 |
"Раз Москва назначила Муху Алиева, надо с ним решить какие-то вопросы"
Поздний вечер. Усиленные милицейские патрули, передвижные посты ГИБДД, перекрытые подъезды к правительственным зданиям. Здание народного собрания Дагестана. На обочине — несколько джипов и одна BMW. Лидеры так называемого Северного альянса (группы депутатов и глав местного самоуправления, находившихся в оппозиции бывшему главе Дагестана Магомедали Магомедову) пришли на переговоры к его преемнику Муху Алиеву. Пока идут переговоры, я жду на улице. В одном из джипов сидит депутат народного собрания Сулейман Улайдинов. Он давно разочаровался во власти и перешел на сторону альянса.
— Я туда не пошел,— показывает Улайдинов на правительственное здание.— Честь не позволяет. Я стоял и буду стоять на своей позиции до конца.
— Почему же ваши друзья пошли? — спрашиваю я.
— Потому что это влиятельные в Дагестане люди,— объясняет депутат.— Раз Москва приняла решение назначить Муху Алиева, надо с ним встретиться и решить какие-то вопросы.
— Какие, например?
— Понимаете, в Дагестане несколько очень влиятельных политических групп, и, если они не договорятся, могут быть проблемы.
Мы сидим на заднем сиденье джипа, водитель с борцовской внешностью (на севере Дагестана, рядом с Чечней, очень популярна борьба, и практически все лидеры оппозиции — известные борцы) внимательно нас слушает. Улайдинов совсем другого типа — явно далекий от спорта интеллигентный человек. Он рассказывает, что последние 20 лет в Дагестане продавались и покупались все министерские и прочие кресла и все знали, какое кресло сколько стоит. Цены начинались от десятков тысяч долларов. Обычно за год-два вложенные средства полностью возвращались владельцу в виде взяток и подношений.
— Об этом знает весь Дагестан, потому что это особенно и не скрывалось,— говорит Улайдинов.— А простые люди живут в нищете. В горах положение катастрофическое. Там люди вообще не знают, что такое цивилизация. Молодежь нигде не работает. У молодых два пути — наркотики или бандитизм. Почему, думаете, у нас такая криминогенная обстановка? Милиционеров отстреливают, как куропаток. За прошлый год 50 милиционеров убито. Это настоящая война. Зато вы видели, наверное, сколько в Махачкале иномарок. Больше, чем в любом другом регионе. И видели, как живут те, кто у власти. Люди возмущаются. Безработица, коррупция, взяточничество, тысячи дагестанцев едут на заработки в Россию, идут на всякие унижения, чтобы кусок хлеба заработать. Рано или поздно это приведет к социальному взрыву.
"Он обязан только президенту Путину и народу Дагестана"
Слушая депутата, я вспоминаю, что то же самое мне говорил кабардинский правозащитник Руслан Нахушев незадолго до нападения боевиков на Нальчик. "Народ уже так ненавидит власть, что достаточно бросить спичку — и будет пожар",— говорил Нахушев. Я спрашиваю Сулеймана, может ли в Дагестане произойти то же, что и в Нальчике.
— Может,— отвечает депутат.— Именно на почве социального неблагополучия.
Из здания выходит "альянсовцы" — депутат Госдумы Гаджи Махачев и мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов. Махачев — без традиционной папахи, в темно-синем костюме в тонкую полоску — выглядит довольным. Депутат быстро садится в машину, но, услышав мой вопрос, так же быстро выходит из нее.
— О чем договорились? — переспрашивает он.— Да мы не договаривались. Рабочие моменты. Мы однозначно поддерживаем Муху Гимбатовича Алиева, потому что руководителем Дагестана избран честный и порядочный человек.
— Но вы же поддерживали другого кандидата (руководителя Федерального управления казначейства Сайгидгусейна Магомедова.— "Власть")! Вы же были против Алиева!
— Нет, я никого не поддерживал. Для меня главное было, чтобы дали навести порядок в Дагестане. Муху Алиев сможет это сделать.
— Вы надеетесь на кадровые перестановки?
— Они будут, конечно, но главное — вернуть домой бегающую по лесам молодежь. Как это сделал когда-то Ахмат-хаджи Кадыров.
Махачев, друживший с Кадыровым-старшим, а теперь с его сыном Рамзаном, считает, что Дагестан отстал в этом вопросе от Чечни на несколько лет.
— У нас катастрофическая ситуация: люди уходят в леса, и никому нет до этого дела,— возмущается депутат.— Наши власти думали только о себе и о своем кармане.
— Нам бы теперь федеральный центр помог с Амировым (мэром Махачкалы Саидом Амировым.— "Власть") разобраться,— неожиданно переводит разговор на другую тему Махачев.— В мае у него выборы, он из этого сделает шоу. Я буду встречаться с Дмитрием Николаевичем Козаком, буду просить его провести перерегистрацию кандидатов. Из-за того, что многое позволял ему Магомедали Магомедов, этот человек был безнаказанным.
Если спросить оппозицию, чем ее не устраивает мэр Махачкалы, можно услышать то же, что и про все правительство Магомедова: коррупция, клановость, о народе не думает. На самом деле оппозиция боится сильного конкурента. Говорят, что даргинец Саид Амиров, метивший на место Магомедали Магомедова, так и не оставил эту идею. Оппозиция боится, что если мэр выиграет очередные майские выборы, в скором времени он снова заявит о планах на кресло президента.
Я спрашиваю Махачева, почему Кремль решил сменить главу Дагестана Магомедова за три месяца до окончания его срока.
— Еще бы месяц — и у нас тут отстрелы начались бы. Всех возможных кандидатов убивать стали бы. А тут все вышло неожиданно. Никто не был готов. И кандидатуру Муху Алиева все-таки неожиданно назвали. Так что все правильно.
— Но ведь Алиев из старой власти. Его называют преемником Магомедали Магомедова.
— Я так не считаю. Новый президент имеет свои собственные представления о том, что и как надо делать в Дагестане. И он никому ничего не обязан. Он обязан только президенту Путину и народу Дагестана.
"Их не увольнять, их стрелять надо"
Избранный почти единогласно президент Муху Алиев внес кандидатуру Магомедсалама Магомедова, сына бывшего главы республики, на пост спикера народного собрания. Оппозиция тоже голосовала за преемственность власти. Видимо, теперь это была уже бывшая оппозиция. Чуть позже это подтвердил и мэр Хасавюрта Умаханов. "Нет никакого Северного альянса,— сказал он.— И оппозиции никакой нет".
— Ничего уже не изменится,— обреченно говорил мне Улайдинов, который даже не пришел в парламент голосовать.— Алиев — хороший человек, но он не может измениться. И дело даже не в назначении сына Магомедали. Престолонаследие — это норма для Востока, у нас все этого ждали. Дело в том, что Алиев — человек системы, поломать саму систему, построенную на взятках и прожектерстве, он не сможет.
Махнув рукой, Сулейман уходит в машину, которая его ждет. Я иду к трассе ловить такси. Водитель Абдул, сердитый бородатый мужчина, спрашивает меня, не страшно ли мне ездить в Махачкалу.
— Страшно.
— А раньше никто не боялся,— вздыхает водитель.— Эти хапуги все испортили. Не наворовались еще, все мало им. Дороги разбиты. Работать негде. Кушать людям нечего.
Мы едем мимо большого дома местного чиновника. У дома стоят несколько иномарок и человек десять мужчин — то ли охрана, то ли родственники.
— Мразь,— презрительно говорит Абдул.— Ворюги.
— Может, ваш новый президент их уволит?
— Их не увольнять, их стрелять надо,— отвечает водитель.— Всех. Они все повязаны.
Всего несколько месяцев назад то же самое от таких же мужчин я слышала в Нальчике.
"Надо еще жестче работать, чем в Кабардино-Балкарии"
— Смена власти в Дагестане сопровождалась усилением в МВД, в Махачкалу были стянуты войска. Вы чего-то ждали? — Я всегда жду. Могли быть провокации. Но я был уверен: если возникнет очаг напряженности, у нас хватит сил подавить его. Мы подняли полностью махачкалинский гарнизон, подтянули из соседних горотделов личный состав. Были и приданные силы со стороны Южного федерального округа, но они не успели к тому времени, когда все начиналось. Только первая часть заходила в республику, когда мы поняли, что справимся сами. Но я попросил, чтобы эти силы остались в республике еще несколько дней, пока у нас будут проходить оперативно-профилактические мероприятия. — Вы ждали повторения нальчинских событий? Вроде пока обошлось. — Тьфу, тьфу. Но я вам скажу: то, что было в Кабарде, должно было произойти и у нас. Мы нашли подтверждающие материалы после уничтожения бандформирования в Каспийске 7 февраля. В дачном поселке скрывались двое из банды Макашарипова — помните, был такой главарь, мы его прошлым летом уничтожили. Когда они поняли, что окружены, открыли огонь. Там был бой, их убили. В доме нашли целый арсенал, нашли фотографии горотделов, администрации, прокуратуры, УФСБ. То есть они готовились серьезно. Мы просто поработали на опережение. — Они планировали захватить Каспийск? — Да, именно, все как в Нальчике. Кроме конспектов и схем, мы изъяли видеокассету, на которую они снимали все эти здания. Там еще была, кстати, схема аэропорта. В их намерения входил захват аэропорта и взрыв самолета. — А много бандформирований в дагестанских горах? — Сегодня, конечно, нельзя сравнить с тем, что было в прошлом году, сегодня их значительно меньше. Есть группы, которые бегают на территории Хасавюрта, в Буйнакском районе, в Унцукульском районе. Их главари в розыске, мы их отслеживаем, у нас постоянно проходят спецмероприятия, и с помощью федеральных сил мы наведем здесь порядок. — Все эти люди — ваххабиты? — Да, они ваххабиты и находятся в федеральном розыске. — Многие правозащитники упрекали милиционеров в Кабардино-Балкарии, что те издевались над ваххабитами и их семьями и этим вынудили их взять оружие. У вас с этим как? — Мое личное мнение: с ними надо еще жестче работать, чем в Кабардино-Балкарии. Как можно ваххабита, экстремиста оставлять живым? Он же направлен на то, чтобы убивать. — Но у них есть жены, дети, против которых тоже проводят спецмероприятия. — Ну мы жен и детей не трогаем. Да и тех, кто просто верит и молится, мы не трогаем. Молиться мы не запрещаем. А если у него в руках оружие и он призывает народ к газавату, мы его уничтожаем. И мы не позволим кому-то делать тут из республики черт знает что. Брать автомат, призывать молодежь и тех, кто обижен на правоохранительные органы... — Вы хотите сказать, что сейчас ваххабиты не вербуют молодежь? — Намного меньше, чем раньше. Вербовка идет, конечно. Некоторые молодые даже не понимают, куда идут. В последнее время многие из них сдаются, потому что мы сохраняем им жизни. Но когда мы с ними разговариваем, они говорят, что не понимают, для чего все это делали. Их просто обманывают. Им обещают деньги, власть, а они сидят там пальцы сосут, даже иногда кушать нечего — так часто бывает у них в отрядах. Там попадаются парни грамотные, которым просто задурили головы. Идеология у нас ослаблена, вот в чем проблема. Надо вести разъяснительную работу в школах, на предприятиях, везде, где есть скопление людей. Эта работа сегодня упущена. — Нальчик стал для вас уроком? — До Нальчика мы все и так понимали. У нас и до Нальчика были нападения на райотделы, захватывали оружие, расстреливали милиционеров. И выводы мы давно делаем. Но, конечно, после Нальчика мы серьезнее взялись за дело. Это еще хорошо, что в Нальчике так закончилось. И это не только в Нальчике могло произойти, а в любом субъекте России. Вы правы, Нальчик для нас всех урок. — Сейчас можете назвать ситуацию стабильной? — Нет, сейчас не могу. Стабильно будет, когда я все эти группы найду и обезврежу. — Вы знаете, наверное, что так называемый Северный альянс долгое время выступал против Магомедали Магомедова. Все ожидали, что эти люди могут дестабилизировать обстановку. Как удалось с ними договориться? — Да нет, это же не глупые люди. Это политическая оппозиция, а не криминальная. Там люди, которые занимают серьезные посты. Мы, конечно, не допустили бы, чтобы Северный альянс что-то сделал, но эти люди и так поняли, что нет необходимости бодягу разводить. Никаких проблем с их стороны вообще не было. Это же не террористы, а обычные чиновники. А то, что они не со всем были согласны,— в любом деле должен быть спор, это нормально. Сейчас будем работать вместе на благо республики. — А кто же все-таки стоял за серийными убийствами милиционеров, многочисленными подрывами, покушениями? — В Дагестане есть полевой командир Раппани Халилов, вот он и стоит за этим. У нас кассета есть, мы ее изъяли, он там дает указания, кого напугать, кого расстрелять, кого взорвать. Это дагестанец, у него родители здесь живут, он здесь родился и вырос, и он дает такие указания! Но мы его найдем. Если он бегает, как сайгак в лесу, и надеется, что мы его не найдем, он ошибается. Найдем. — С новым президентом республики сработаетесь? — Это только название, что он новый. Этот человек с нами уже много лет работает, мы его знаем. Неспособного и слабого человека Магомедали Магомедович не назначил бы вместо себя. Потому что он знает, какая ситуация в Дагестане. Я думаю, что Муху Гимбатович сегодня — самый правильный выбор. — Вступая в должность, Муху Алиев сказал, что одной из главных задач является обновление кадров. Не опасаетесь, что министров менять будут? — Министров, может, и будут. А министра внутренних дел не будут. (Смеется.) Это прерогатива Москвы. |
