дело Гонгадзе
Вчера в Апелляционном суде Киева в очередной раз была предпринята попытка допросить одного из подозреваемых в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Однако из-за плохого самочувствия обвиняемого допрос снова не состоялся. Специально приехавшая из Львова, чтобы выступить на этом заседании, мать убитого журналиста Леся Гонгадзе обвинила Генпрокуратуру в халатности. В свою очередь, глава секретариата президента Олег Рыбачук пришел в суд, чтобы обнародовать позицию главы государства по слушанию дела Гонгадзе.
Вчера состоялось очередное заседание Апелляционного суда Киева, на котором должен был продолжиться допрос Александра Поповича, одного из обвиняемых в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Несмотря на обещание судьи рассматривать процессуальные вопросы в открытом режиме, разрешение присутствовать в зале судебных заседаний получили лишь 10 представителей СМИ, включая корреспондента Ъ — "кому хватило сидячих мест", объяснил судебный пристав. Кроме непосредственно допроса, интерес у журналистов вызывало заявление Леси Гонгадзе, матери убитого журналиста, которая специально для этого приехала из Львова.
Открывая заседание, председатель суда Ирина Григорьева зачитала справки подсудимых, из-за плохого самочувствия которых было перенесено судебное заседание, проходившее 2 февраля (см. Ъ от 3 февраля). После этого обвиняемый Александр Попович сообщил, что у него "очень сильно болит голова и морозит". Как выяснилось, перед судебным заседанием у него снова началось носовое кровотечение, в связи с чем он обратился в медпункт РУВД, где ему измерили артериальное давление, которое, согласно предоставленной справке, составляло 200/90, и ввели нормализующие давление медикаментозные препараты. Адвокат подсудимого Поповича Николай Лаптиев заявил, что кроме консультации терапевта его подзащитному, находящемуся под подпиской о невыезде, необходима еще и консультация кардиолога. "Я считаю, что ему необходимо пройти полное медицинское обследование",— высказал свое мнение адвокат, после чего заявил ходатайство о перенесении судебного заседания. В свою очередь, представитель Леси Гонгадзе Андрей Федур предположил, что "эпидемия заболеваний участников процесса будет продолжаться еще долго". По его мнению, такая "эпидемия" направлена на то, чтобы затянуть судебный процесс — "вероятно, что-то не сложилось с достигнутыми ранее договоренностями". Впрочем, о каких именно "договоренностях" идет речь, господин Федур говорить не стал. Кроме этого, адвокат вдовы журналиста Мирославы Гонгадзе Валентина Теличенко предложила на каждое заседание вызывать скорую помощь, подчеркнув, что "в противном случае дело рассмотреть не удастся".
На этом формальная часть заседания закончилась. Уже закрывая его, Ирина Григорьева разрешила Лесе Гонгадзе, приехавшей в суд несмотря на плохое самочувствие, сделать заявление. Как сообщила госпожа Гонгадзе, давать показания в суде она будет только после того, как будут допрошены подсудимые и дополнительные свидетели, на привлечении которых настаивает ее адвокат, и предоставлены результаты анализа ДНК последней экспертизы тела. К обвиняемым в убийстве у Леси Гонгадзе был лишь один вопрос: "Где голова?! Вы же должны знать, куда вы ее спрятали!" — обратилась она к подсудимым. Ответа она не услышала — подсудимые молчали и смотрели в пол. Претензии госпожа Гонгадзе высказала и представителям государственного обвинения. Мать убитого журналиста обвинила Генпрокуратуру в том, что после того как 14 июля 2000 года Георгий Гонгадзе обратился к генпрокурору с открытым письмом, в котором сообщал, что за ним установлена слежка, ГПУ никак не отреагировала на его обращение. "Поскольку Генеральная прокуратура не предприняла никаких действий для его защиты, она должна понести уголовную ответственность",— заявила Леся Гонгадзе. Мать журналиста утверждала, что для опознания ей предоставили тело другого человека. "Меня пустили на опознание лишь через полгода после обнаружения тела. Я провела в морге 15 часов. Но это была ступня не моего сына. Я приложила его туфлю, а ступня была на три размера больше",— сказала Леся Гонгадзе, демонстрируя в суде ботинок своего сына.
Государственный обвинитель Владимир Шилов сообщил Ъ, что по факту обращения в 2000 году в органы Генпрокуратуры Георгия Гонгадзе в свое время проводилась служебная проверка. "Я знакомился с этими материалами, но не помню, чтобы там кого-то наказывали. Это была обычная рабочая ситуация. Сейчас я не готов сказать, были ли установлены какие-либо нарушения при рассмотрении обращения Георгия Гонгадзе",— заявил господин Шилов.
После закрытия судебного заседания в здании Апелляционного суда появился глава секретариата президента Олег Рыбачук, специально приехавший (но все же опоздавший) на заседание, чтобы изложить позицию главы государства относительно слушаний по делу Гонгадзе. "Хочу от имени президента передать слово возмущения тем, что здесь происходит. Президент может только призывать к тому, чтобы слушание было максимально прозрачным. Я сегодня консультировался с нашими юристами: что делать? Но они говорят, что президент не может обратиться к суду даже при помощи письма, поскольку это будет рассматриваться как давление",— заявил господин Рыбачук журналистам. Глава секретариата президента пообещал, что в ближайшее время поговорит о ходе процесса с генпрокурором Александром Медведько, сообщив, что "относительно этого дела президент уже имел несколько разговоров с Генпрокуратурой, а моя последняя встреча с генпрокурором по этому поводу состоялась на прошлой неделе". После выступления перед журналистами и беседы с Лесей Гонгадзе Олег Рыбачук вышел из здания суда в сопровождении адвоката Андрея Федура. Как стало известно Ъ, господа Рыбачук и Федур сначала предполагали обсудить ход процесса в ближайшем кафе, но спустя некоторое время изменили свои планы и направились в гости к главе секретариата президента.
Очередной приступ вегето-сосудистой дистонии у обвиняемых по делу Гонгадзе назначен на 16 февраля.