Рок-н-ролл взаимных подстав

В прокате — фильм южнокорейского режиссера Рю Сын Вана «Контрабандистки» (Milsu). Михаил Трофименков сравнил бы его с самыми размашистыми голливудскими гангстерскими фильмами, если бы «Контрабандистки» не превосходили любой — за многие годы — американский образец на пару голов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Теоретически «Контрабандистки» относятся к разновидности криминального жанра, представленной, например, «Казино» Мартина Скорсезе. То есть это история некоего оригинального преступного предприятия. Но в Голливуде любая подобная история — неизбежно и непременно повествование не только о взлете, но и о крахе такого рода предприятия. Герой-антигерой обречен остаться у разбитого корыта, и это еще в лучшем случае. Если он вообще останется жив, ему придется утешаться тем, что написанная в процессе отбывания пары-тройки пожизненных сроков автобиография легла в основу успешного фильма.

В Южной Корее отношение к морали несколько, так сказать, волатильно. Достаточно вспомнить недавнюю «Игру в переговоры» Ли Джон Сока. Чудовищный, как кажется на первых порах, король оружейной контрабанды Мин оказывался там по итогам резни носителем высшей справедливости. У корейцев вообще, кажется, трепетное отношение к контрабандистам. Вот и здесь сержант Квон (Чо Ин Сон), улыбчивый садист с опытом «белого террора» против вьетнамских коммунистов, окажется единственным из мужских персонажей фильма, удостоенным авторской милости выжить. Ну а у девчонок — в чем не возникает сомнений с самого начала — все будет хорошо.

«Контрабандистки» — уникальный пример женской гангстерской эпопеи.

Время действия — середина 1970-х, разгар жесточайшей и насквозь коррумпированной военно-фашистской диктатуры генерала Пак Чжон Хи, впоследствии убитого начальником собственной госбезопасности. Для корейцев это очевидный фон действия. Как и то, что в те времена Южная Корея была несчастной, нищей страной. Если на Севере, как считается, ели траву, то на Юге варили детям суп из морепродуктовых отбросов, собранных лопатой на загаженном пирсе.

Место действия — заштатный порт Кончхон. Южная Корея — страна невеликая, но героини говорят о столичном Сеуле как о недостижимой планете, куда им при жизни никогда не добраться. Предел мечтаний — порт Пусан, который как раз и держит Квон со своим одноглазым адъютантом. Тоже, честно говоря, не Рио-де-Жанейро.

Героини — представительницы древней профессии ныряльщиц за устрицами и прочими сокровищами морского дна. Они не используют никакое оборудование, просто умеют задерживать дыхание на долгие минуты. Одна беда — индустриализация: на берегу построили что-то химическое, и морская снедь отныне несъедобна.

Приходится девушкам переквалифицироваться: добывать со дна морского ящики с контрабандой — сигареты, телевизоры, а то и золото,— сбрасываемые в открытом море с японских или гонконгских судов. Тут-то и намечается основной конфликт между подругами Чо Чун Джа (Ким Хе Су), беспринципно жаждущей земных благ, и Ом Джин Сук (Юм Чжон А), озабоченной социальной справедливостью.

Естественно, в какой-то момент в открытое море «прикатили органы». Отец и брат Ом погибли, она сама отбыла за решетку, а Чо, заподозренная в стукачестве, пропала, чтобы вернуться через три года с пресловутым Квоном.

Тут-то и понеслось.

Полусоциальная драма о тяжкой доле ныряльщиц обернулась гангстерской оперой или мюзиклом. Уморительны эпизоды ловли мелких контрабандистских сошек: на груди у одного тикает полсотни часов, на другом напялено полдюжины джинсов, третий, страшно сказать где, провозит золотые слитки.

Но главное, что начинается — в великолепном ритме, требующем порой флешбэков, объясняющих, как у Гая Ритчи, что, черт возьми, творится на экране,— рок-н-ролл взаимных подстав, провокаций и прочих загогулин с участием множества игроков. Банды Квона, банды местного пахана Молота, банды продажных полицейских и банды контрабандисток.

Корейский режиссер не был бы истинным корейцем, если бы не увенчал фильм двумя эпическими побоищами, равных которым давно не видывал мировой экран. Ладно, первое из них, с применением исключительно холодного оружия, включая гвоздодеры и топоры, разыгрывается в пространстве отеля. Но вот другое снято исключительно — как это вообще снято, я не понимаю — под водой. Не только на ножичках, но и на акулах — тоже вид холодного оружия,— которые приплывают к бойцам с широкой улыбкой в жанре «а что это вы тут делаете?», чтобы принять участие в победе добра над злом.