Кто в России каши не просит
Почему обход санкций оказался не всегда полезным делом
«Горшочек, не вари», плакала девочка в сказке братьев Гримм, утопая в каше. Этот сюжет в 2023 году начали проживать и участники российского технологического сектора. Весь первый год военных действий и лавины ограничений бизнесмены и чиновники лихорадочно настраивали схемы, прорывающие санкционную блокаду. Но когда «дорога жизни» была успешно проложена, по ней началось такое движение, что теперь многие не рады. Конкурировать с западной техникой, поступающей параллельным импортом, оказалось даже сложнее, чем с официальными поставками. А ведь просто так шлагбаум не опустишь — перекроется и то, что очень нужно. Ситуация требует более тонких, гибких механизмов самоизоляции, которых пока, похоже, нет.
Схемы взаимодействия российских производителей и параллельных импортеров нуждаются в постоянном уточнении
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Схемы взаимодействия российских производителей и параллельных импортеров нуждаются в постоянном уточнении
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Уже можно достаточно уверенно признать, что российский технологический сектор не только научился выживать в условиях санкций — этот навык индустрия, потратив основные запасы адреналина на первые два-три пакета ограничений от ЕС и США, освоила еще в 2022 году,— но и смог начать из-под них куда-то развиваться. Так, если верить данным Росстата, по итогам января—октября объемы производств технологической продукции в РФ в основном росли двузначными темпами.
В целом по году Минпромторг ждет увеличения объемов выпуска, например, радио- и микроэлектроники более чем на 30%.
Тенденцию подтверждают и сами производители. Так, в Fplus говорят о «многократном» увеличении выпуска и удвоении выручки. В Yadro уверяют, что «показатели растут быстрее рыночных». Многие другие игроки отмечают увеличение производства «в среднем на 20–30%», в первую очередь за счет подскочившего государственного и оборонзаказа.
То, что в России пока делать не могут (а это все еще очень, очень длинный список компонентов и оборудования), научились ввозить с помощью хитрых и не очень торгово-логистических цепочек и конкретных предпринимателей.
Во многом закрытая с 2022 года российская статистика об этом представления почти не дает, но выводы западных аналитиков вполне определенные — широкая «дорога жизни» для поставок технологической продукции в Россию проложена. В июне Politico отмечала, что ввоз необходимых компонентов «вышел на довоенный уровень». Весь год вполне серьезные зарубежные СМИ одно за другим публиковали расследования о том, что «санкционная машина не в состоянии перерезать несчетное число каналов поставок техники и компонентов в Россию».
«Это похоже на бесконечную игру в "Убей крота"»,— жаловался один из собеседников The New York Times в декабрьской статье. Но успех, как выяснилось, имеет обратную сторону — по тем же правилам приходится играть российским компаниям.
Стихийный и плохо контролируемый рынок, сложившийся под санкциями, вынуждает отечественных производителей конкурировать уже не со считаным числом крупных иностранных вендоров, вежливых, корректных и заботящихся об имидже, а с сотней ООО, которым закон не писан.
Нередко эти компании принадлежат бывшим сотрудникам российских подразделений техногигантов, которые знают все входы и выходы, но больше не связаны правилами. Даже абсолютно ту же технику, которая приходила до кризиса, они могут ввозить дешевле — ведь не нужно закладывать в цену расходы на штат сотрудников, маркетинг, сервис и прочую заботу о клиентах. Эти игроки мало того, что продают привычное оборудование, подходящее к технологическим системам покупателей, да еще демпингуют, жалуются российские производители.
А ведь отечественной технике и без сравнения с иностранной еще, скажем так, есть куда стремиться.
Покупателей же в первую очередь интересует цена и эффективность, а не наличие заключения Минпромторга об отечественности.
В итоге всю вторую половину года ассоциации производителей и деловые объединения сначала непублично, а потом уже не стесняясь говорили о необходимости ограничения импорта. Конечно, не полностью (то, что российское оборудование состоит по большей части из импортных комплектующих — давно не новость), иначе собственное производство встанет. Как-нибудь так, чтобы отечественные заводы получали что нужно, а их конкуренты застревали на таможне.
Например, АНО ВТ предлагало ограничить параллельный импорт не всех серверов, а лишь тех, аналоги которых производятся в России — это одно- и двухюнитные машины. «Деловая Россия» направляла предложения ограничить ввоз в страну техники и компонентов определенных брендов: IBM, DELL, HPE и др. Параллельно, по неофициальным данным, производители предлагали регуляторам усилить контроль за исполнением госкомпаниями и компаниями с госучастием требований по соблюдению квот на закупку российской техники.
Но ручная настройка импорта — сложная задача и по формулированию правил, и по администрированию их исполнения. Российские регуляторы (как и западные, нельзя не признать) привыкли оперировать прямолинейными и понятными механизмами протекционизма: пошлинами, сборами и эмбарго. Да и грозить дубиной гораздо проще узкому кругу местных представителей крупных зарубежных компаний, дорожащих долей рынка, KPI и квартальными премиями, а не россыпи номинальных учредителей ИП и ООО.
Между тем накал страстей растет, и разруливать проблему излишней эффективности механизмов обхода санкций, которые неожиданно для всех сделали российский рынок вполне конкурентным и демократичным, придется. У властей в этой ситуации есть три очевидных выхода. Можно пойти привычной дорогой и закрыть шлагбаум — в конце концов, без французского сыра поплакали и обошлись. Можно заняться выпиливанием ограничений тонким лобзиком. А можно, конечно, вспомнить золотое правило «работает — не трогай» и позволить новому свободному рынку отрегулировать себя самостоятельно.
