«Я наблюдаю тенденцию снижения роли профсоюзов»

В прошлом выпуске «HR-технологий» вышло интервью с членом совета Конфедерации труда России Павлом Кудюкиным, посвященное развитию трудового законодательства в России за последние 20 лет. По оценке профсоюзов, все это время оно двигалось в сторону дерегулирования рынка труда. В то же время руководитель практики трудового права BGP Litigation Анна Иванова считает, что тренд был противоположным и что сейчас трудовое законодательство лучше защищает работника, чем работодателя.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В прошлом выпуске «HR-технологий» вышло интервью с членом совета Конфедерации труда России Павлом Кудюкиным о состоянии российского рынка труда и смысле профсоюзов. Павел Михайлович — член совета Конфедерации труда России, историк, в начале 1990-х работал в должности заместителя министра труда и занятости населения РФ.

Мне захотелось поделиться своим мнением о материале, поскольку я имела непосредственное отношение к событиям как веера Владимира Лесика, так и к прекращению итальянских забастовок в нашей стране. Отмечу, что именно поэтому мы и выбрали словосочетание «итальянская забастовка» в качестве названия для нашего канала в Telegram.

В целом, оценивая это интервью, можно сказать, что Павел Михайлович дает конкретные инструменты для злоупотребления правом со стороны работников. Действительно, можно массово подать заявления об увольнении и отозвать их. Можно заключить коллективный договор с десятью пунктами разногласий, разбить каждое разногласие на десять требований и провести по ним десять часовых предупредительных забастовок — это как раз и есть ноу-хау Владимира Лесика, который работал на заводе Ford в начале 2000-х. Я помню еще один тип демарша с тех времен — массово запросить копии документов в порядке ст. 62 ТК РФ, парализовав деятельность кадровой службы, или дружно не выйти в смену, потому что накануне была сдача крови.

Защищая преимущественно интересы работодателя, скажу, что на любое действие всегда находится свое противодействие и в большинстве споров последнее слово остается за работодателями, даже если у профсоюзов есть только права и гарантии, а у работодателей — обязанность и ответственность. Подобные демарши со стороны работников не способствуют диалогу с компанией, а становятся главной жизненной целью профсоюзных лидеров.

По своему опыту скажу, что диалог с первичными профсоюзными организациями проще направить в конструктивное русло, нежели с профсоюзными чиновниками. Представители работников на федеральном уровне были против и дистанционной работы, и электронного документооборота, и платформенной занятости. При этом в рабочих группах по подготовке законопроектов я не слышала конструктивных возражений.

В целом я наблюдаю тенденцию к снижению роли профсоюзов, потому что работники предпочитают бороться самостоятельно в суде — либо малыми группами, либо в рамках группового иска. Правосудие для работников стало крайне доступным: иск можно подать через электронную систему с использованием записи на «Госуслугах»: пошлину не платишь, расходы не несешь, в интернете огромное количество информации. Можно вообще просить рассмотреть дело в твое отсутствие — пусть компания бегает и доказывает. Многое из этого еще 15 лет назад было недоступно.

Судебная практика с начала пандемии полностью развернулась к работникам. Суды перестали пристально выяснять причины пропуска срока исковой давности, стали ставить компаниям в вину то, чего нет в законе, отдавать преимущество свидетелям работников (даже если они родственники), а не свидетелям работодателя (потому что они все подчиненные и зависимые). Суды могут негативно оценить письменные доказательства компании только потому, что они принесены не на первое судебное заседание (а вдруг сфальсифицировали).

Недавно я имела беседу с судьей одного районного суда Москвы, которая сказала мне, что им дано указание не удовлетворять ходатайства о пропуске срока давности на предварительном судебном заседании, а обязательно рассматривать дело целиком. Судья сослалась на то, что в противном случае решение будет отменено в апелляции на 100%. Однако Гражданский процессуальный кодекс говорит, что если срок пропущен, уважительные причины отсутствуют, то работодатель имеет право на предварительном заседании просить суд отказать в иске без рассмотрения по существу.

Если мы откроем судебную статистику, то увидим, что процент выигранных дел остался тем же. Однако сколько лет я анализирую такую статистику и проверяю выборочно показатели по отдельным регионам и судам, столько вижу, что к реальной картине она не имеет никакого отношения.

Следующий важный момент в интервью Павла Михайловича — его заявление о том, что отсутствие регулирования платформенной занятости выгодно работодателям. Опять же вспомним позицию судов: еще в 2013 году ВС РФ сказал, что для признания отношений фактически трудовыми установлен общий срок исковой давности в три года. Получается, что наем любого самозанятого, ИП через платформу — это механизм замедленного действия. Такой работник может выполнить работу, подождать два года и попробовать признать отношения трудовыми. А за все время, пока он ждал и судился, он может получить вынужденный прогул, да еще и с процентами.

Положения о платформенной занятости были прописаны и должны были стать частью ФЗ «О занятости населения», в них было четко прописано, что это не трудовые отношения. Однако именно из-за профсоюзного протеста были вычеркнуты из проекта, который профильная правительственная группа внесла на рассмотрение Госдумы в прошлом году.

Наконец, надо высказаться и про «картельные сговоры» работодателей. Консалтинговые компании «большой четверки» до своего ухода из России ежегодно проводили титаническую работу по обзору зарплат в отрасли. Результатом их труда руководствовались не только директора по персоналу, но и работники («вдруг мне недоплачивают»), суды в коммерческих спорах. Называть такие материалы картельным сговором — это софизм. В фармацевтических компаниях, например, существовал определенный компенсационный пакет для медицинских представителей, и отсутствие какой-либо части влияло на выбор компании для кандидата. Если руководствоваться той же логикой, то фармкомпании тоже состояли в сговоре, предоставляя каждому работнику автомобиль.

В заключение хочу отметить, что я всегда уважительно относилась к профсоюзам и даже иногда шучу: «Если вы ненавидите профсоюзы, то вы просто еще не дожили до своего». Прошлым летом на меня обиделся потенциальный клиент и ушел к другим консультантам, потому что я сказала, что с профсоюзом надо строить диалог, а не душить, если он создан для защиты коллектива, а не конкретных трех лодырей, которые пытаются спасти свою шкуру от увольнения. Но все же работодатель не может слепо идти на поводу у профсоюзов по любому поводу.