Газовая война

"Сириана" Стефена Гэгена — образец возрождающегося в наши дни политического кино. Не будучи его особенным поклонником, АНДРЕЙ ПЛАХОВ тем не менее обнаружил в этой картине несколько достойных внимания моментов.

       Читая синопсис "Сирианы", испытываешь невыносимую тоску. Чего можно ожидать от фильма, где в нефтяном арабском королевстве наследный принц хочет разорвать контракт с США в пользу Китая, американский газовый гигант борется за скважины в Казахстане, крупные фирмы поглощают рыбку помельче, а героями выступают сотрудники юридических фирм и энергетические аналитики. Ну и еще агенты ЦРУ, опутавшие весь мир сетью своих зловещих интриг. И пакистанские рабочие-иммигранты, которых выкидывают на улицу в нефтяном королевстве, чтобы потом завербовать в шахиды. Получается нечто, сильно напоминающее советский агитпроп или фильмы "прогрессивных западных мастеров", прорывавшихся сквозь железный занавес на экраны СССР.
       Однако если выдержать первую половину "Сирианы", где с подробной повествовательностью завязываются все сюжетные нити, вы забываете о политике с ее рутиной и ложным пафосом и попадаете в лихо закрученный триллер, от которого уже трудно оторваться. Можете полюбоваться таким душераздирающим зрелищем, как пытка, которой подвергают всеобщего любимца Джорджа Клуни, вырывая ему ногти, и другими не менее изощренными расправами над теми, кто стал поперек дороги власть имущим.
       Конечно, газовый свет и блеск черного золота сегодня озаряют всю нашу грешную жизнь. Поменяй США на РФ, а Китай на Украину, можно было бы снять не менее бодренькое кино — имей мы в распоряжении таких артистов, как тот же Клуни, Мэтт Деймон (пусть и без искры божьей, зато отменный профи) и ветеран Кристофер Пламмер, памятный еще по "Ватерлоо". Да в придачу драматургию, как у Стефена Гэгена.
       "Сириана" не случайно выдвинута на "Оскар" именно за сценарий. Материала в нем — на целый сериал, но вместо этого действие сжато в два часа экранного времени, как пружина, а за ней открывается весь механизм глобализированного мира с присущими ему алчностью, террором и далекой от критериев морали деятельностью спецслужб. Эта тема (как некогда в 70-е годы прошлого века у "прогрессивных мастеров") опять выходит сегодня на первый план. Достаточно сослаться на новую картину Стивена Спилберга, действие которой и происходит в 70-е, когда формировался современный мир. Но "Мюнхен" — пускай и не буквальная, но реконструкция, а "Сириана" — скорее метафорическая интерпретация фактов, что подчеркивается даже изобретенным для этого дела геополитическим названием-образом.
       Клуни играет Боба Барнеса, преданного и нерассуждающего служаку ЦРУ. После провала порученной ему операции в Тегеране (в результате которого ракета "Стингер" остается в руках загадочного египтянина) Барнес получает штрафное задание — ликвидировать мятежного арабского принца. Второго провала ему не простят, но главное, что в процессе выполнения он начинает понимать, что служил пешкой в чужой игре. Играет актер, как всегда, безукоризненно, но его роль в этом проекте не сводится к актерской игре, а затрагивает сферу идеологии. Патентованный голливудский красавец на глазах превращается в лидера ангажированного кино, главные мишени которого — спецслужбы и СМИ. Его режиссерский дебют — "Признания опасного ума" — рассказывает о популярном телеведущем, который между ток-шоу совершал политические убийства. "Спокойной ночи и удачи" — ретроанализ маккартизма и явная параллель к сегодняшнему ограничению свобод. "Сириана" тоже относится к категории "личных" фильмов Клуни, которыми он, по его словам, компенсирует свое участие в таких безделках, как "Бэтмен и Робин".