Из ответа Министерства юстиции на запрос 64 членов Государственной думы (социал-демократов и трудовиков) от 21 января 1913 года по поводу избиений в Орловской, Алгачинской и других тюрьмах
«В 1908 году Орловское исправительное арестантское отделение было обращено во временную каторжную тюрьму, вмещающую в себе до 1000 серьезных арестантов, из которых весьма значительная часть осуждена за наиболее тяжкие преступления. Благодаря твердой и неуклонной деятельности Тюремной Инспекции, в этой тюрьме были незыблемо и неуклонно применяемы в полной мере все требования Устава о содержащихся под стражей, Устава о ссыльных и Тюремной инструкции. Требования эти по своему существу не могут быть исполняемы арестантами без некоторого скрытого и глухого протеста, так как на них зиждется весь смысл и все значение карательного тюремного режима. Необходимые для стройного тюремного порядка требования, чтобы арестанты вставали при появлении начальства, отвечали на приветствия в установленной однообразной форме, строились во время прогулки рядами и ходили в одном направлении, раздражают так называемых политических арестантов, имеющих в своей среде некоторое количество интеллигентных элементов, которые не желают примириться с этими требованиями тюремного режима, оскорбляющего, по их мнению, человеческое достоинство. Насколько уголовные арестанты беспрекословно подчиняются этому режиму, видя в нем непременную и необходимую принадлежность внутреннего распорядка тюрьмы, настолько каторжные, осужденные за государственные преступления, таят в себе постоянное скрытое чувство озлобления, готовы перейти при всяком благоприятном случае в открытый протест».