«Они не имеют интереса в том, чтобы отстаивать что-то перед людьми в погонах»

Конституционный суд РФ пришел к выводу, что педагог или психолог, привлекаемые для допросов детей и подростков, участвуют в уголовном деле не в целях оказания им правовой помощи или осуществления функции защиты от обвинения, а в целях предотвращения возможного избыточного неблагоприятного воздействия на их психику. С таким подходом не согласен краснодарский адвокат Алексей Аванесян, прокомментировавший для «Ъ-Кубань» постановление высшей судебной инстанции.

«На мой взгляд, Конституционный суд сузил роль педагогов и психологов. Их функцию нельзя сводить исключительно к предотвращению возможного давления на детей и подростков при допросах.

Если мы внимательно прочитаем права педагогов и психологов в Уголовно-процессуальном кодексе, то увидим, что им разрешено задавать ребенку вопросы. Законодатель дал им это право для того, чтобы была возможность понять, насколько ребенок отдает себе отчет в том, что он говорит на допросе, не повторяет ли он просто слова взрослых, насколько его восприятие ситуации было реальным, а не со слов других людей, чтобы усмотреть, нет ли признаков детского фантазирования, насколько ребенок грамотный, насколько правильно он понимает значение слов. И эти вопросы педагога и психолога должны заноситься в протокол допроса, потому что потом суд будет давать оценку этому доказательству, которое зачастую является ключевым.

По окончании допроса педагоги и психологи имеют право знакомиться с протоколом, делать относительно изложенного письменные замечания о правильности и полноте записей. Например, о том, что следователь не отразил в протоколе какие-то слова ребенка, или что ребенок плакал, или что в момент допроса он совершал какие-то действия. Почему нам важно отражать показания несовершеннолетнего предельно точно? Потому что показания ребенка потом очень сложно исправить. Когда идет разбирательство в суде (а это самая важная часть процесса) и мы хотим задать ребенку вопрос, нам отвечают, что это окажет негативное влияние на его психику, и отказывают. Взамен этого — просто оглашают ранее данные показания. Идеально было бы делать видеозапись допроса (законом это предусмотрено), но зачастую камеру не ставят якобы для того, чтобы не смущать несовершеннолетнего.

Конституционный суд сводит роль педагогов и психологов только к предотвращению избыточного неблагоприятного воздействия допроса на психику несовершеннолетнего. Хотя процессуальная роль педагога и психолога явно сродни роли специалиста, который, пользуясь своими профессиональными знаниями, помогает получить показания у недееспособных участников процесса — детей и подростков.

Беда в том, что педагоги и психологи этими правами не пользуются. За свою карьеру я ни разу не видел, чтобы они задавали ребенку какие-то вопросы, писали замечания на протокол. К сожалению, как правило, в этой роли выступают педагоги из близлежащих школ и вузов, бюджетники, которые являются административно зависимыми, не знают своих процессуальных прав и не имеют интереса в том, чтобы отстаивать что-то перед людьми в погонах.

Далеко ходить не надо. Протокол допроса пятилетнего мальчика — потерпевшего в известном деле массажиста из Белореченска — начинается такими словами: "Ребенок сказал: "По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее..." Если бы педагог и психолог выполнили свою работу, воспользовались всеми своими правами, они бы не допустили такого, потому что пятилетний ребенок такими словами не разговаривает и вообще не понимает сути такой фразы. В итоге при допросе в суде эти педагоги признались, что мальчик не говорил ни этой фразы, ни других — о том, что он стал жертвой насилия. В данном случае нам повезло, что мы это выяснили. Но, я уверен, есть множество случаев, когда эти нюансы ускользают от суда».

Наши оперативные новости и самая важная информация — в Telegram