В одном экземпляре

Одинаковых старинных предметов не бывает — из полудюжины антикварных чашек пять давно разбились, зато оставшаяся доставит в шесть раз большее удовольствие. Ни одного похожего кольца или браслета, бесконечное разнообразие фигурок и гравюр — найти их в антикварных салонах предлагают НАДЕЖДА НАЗАРЕВСКАЯ и ТАТЬЯНА МАРКИНА

Сто и двести лет назад тиражность была не то чтобы не принята. Сами технологии были таковы, что двух одинаковых вещей — ювелирное ли это украшение, фарфоровая чашка или чайный столик — сделать было просто невозможно: ручной труд, что ни говори, накладывает свой отпечаток. Противникам старинных завитушек и померкшей позолоты сразу возразим — при ближайшем рассмотрении оказывается, что даже внутри раскрученных и несколько приевшихся антикварных "брэндов" вроде Фаберже можно найти нечто совершенно неожиданное.

Например, в антикварном магазине "Серебряный ряд" на Арбате есть необычное для стиля Фаберже кольцо в виде диска, крытого белой эмалью с поперечной черной полосой, которую скромно украшает небольшой рубин. Антикварную убедительность этому кольцу добавляет его родной футляр с известной надписью. Но настоящие ювелирные украшения хранятся в упомянутом магазине не в застекленных витринах, а в современных электронных сейфах, которые открывают только по просьбе клиентов. Сейчас там таится старинный футляр, а в нем редкостное украшение — брошь-трансформер, которая, по преданию, была преподнесена в свое время Матильде Кшесинской, знаменитой приме-балерине Императорских театров. Эксперты обнаружили сохранившееся фото Матильды Кшесинской, где она запечатлена с этой брошью на груди.

Брошь создана на рубеже XIX-XX веков, она может превращаться в колье, украшают ее 2 больших колумбийских изумруда по шесть карат, 4 крупных бриллианта по три карата и 247 бриллиантов меньшего размера. Эти камни, естественно, старинной огранки — они возвращают меньше света, чем современные граненые, но зато сильнее играют.

Другое раритетное украшение не выдало своей истории, но пышность его и ценность говорят сами за себя. Это колье-трансформер с золотистыми топазами. Большие топазы в 50 карат довольно редки сами по себе, а "утопающие" в таком количестве бриллиантов (455 сверкающих камней) делают эту редкостную вещь, преобразующуюся в брошь, вовсе уникальной. Колье было создано, по предположениям экспертов из "Серебряного ряда", во Франции в середине XIX века.

Золотая вещица, изготовленная на отечественной фирме Немирова-Колодкина, интересна не только традиционным русским стилем с его завитками и цветочками из красочной эмали, но и тем, что эта подвеска может служить и медальоном. В такие в былые времена вкладывали портреты любимых — портрет при этом сиял совершенно неземным светом, так как "стеклышком" служит так называемый портретный аметист (большой камень обработан так, что верхняя его грань — плоская). А нынешним любительницам тяжелых, больших украшений подойдет кольцо с гранатом — кабошоном, окруженным бриллиантами и алмазами.

Современная мода на ориенталистику повторяет подобные тенденции еще позапрошлого века. В конце XIX — начале XX веков произведения китайских и японских мастеров потоком хлынули в Европу. Еще с того времени в России было накоплено немало восточных вещиц, которые совершенно естественно соседствовали с европейскими. Теперь на такое соседство можно посмотреть в отделе "Евразия" галереи "Шон" (что в Музее Востока). Больше всего тут фарфора. Например, редчайшая чашка для бульона с крышкой и поддоном может похвастать аналогами в собрании Эрмитажа и Королевской коллекции Англии. Подобные предметы изготавливались на Севрской мануфактуре во второй половине XVIII века и всегда украшались изящной росписью и тонкой позолотой. Утренний супчик в таких бульонницах подавали даме в будуар, чтобы она могла подкрепиться во время длительного утреннего туалета, который порой мог длиться два-три, а то и четыре часа. Подлинность этой чаши удостоверяют известные клейма на донце — две перекрещенные буквы L и знак живописца А. В. Вьеара, выполнившего роспись. Подобных предметов сохранились единицы.

Два и три столетия назад дамы часто коллекционировали "сакс" — фигурки, чашечки и тарелочки, созданные на Мейсенской фарфоровой мануфактуре в Германии. Эту знаменитую марку — два перекрещенных голубых меча, взятых с герба Саксонии,— знает каждый любитель старины. Полихромные попугайчики, фазаны, бабочки и цветочки, а также модные китайские мотивы — мейсенский фарфор всегда выглядит очень оптимистично. К тому же рядом с мейсенской чайной чашкой вполне уместно поместить японскую чайницу (в виде граненого флакона). Такая тоже есть в галерее "Евразия" — все шесть ее граней украшены символической сюжетной картинкой: на двух сторонах изображены драконы, играющие пылающей жемчужиной (символ удачи и богатства), на следующих двух — новогодние развлечения детей, еще на двух — японские красавицы. Причем одна из них — реальная историческая личность, одна из красивейших женщин Японии — Токива-годзэн (жила в XII веке). Судьба ее сложилась печально (она была наложницей знаменитого военачальника, а потом погибла от рук бандитов). Ее образ олицетворяет тезис восточной философии — в круговороте времени прекрасное вечно.

Фарфоровые статуэтки саксонской мануфактуры, которые весьма редки (по тем, что XVIII века, любой музей плачет), можно "заменить" гораздо более распространенными, но все равно интересными фигурками, выполненными также в Германии, но двумя веками позже --- уже в XX веке. Эти фигурки не обжигали в печи, как это делают традиционно с фарфором, а расписывали бисквит, то есть первоначально белые отливки. Шероховатость и живость ручной росписи создают впечатление удивительной реальности. Подобную пару, даму и кавалера, с точностью воссоздающих персонажей прошедшего века, во всех подробностях костюмов и поз, можно купить в магазине "Екатерина" — старейшем московском антикварном предприятии. Там же антиквары предложат и традиционный Мейсен — тщательно декорированные фарфоровые фигурки роскошных дам.

В отделе изобразительного искусства этого же магазина эксперты могут предложить качественную, но не безумно дорогую живопись. Ученик Саврасова Борис Бессонов почти неизвестен в России. Он, как и многие его коллеги, был вынужден в 1922 году эмигрировать, долгие годы жил и работал во Франции, выставлялся вместе со своим более известным соотечественником Михаилом Гермашевым. Он писал ушедшую Россию — ее брошенные дворянские усадьбы и заросшие парки. Одна из немногих сохранившихся его дореволюционных работ ныне выставлена в "Екатерине" — сохранилась даже "родная" рама этой картины.

Еще более необременительной по цене и в то же время безусловно оригинальной (в смысле — подлинной) будет тиражная графика с изображениями цветов и бабочек, которую всегда можно найти в антикварной галерее "Альбион". Собранные вместе в толстые гербарии и инсектарии, эти изображения изначально преследовали научные цели — цветы изображены с корешками и семенами, бабочки — со всеми положенными ножками и усиками. Но сейчас эти акварелью раскрашенные от руки картинки просто очень уместные для первых дней весны подарки.