В конце прошлого года губернатор Александр Хлопонин, подводя итоги 2005 года, заявил, что после трех лет подготовки в крае вот-вот начнется быстрый экономический рост. Миллиарды долларов частных и государственных инвестиций действительно готовы хлынуть в край, но, по мнению исполнительного директора Союза промышленников и предпринимателей Красноярского края Михаила Васильева, красноярский бизнес эти инвестиции затронут в небольшой степени. По его мнению, нормальному развитию красноярских предприятий мешают общие для всей России причины — жесткий налоговый гнет, высокие административные барьеры и малая доступность кредитов, осложняемые особенностями Сибири — большими расстояниями, холодным климатом и неразвитостью инфраструктуры. Как заявил господин Васильев в интервью корреспонденту «Ъ-БИЗНЕС» Алексею Непомнящему, решить значительную часть этих проблем могло бы создание на всей территории Зауралья единой особой экономической зоны.
— Если оставить за скобками крупные корпорации, то я бы сказал, что сейчас ситуация близка к стагнации. В каких-то отраслях идет заметный рост, где-то — наоборот, падение, но общего роста, как тенденции, пока незаметно. Правда, эта ситуация характерна не только для края или для Сибири, но и для России в целом, и во многом такое положение объясняется экономической политикой, определяемой на уровне федерального правительства. Налоговая нагрузка на бизнес, особенно малый, до сих пор чрезмерна, административные барьеры не снижаются, предприятия до сих пор испытывают острый финансовый дефицит даже оборотных средств, не говоря уже об инвестициях… В Сибири положение усугубляется еще и неблагоприятными климатическими условиями, большими расстояниями, слабой развитостью инфраструктуры. Причем многие из этих проблем могут быть решены только на уровне федерации, у региональных и местных властей не много рычагов в формировании экономической политики. Но и даже они порой не используются: например, та часть налоговой политики, за которую отвечают регионы и муниципалитеты, носит явный фискальный характер, особых попыток стимулировать развитие бизнеса тут не видно. В то же время издержки предприятий объективно растут — в первую очередь базовые, на электроэнергию, топливо, тепло. Растут транспортные издержки. Все это и ведет к замедлению роста бизнеса на территории края.
— Но ведь, согласно статистическим отчетам, в крае все-таки начался инвестиционный бум.
— Да, но затрагивает он как раз компании крупные: нефтяного, металлургического, энергетического секторов. Если из всего объема инвестиций вычесть показатели десятка крупных предприятий, то оставшаяся сумма будет очень небольшой. Тут нужно учесть, что многие бизнесы в крае возникли на основе промышленных предприятий, в большом количестве построенных в советские времена. Основные фонды этих предприятий ветшают, в их обновление деньги не вкладываются, а это все ведет к неминуемому кризису. И это еще полбеды: экономика края начинает испытывать дефицит в квалифицированных кадрах, который со временем будет только усиливаться. Ликвидировать его гораздо труднее, чем дефицит инвестиций: деньги и оборудование найти можно, а людей брать неоткуда.
— Выходит, бурный экономический рост, который, по заверениям администрации, должен вот-вот начаться, бизнесу и населению края мало что принесет?
— Не совсем так. Последние несколько лет власти края потратили на подготовку нескольких крупных проектов — строительство Богучанской ГЭС, алюминиевого завода рядом с ней, разработки Ванкорского месторождения, некоторых других. Это точечные инвестиции, но они потенциально могут дать мультипликативный эффект. Предполагается, что в реализации таких проектов смогут принять участие десятки и сотни красноярских компаний — те, которые производят стройматериалы, занимаются строительством, монтажом, разного вида сервисом. Так что какая-то часть малого и среднего бизнеса получит свою долю от вкладываемых в край миллиардов. Другой вопрос, что в целом эффект от нынешних инвестиций экономика края почувствует не сегодня и не завтра, а через десяток-полтора лет.
— А с остальными предприятиями что делать? Нужно ли им вообще помогать, и как?
— Как известно, в крае уже третий год работает программа компенсации части процентных ставок по коммерческим кредитам, выделяемым под инвестиционные проекты, и она предназначена как раз для компаний малого и среднего бизнеса. Здесь власти также действуют точечно, помогая тем компаниям, которые решают социальные задачи, развивают сельское хозяйство, позволяют поднимать экономику депрессивных районов. Да, львиная доля работающих в крае компаний никогда не сможет получить такого рода господдержку, но основной массе предпринимателей она даже неинтересна — они не хотят писать бизнес-проекты, участвовать в каких-то конкурсах, им интересен сиюминутный результат. Чтобы помогать и им, нужно снижать административное и налоговое давление, но здесь пока особого прогресса не видно.
Что касается оценки развития малого бизнеса, то здесь тоже нужно подходить более осмысленно. Вот говорят, что нам нужно увеличивать долю малого бизнеса в экономике до западного уровня — то есть до порядка 60%. Реально ли это? Если Красноярский край богат полезными ископаемыми, которые добывает и обрабатывает крупная промышленность, то ее доля в экономике края объективно всегда будет очень большой. И это хорошо. А малый бизнес в наших условиях нужно развивать не ради роста сборов налогов, а в первую очередь ради обеспечения высокой занятости населения. Нужно оставить стремление собирать с небольших предприятий все заработанное до копейки, меньше досаждать их работе всевозможными проверками.
— В прошлом году Красноярский край не смог победить в конкурсе на создание здесь одной из первых в России особых экономических зон (ОЭЗ). Много ли потерял наш регион от этого?
— Я думаю, что край вообще ничего не потерял, потому что нынешняя технология создания ОЭЗ вызывает недоумение. Зачем нужно вкладывать в чистое поле миллионы долларов, создавать с нуля всю инфраструктуру, и потом эта штука должна заработать? Я не думаю, что все это жизнеспособно. При этом я всячески поддерживаю саму идею создания особых экономических зон, но на совершенно другом уровне. На мой взгляд, в стране нужно создать одну большую ОЭЗ, куда вошли бы все регионы Сибири и Дальнего Востока. Выражаясь финансовым языком, налоговые ставки должны быть здесь принципиально ниже, чем в европейской части России. Это привлечет сюда бизнес, а за бизнесом сюда поедут люди. Тогда территория начнет развиваться, и мы будем говорить не только о частном проекте развития Нижнего Приангарья, а о развитии всей Сибири.
— Не слишком ли радикальная идея?
— Сейчас к идее ОЭЗ настороженное отношение — после того, как оказалось, что они использовались в 90-е годы крупными корпорациями для ухода от налогов. Кстати, я совсем не уверен в том, что отрицательный эффект от этих схем превысил положительный. Но создание такой зоны в Сибири и на Дальнем Востоке необходимо. Эти регионы имеют свои характерные особенности, которые нужно учитывать при построении программ развития России. Неблагоприятный климат, большие расстояния, удаленность от рынков сбыта — все это сильно влияет на возможность развития здесь бизнеса, поэтому развивать экономику здесь нужно иными методами, чем в европейской части России. Налоги в Сибири должны быть принципиально ниже, чем в западных регионах страны. И что с того, что какой-нибудь мелкий сибирский предприниматель, в отличие от своего коллеги в Подмосковье, не заплатит в бюджет несколько десятков тысяч рублей, а оставит их в обороте своего предприятия? Бюджет, благодаря нефтяным доходам, от этого не пострадает. Учтем еще экономию на внушительных административных расходах на сбор этих налогов с мелких предпринимателей. Да и сами предприниматели ведь не на Багамы везут свои деньги, все остается в экономике России. Но зато через пять-десять лет этот предприниматель сможет стать крупным бизнесменом, предприятие которого будет платить в бюджет уже десятки и сотни миллионов рублей. Да и Сибирь при этом получит серьезный импульс к развитию.
— Провозглашенная цель нынешних ОЭЗ — стимулирование инновационного бизнеса, развитие высоких технологий. В крае есть предприятия, которые занимаются инновациями. Получается, они теперь остались без поддержки?
— Я считаю, что проблема здесь не столько в поддержке собственно производства высоких технологий, сколько в том, что наш российский бизнес в целом не способен сегодня их потреблять. На это ведь тоже предпринимателям нужны средства, которых им не хватает даже на простое воспроизводство. В итоге создаваемые в России технологии экспортируются так же, как нефть и газ. Зарубежные компании используют их, а затем продают нам же сделанные с использованием наших инноваций продукты. Так что главная задача в области производства инноваций — это создание возможностей для их коммерциализации, и вот этим и нужно заниматься государству.
— Насколько, по-вашему, власти и бизнесу в крае удается вести диалог?
— По-разному. Например, у Союза промышленников и предпринимателей, который в том числе выполняет роль выразителя интересов бизнеса во власти, налажены хорошие отношения с краевой администрацией. Это не значит, что наша точка зрения безусловно разделяется, но я могу сказать, что степень нашего влияния на решения, принимаемые на уровне края, достаточно высока. Например, та же программа субсидирования части процентных ставок была разработана при нашем участии и поддержке. С нашей подачи она была распространена на лизинг.
Что касается Красноярска, то ни нам, ни другим объединениям предпринимателей, увы, до сих пор не удается наладить нормальный диалог с городскими властями. И среди решений, которые принимались горсоветом или администрацией в прошлом году, нет тех, которые были бы направлены на поддержку бизнеса.
— Но ведь у города действительно не много рычагов в области экономической политики. Какова может быть его помощь?
— Да, сейчас на уровне города действительно не многое можно сделать, но мэрия Красноярска вообще практически устранилась от решения проблем красноярских бизнесменов. Мы рисуем красивые программы развития города, но они оторваны от реальности, ведь под ними нет экономического базиса. Мы не можем ответить: а почему будет расти благосостояние Красноярска, если не будет расти экономика города? Никто нам не поможет, мы можем надеяться только на собственные ресурсы, и мэрия должна эти ресурсы находить и использовать. Нам нужно предоставлять промышленные площадки под бизнес-инкубаторы, стимулировать предпринимателей, снижая налоги и административные барьеры, заниматься их обучением и консультированием. Это администрация вполне делать может.
— А насколько красноярские бизнесмены активны в отстаивании своих интересов в органах власти?
— Бизнес, к сожалению, очень слабо представлен в выборных органах власти, а ведь представительство в законодательных собраниях, в горсоветах — это один из эффективных способов участвовать в принятии решений властью. Я лично зачастую чувствую себя белой вороной, когда пытаюсь отстаивать точку зрения бизнеса в горсовете Красноярска перед своими коллегами, большинство из которых представляет интересы бюджетников. Они хотят получить большой бюджет города, причем прямо здесь и сейчас, и готовы для этого все налоги повысить до максимума. Но ведь сделать это можно только один раз, после чего прекратится всякое развитие экономики на уровне города и потом вообще никаких доходов в бюджет собираться не будет. И если на бытовом уровне депутаты эти доводы принимают, то как только дело доходит до принятия конкретных решений, все идет насмарку.
— Когда в прошлом году началось обсуждение программы приватизации муниципальной недвижимости, красноярские бизнесмены, арендующие у города площади, высказывали опасения, что самые привлекательные места скупят московские компании и тогда многим нашим предпринимателям можно будет прекращать свой бизнес. Но ведь местные компании и так под угрозой, особенно торговые, — в некоторых областях практически всем местным игрокам пришлось уйти с рынка.
— Тут многое зависит еще и от того, насколько активно региональные и муниципальные власти будут предпринимать протекционистские меры по отношению к местному бизнесу, насколько активно будут приглашать сюда иногородние компании, предоставлять им различные преференции. Но, например, укрупнение в торговле — это объективный процесс, и противостоять ему вряд ли получится. Да, мелкий торговый бизнес сейчас умирает, но лет через пять-восемь может начаться обратный процесс. Тогда супер- и гипермаркеты будут в изобилии. Но все же на каждом углу их не построишь, а покупателям вряд ли захочется ездить хотя бы две-три остановки до ближайшего магазина ради булки хлеба. Поэтому опять будут появляться небольшие магазинчики шаговой доступности, принадлежащие красноярским предпринимателям.
— Как мне кажется, многим красноярским компаниям трудно конкурировать с московскими еще и потому, что первые гораздо менее технологичны, а их владельцам и руководителям не хватает знаний о том, как вести эффективный бизнес. Может, стоит начинать помогать бизнесу с обучения, проведения систематических тренингов и семинаров?
— Говорят, что научить человека делать бизнес невозможно. Предпринимательский талант — это врожденное, и если человек родился предпринимателем, он рано или поздно начинает собственное дело. И если у него есть голова на плечах, он сам стремится получить знания, как можно работать лучше, эффективнее. А если человек вдруг решит, например, заниматься в Красноярске продажей цифровых фотоаппаратов, по ценам в полтора раза дороже, чем в Москве, то его бизнес будет работать ровно до того момента, как у нас в городе появится первый московский супермаркет фототехники, который будет торговать по московским же ценам. Что же касается обучения, сегодня достаточно много существует обучающих центров и фирм, которые за умеренную плату готовы предложить предпринимателю программу обучения на любой вкус. Было бы желание.