Бумажные змеи

Бумажные змеи

        Акции российских эмитентов воруют уже довольно давно и с размахом, а способов защиты своих прав у инвесторов по-прежнему немного. Об особенностях этого преступного промысла и возможных путях борьбы с ним — юрист Максим Черниговский.
Летом 2003 года в офис регистратора (профессионального участника фондового рынка, осуществляющего ведение реестра акций) — компании "Р.О.С.Т." — явился молодой человек, представившийся Андреем Сырманом, и предъявил свидетельство о праве на наследство своего отца Юрия Сырмана, выданное ему нотариусом г. Невинномысска. На основании этого документа принадлежавшие Юрию Сырману 410 привилегированных акций ОАО НК "Транснефть" были списаны и оформлены на Андрея, который практически тут же их продал. С тех пор молодого человека в "Р.О.С.Т." не видели. Зато вскоре к ним обратился сам "покойник" — живой и здоровый Юрий Сырман. Никакого сына Андрея у него, разумеется, не было, а свидетельство о праве на наследство оказалось искусной фальшивкой. Юрий Сырман оказался жертвой мошенничества, ущерб от которого составляет примерно $1,1 млн — именно столько стоили бы его акции сейчас.
       Описанный случай — лишь один из многих. Более того, это даже не самый крупный случай хищения акций. Осенью 2001 года акции и доли компаний, принадлежавшие предпринимателю Андрею Андрееву, неожиданно были проданы. В их число входили акции ОСАО "Ингосстрах", Автобанка, банка "Союз", ОАО НОСТА и ряда других. Их общая стоимость на тот момент составляла примерно $500 млн. Сейчас они стоили бы порядка $1,5-2 млрд. По словам предпринимателя, некие Ярослав Кузнецов, Родион (Рашид) Гамзаев и несколько других членов красноярской ОПГ, подделав его подпись, сначала продали акции от его имени, а потом, поставив перед фактом, угрозами заставили подписать бумагу, что он не имеет к ним и новым владельцам акций никаких претензий.
       Еще одним популярным способом хищения является фабрикация судебного акта и исполнительного листа о списании акций со счетов собственника и перевод их на новое лицо, как правило, подставное, которое затем тут же их переуступает "добросовестным приобретателям". Иногда, впрочем, судебные акты не поддельные, а самые что ни на есть настоящие. Цена такого судебного решения обычно составляет 10-15% стоимости отчуждаемого по нему имущества.
       Случаев неправомерного отчуждения, а попросту говоря кражи, акций по стране сотни. Хищения стали уже настолько обыденным явлением, что в прессу попадают лишь из ряда вон выходящие случаи. Что же делать жертвам таких махинаций?
       
Действия, подобные описанным, с точки зрения уголовного закона являются мошенничеством, т. е. хищением путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 159 Уголовного кодекса РФ). Однако в большинстве случаев обращение в правоохранительные органы не дает никакого эффекта: преступники остаются ненайденными, несмотря на то что даже с точки зрения здравого смысла новых собственников акций часто (как, например, в случае с Андреем Андреевым) очень трудно назвать "добросовестными приобретателями".
       В чем же причина неэффективности уголовного преследования похитителей акций? Дела подобного рода чаще всего расследуются ОБЭП, реже следствие ведет следственный комитет МВД или следователи прокуратуры. Крайне редко за дело берется ФСБ. Но это происходит лишь в том случае, когда похищены акции предприятий, выпускающих стратегически значимую продукцию, а хищение крупного пакета акций создает угрозу смены менеджмента таких компаний. Следует отметить, что уровень подготовки следователей становится с каждым годом все хуже. Частично это связано с несовершенством высшей школы: преподавательские кадры из-за низкой зарплаты "вымываются" в частную юридическую практику, в бизнес или адвокатуру, в вузах растет коррупция как на стадии поступления, так и в процессе обучения. Все это значительно снижает общий уровень подготовки будущих юристов. Кроме того, следует учитывать, что на государственную службу, в том числе в правоохранительные органы, опять же, из-за низкой зарплаты идут порой далеко не лучшие выпускники юридических вузов. Проработав несколько лет и кое-чему научившись, многие следователи переходят в адвокатуру, а на их место приходят необученные новички — зачастую бывшие троечники юридических вузов.
       Кроме того, низкий уровень правовой защиты жертв мошенничества связан и с повсеместной коррупцией в правоохранительных органах, а также с их зависимостью от коррумпированных чиновников. Не секрет, что закрытие уголовного дела стоит от $30 тыс. Наверху берут больше. По некоторым данным, закрытие уголовного дела следственным комитетом МВД обходится от $500 тыс. Примерно такие же "расценки" и у следователей Генпрокуратуры. Думаю, в этом месте сами коррумпированные следователи возмутятся — ведь им достается гораздо меньше. Во-первых, часть денег получает посредник при передаче взятки, а кроме того, львиная доля попадает наверх — непосредственным начальникам следователя, заместителям и помощникам первых лиц. Хочу подчеркнуть, что эти цифры были подтверждены разными, абсолютно независимыми друг от друга источниками, которые порой являлись процессуальными оппонентами друг друга и совершенно не были заинтересованы в преувеличении масштабов коррупции.
       Понятно, что и собственники акций могут задействовать собственные административные рычаги, "заинтересовать" следователей. Часто, правда, приходится брать на себя и значительную часть работы подкупленных следователей, помогая им правильно оформлять процессуальные документы, собирать улики, подсказывая, где искать преступников. В итоге расследование превращается в "схватку бульдогов под ковром", в которой сражаются административные и коррупционные ресурсы воров и их жертв. Говорить о торжестве закона в таких условиях не приходится, а значит, уголовное преследование мошенничества с акциями является малоэффективным.
       
Теоретически собственник, акции которого похитили, может также прибегнуть к судебной защите, обратившись в арбитражный суд с иском. С каким? По мнению специалистов по арбитражной практике, например, судьи арбитражного суда г. Москвы, кандидата юридических наук Владислава Добровольского, исковые требования могут быть следующими:
       — о признании права собственности на акции,
       — о возмещении убытков, причиненных их незаконным списанием,
       — об истребовании акций из чужого незаконного владения (виндикация),
       — о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, т. е. требование обязать реестродержателя (самого АО или регистратора) зачислить акции на лицевой счет истца, списав их со счета нового владельца (см. "Вестник ВАС РФ", #5, 2005 г.).
       Первое требование — о признании собственности на акции — само по себе мало что дает, и поэтому оно, как правило, соединено с требованием о виндикации акций. Рассмотрим практику виндикации более подробно.
       Общие правила виндикации изложены в ст. 301 и 302 Гражданского кодекса. В частности, в ст. 302 говорится: "Если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Если имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях".
       Итак, в нашем случае имущество в виде акций похищено. Но хищение — уголовное преступление. Факт преступления следует доказать. В идеале таким доказательством служит вступивший в законную силу обвинительный приговор суда. В принципе допустимы иные процессуальные акты, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом, например постановление о прекращении уголовного дела, если в этих процессуальных актах признается факт уголовного преступления, а дело прекращается по нереабилитирующим основаниям. Однако с учетом того, как работают правоохранительные органы, добиться от них даже такого документа бывает порой довольно трудно. Возможность виндикации теоретически признается в п. 7 Информационного письма Высшего арбитражного суда (ВАС) от 21 апреля 1998 г. #33 "Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций". Однако ВАС при этом указывает, что для удовлетворения требования о виндикации суд обязан исследовать и подтвердить упомянутое условие виндикации, т. е. принять доказательства того, что имущество выбыло из владения собственника помимо его воли.
       Однако в судебной практике истцы чаще всего сталкиваются с отказом в требовании о виндикации. Зачастую это связано не только с отсутствием доказательств факта хищения, но и с невозможностью установить, кто в конечном счете стал новым владельцем акций. Нередко ими становятся номинальные держатели — депозитарии. Кто же является реальным владельцем акций, депозитарий может сообщить лишь в весьма редких случаях.
       Вот, например, как развивалось дело по иску Юрия Сырмана. 9-й арбитражный апелляционный суд 14 октября 2005 года удовлетворил его иск, обязав регистратора восстановить акции на его счете. Регистратор "Р.О.С.Т." подал кассационную жалобу, в которой указывал, что сделать это невозможно, поскольку со счета "наследника" акции давно были перечислены на счет номинального держателя, принадлежащий депозитарию, и нынешний их владелец неизвестен. 12 января 2006 года кассационная инстанция — Федеральный арбитражный суд Московского округа (ФАС МО) — жалобу удовлетворила. К сожалению, полный текст постановления ФАС МО пока недоступен для ознакомления, поэтому мы не знаем, на основании каких именно доводов принято такое решение. Однако подобное решение не единственное. И рынок правильно понял сигнал: скупщики краденых акций могут спать спокойно.
       Что остается собственнику акций? Как указывает Владислав Добровольский, в принципе можно заявить иск о возмещении убытков, причиненных незаконным списанием акций. Иск может быть заявлен к держателю реестра акций. Вина реестродержателя как лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, презюмируется, т. е. доказывать отсутствие своей вины должен именно реестродержатель (ч. 2 ст. 401 ГК). Однако в деле Сырмана все судебные инстанции уже признали отсутствие вины "Р.О.С.Т.", а значит, взыскать что-либо с регистратора не получится.
       
Понятно, что сложившаяся практика не прибавляет числа инвесторов, желающих вкладывать деньги в акции российских эмитентов. Те же, кто вложил деньги в акции, принимают эти риски, а значит, рассчитывают на более высокую доходность. Дорогие и малодоступные инвестиционные ресурсы мешают росту экономики. Есть ли выход? Конечно, есть.
       Во-первых, инвестор может застраховать риски неправомерного отчуждения своих акций, а также с должным вниманием отнестись к выбору эмитента, его регистратора и депозитария. Однако не каждый инвестор располагает необходимыми знаниями — как теоретическими, так и практическими. Не слишком распространена и практика страхования инвестиций.
       Поэтому не менее важно внести изменения на законодательном уровне. Например, Владислав Добровольский предлагает сделать все акции индивидуально-определенными, т. е. присвоить каждой акции номер. Тогда по запросу компетентного органа регистратор сможет отследить, к кому попали похищенные акции и, соответственно, кому собственник может предъявить иск о виндикации.
       Другой мерой может стать введение безусловной ответственности реестродержателя по всем случаям неправомерного списания акций и обязательное страхование его ответственности перед акционерами. Это заставит реестродержателей более тщательно проверять основания списания акций. Хотя это и приведет к увеличению издержек на ведение реестра, за которые в конечном счете придется расплачиваться эмитентам, однако увеличение инвестиционной привлекательности акций с лихвой покроет эти затраты.