|
"Все эти камеры — это автоматизированные бабушки" |
К своим тридцати годам основатель компании A4Vision Артем Юхин успел стать ключевой фигурой на молодом, но перспективном рынке биометрических систем. Еще будучи студентом МГТУ имени Баумана, он создал технологию трехмерного распознавания лица. Защитив диплом, выпускник Бауманки привлек в свою компанию несколько десятков миллионов долларов от крупнейших западных венчурных фондов и IT-корпораций, а в начале этого года добился признания своей технологии в качестве международного биометрического стандарта.
— Тему биометрии любят увязывать с ужасами тотального контроля государства, вживленными чипами и антиутопиями Джорджа Оруэлла. Вы думаете об этом?
— Да, безусловно, думаю. Но развитие технологий никак не влияет на социальный строй и не стимулирует процесс создания тоталитарного общества, равно как и демократического. Самые страшные тоталитарные общества существовали, когда не было ни микрофона, ни камеры. Более того, для создания тоталитарного общества инструменты слежения не так уж важны, поскольку механизмы существования этого общества не предполагают доказательств вины человека. Биометрия, камеры наблюдения в метро, кредитные бюро, запоминающие, где и когда вы взяли кредит и насколько исправно его возвращали,— это попытка мегаполиса в современном обществе восстановить тот баланс между личным и общественным, который всегда существовал в любом маленьком городке. А то, что новое вызывает отторжение, это совершенно нормально. То же происходило и происходит с любыми инновациями. Но на самом деле не стоит бояться новых технологий: все эти камеры наблюдения и распознавание — это автоматизированные бабушки, которые сидят перед подъездом.
— Спрос на ваши системы формируется за счет государственного сектора (паспортные программы, системы безопасности государственных объектов и т. д.) или за счет коммерческого направления?
— Можно выделить три направления, в которых применяются биометрические системы: системы физического доступа, логического доступа и государственные системы (аэропорты, правительственные учреждения, паспортные программы и т. д.). Я считаю, что в биометрических системах ощущается гигантский спрос на стыке государственного и коммерческого секторов. Например, банковская система хранения информации. Кредитные бюро работали бы гораздо эффективнее, если бы использовали не числа, не паспорта, а биометрические системы. Я много времени провожу в Америке, наблюдаю, что у них там творится. Одна из самых злободневных тем в прессе — кража так называемого SSN — социального номера, на котором построена вся кредитная система в США. Это такой шестизначный индивидуальный номер, украв который, можно присвоить себе чужую кредитную историю.
— Офисы вашей компании находятся в Москве, в Силиконовой долине, Вашингтоне, Сингапуре, Швейцарии. Какой регион является для вас предпочтительным рынком сбыта?
— Самый большой рынок сбыта — это Соединенные Штаты. Не только для отрасли высоких технологий, для всех остальных отраслей тоже. Но в нашем случае такого перекоса нет: сейчас очень большой спрос на системы безопасности в Азии, в Европе у нас очень хорошие продажи, да и в странах СНГ мы тоже начинаем ощущать спрос. Совет директоров A4Vision в течение последнего года доволен работой компании на российском рынке. Хотя еще несколько лет назад мне приходилось тратить большие усилия на то, чтобы агитировать директоров компании работать в России. Мы же все-таки российская компания.
— Рациональное обоснование у вашего патриотизма есть?
— Очень даже есть. Прежде всего — более восьмидесяти процентов сотрудников и сто процентов разработчиков находятся в России, и хотя бы поэтому мы должны оставаться российской компанией. Но я уже говорил, что Россия для нас не только страна-производитель, но и перспективный рынок сбыта. У России есть большое преимущество с точки зрения создания информационных систем нового поколения. Оно заключается в том, что систем предыдущих поколений у нас во многих жизненно важных областях просто нет, что очень упрощает внедрение нового. Помните эту знаменитую шутку председателя совета директоров нашей компании Энзо Торрези? По поводу задержки новой версии Microsoft он сказал, что Бог создал мир всего за семь дней, поскольку у него не было проблем совместимости с предыдущими версиями. Так вот, в России та самая ситуация, когда информационные системы можно создавать лучше, быстрее и дешевле, чем в других странах.
— А ваш совет директоров не настаивает на том, чтобы к делу подключились разработчики из Индии? Считается, что работают они быстрее, лучше и дешевле, чем российские...
— Эффективно конкурировать с Индией в вопросах производства мы действительно не можем. Но там, где нужно инновационное развитие, где нужна математика, базовые знания, нестандартные подходы,— это лучше делать в России. Intel, Boeing, Motorola имеют исследовательские лаборатории здесь, а многие собираются открывать. Boeing не стесняясь рассказывает о том, что дизайн своего самолета 777 они делали в России. Все, что мы разрабатываем, является инновационным, а в этом Индии и Китаю далеко до нас.
— Но у вас же есть здесь производство — не только программное обеспечение, но и конечный продукт тоже здесь производится. Как это стыкуется с версией о невозможности производить?
— Не у нас, но у наших интеграторов, компании НПО "Информация". Сейчас оборудование по нашим технологиям производят в Сингапуре, Германии и России. Да, наши партнеры смогли наладить здесь производство, и мы рассчитываем, что в будущем качество приборов российского производства будет выше зарубежного. Это все-таки высокотехнологичный продукт, и производство его не массовое, и уровень квалификации производителей очень высокий. Ну, и нам очень повезло с российским интегратором. НПО "Информация" — не такая крупная компания, как наши интеграторы в других странах, но зато она действительно специализируется в области биометрических систем.
— Как вы считаете, надолго ли вам удастся сохранить свой приоритет в биометрии?
— Трудно сказать. С одной стороны, сейчас идет процесс консолидации нашего рынка. Еще два года назад нас называли одной из четырех лидирующих компаний в области биометрики, сейчас таких компаний осталось две — одна разорилась, две — Viisage и Identix — слились. И теперь эта корпорация Viisage/Identix является нашим единственным конкурентом. Но так будет, конечно, не всегда. В последнее время биометрика стала модной темой. Сейчас много людей утверждает, что трехмерным распознаванием они занимаются всю жизнь. Во многих странах выдают гранты, проводят тендеры на исследования по 3D-распознаванию. Это, знаете, как раньше достаточно было сказать, что вы занимаетесь темой нейросетей или искусственного интеллекта — и инвесторы тут же раскошеливались. Сейчас то же самое с темой биометрики. Между тем достаточно проработанных и коммерчески востребованных три метода: по лицу (двухмерная и трехмерная биометрика будет, наверное, востребована одинаково), по пальцам и по радужной оболочке глаз. Когда речь идет о верификации миллионных и миллиардных баз данных, то сейчас все говорят о необходимости совмещения всех этих методов.
— Вы стали единственной российской компанией, которой удалось получить инвестиции от таких лидеров мирового рынка высоких технологий, как венчурный фонд Menlo Ventures и компания Oracle. Как вы считаете, решающим фактором в этих достижениях стало качество вашей разработки или способность принимающих решение, так сказать, правильно сканировать ваши биометрические данные?
— Ну, последнее, о чем вы говорите, это очень важно. Я сейчас сам занимаюсь консультированием венчурных фондов, и я понимаю, что на стадии привлечения первого инвестора важно интуитивно распознавать людей, способных что-то сделать. У нас ведь огромное число ученых, которые нацелены на то, чтобы всю жизнь посвятить тому, чтобы поставить еще одну точку на диаграмме. Может быть, это очень важная точка, но денег под нее никто не даст. У нас самих была крайне забавная история привлечения первого инвестора. Когда мы вели переговоры с венчурным фондом MyQube, показывать нам фактически было нечего. Но выяснив, что к нам относятся достаточно серьезно, мы сделали свой первый прибор для трехмерной фотографии буквально за ночь, и первым нашим успешным опытом фактически стала фотография инвесторов.
— Какие возможности дает компании ее нынешний состав инвесторов?
— Очень большие. После того как у нас появился первый венчурный фонд в инвесторах, в дальнейшем отношения с инвесторами мы уже строили, исходя из своих стратегических интересов. Компания Logitech, например,— это уникальная компания в плане производства оптимального по соотношению цены и качества конечного продукта и его распространения, мы учимся у нее. Oracle — крупнейший производитель программного обеспечения по работе с базами данных, Motorola — серьезный игрок на рынке систем безопасности. Ну и то, что совет директоров согласился возглавить Энзо Торрези,— это тоже очень большая удача. Это ведь легенда Силиконовой долины, на него там действительно все молятся.
— Занимаясь консультированием венчурных фондов, много ли вы видите в России людей, способных повторить ваш успех? Могут они обеспечить расцвет российского IT-бизнеса, или же это по-прежнему высококвалифицированные кадры для западных компаний?
— Наш опыт на поток поставить довольно сложно. Но перспективных людей много. А будут они развивать свой, то есть российский продукт, или же нет — это зависит не только от них. Вообще, в области высоких технологий все очень быстро эволюционирует. Первый этап, который тогда называли утечкой мозгов, это когда много специалистов уезжало за границу. Второй этап, наступивший вскоре, это когда программисты в Москве и Новосибирске работали по домам, а дядя Миша из Нью-Йорка привозил раз в полгода деньги в конверте и задания от американских заказчиков. Третий этап — когда стали создаваться нормальные компании в России, которые целенаправленно занимаются аутсорсингом, т. е. программируют на заказ. Все эти три этапа развития, включая последний,— на мой взгляд, разновидности сырьевого бизнеса, когда никакой интеллектуальной собственности не создается. Сейчас мы постепенно приходим к следующей фазе развития, когда и разработчики, и инвесторы понимают, что лучше обрабатывать сырье и создавать интеллектуальную собственность.