны китайских компаний. Рынки же стран СНГ, Турции и прочие не обладают существенными перестраховочными емкостями. РНПК на сегодняшний день принимает в перестрахование подавляющую часть российских рисков.
Как отмечают участники рынка, в условиях того, что все: и банки, и страховщики — лишены международных рейтингов, присутствие за рубежом нужно не столько для развития продаж, сколько для построения каких-то конструкций для обслуживания бизнеса. Например, для сопровождения морского страхования (каско и ответственность судовладельца) в части урегулирования убытков, предоставления гарантий, оценки убытков, освобождения судов из-под ареста и т. д.).
Как разъяснил представитель крупного страховщика в этом сегменте, «в основном страховщикам нужны представительства за рубежом в целях обхода ограничений трансграничных переводов — именно так дело обстоит с Турцией».
У нас сейчас Черное море — самое рабочее море, потому что с северными портами в том же Финском заливе риск того, что судно может попасть под арест вместе со всем грузом, велик. В лояльных же территориальных водах, где значительно возрос поток, может произойти страховой случай. Принцип урегулирования морских убытков таков: судно, которое, например, повредило другое судно в порту прибытия, арестовывают до момента перевода денег за страховой случай. Сроки решения задачи крайне важны, поскольку за время простоя груз может испортиться, соответственно, будет представлен к возмещению не только ущерб за аварию, но и за потерю груза. Чтобы этого не произошло, нужно иметь возможность быстрого перевода денег.
При этом другой собеседник «Ъ» отмечает, что даже и для подобных целей открытие представительства может быть небезопасно. Задачи бизнеса решать можно таким способом, но определенного рода риски остаются: не понятно, кто следующим попадет под санкции, будут ли эти санкции блокирующими и как страна-партнер в этом случае себя поведет, не окажутся ли счета заблокированными.
Открытие именно представительства страхового брокера за рубежом — далеко не всегда оптимальный путь такого сотрудничества, подтверждает госпожа Якунина: «Например, чтобы страховой брокер мог открыть представительство в Китае, ему необходимо получить местную лицензию и одобрение Комиссии по регулированию страхования Китая, а материнская компания должна обладать значительными активами — так, уставный капитал страхового брокера в Китае должен составлять от 50 млн юаней (по сегодняшнему курсу — 630,6 млн руб.), а в случае если страховой брокер планирует заниматься перестрахованием, в нем должно быть выделено соответствующее подразделение, изолированное с точки зрения бизнес-процессов от других подразделений». В Турции, по словам госпожи Якуниной, требования существенно ниже: страховой брокер должен обладать уставным капиталом не менее 250 тыс. турецких лир (около 800 тыс. руб.), однако также должен получить местную лицензию, что на практике может занимать многие месяцы и даже годы. Также необходимо делать поправку на то, что в надзорных и налоговых органах Турции среди представителей среднего звена крайне низкое число людей, владеющих иностранными языками, что также затрудняет и замедляет процесс получения лицензии. При этом существуют другие формы сотрудничества, позволяющие решать необходимые задачи, оформление которых существенно проще: партнерство, совместное предприятие с местным страховым брокером или создание торгово-делового партнерства.
Со своей стороны вице-президент Сбербанка, генеральный директор компании «СберСтрахование жизни» Игорь Кобзарь обозначил необходимость не только диверсификации партнеров, но и валют, в которых формируются страховые инструменты. По его словам, россиян всегда интересовали инструменты, защищающие от девальвации рубль. Как правило, основным способом диверсификации считалась покупка доллара США и евро, а также вложения в ценные бумаги иностранных компаний. Кроме того, мы, как страховщики жизни, видели повышенный спрос россиян и на валютные программы страхования жизни. Однако 2022 год показал, что дальнейшее использование таких инструментов слишком рискованно, а зачастую и вовсе невозможно. Рынок был вынужден смещать фокус в сторону альтернативных валют. И прежде всего — в сторону юаня. Выгода вложений в такие программы зависит от начисляемой процентной ставки и курса юаня к рублю. Как правило, в среднем доходность таких программ варьируется от 3% до 6% годовых. Господин Кобзарь считает, что использование юаня в страховых продуктах будет расширяться, определяя тем самым развитие российского рынка страхования жизни.
Евгений Уфимцев также отмечает, что по чувствительным видам страхования, которых коснулись санкционные меры, не исчерпаны все возможности по использованию перестраховочных пулов: «Мы видим, что санкции сказываются, например, на морском страховании. Здесь мы видим выход в создании многосторонних пулов».