выставка живопись
В Лувре наконец-то открылась ретроспектива Жана Огюста Доминика Энгра. Интерес у публики начали разжигать задолго до открытия. Развешанные по всему городу афиши, нескончаемые статьи в газетах, журналах по искусству, популярных еженедельниках. На протяжении месяца холодный и дождливый Париж пестрел тысячами обнаженных одалисок. Из Парижа — СУРИЯ Ъ-САДЕКОВА.
Желающие увидеть восемьдесят полотен и сто рисунков самого классического из всех классиков французской живописи должны запастись не только временем и терпением, но еще и сухим пайком и обильным запасом воды. Провести в душной очереди луврского подземелья им предстоит не один час. Даже карта прессы не подействовала, мне предложили присоединиться к общей очереди. Тогда я вспомнила про старую добрую советскую традицию: все проблемы решаются при помощи полезных знакомых. Многолетний опыт жизни во Франции научил, что страна эта по психологии, привычкам и традициям мало чем отличается от нашей рухнувшей империи. После двух-трех телефонных звонков Энгр предстал во всей академической мощи.
Последний раз европейские и заокеанские почитатели искусств могли лицезреть его творения на экспозициях 1999 года в Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне. Париж выставок импортировать не любит, он гордится своими искусствоведами и кураторами, поэтому предпочитает национальное производство иностранному. В случае Энгра это тем более понятно — немалая часть работ художника хранится во французских музеях или в частных коллекциях старых аристократических семей.
Ретроспективы обласканного властью и не принимаемого своими коллегами-современниками мастера не проводилось во Франции с 1967 года, когда торжественно отмечалось столетие со дня его смерти. Даже тогда, сорок лет назад, выставка могла бы не состояться, а имя художника совершенно выветриться из памяти. Прославлению любимца императоров Наполеона I и Наполеона III, конкурента Эжена Делакруа, вольно или невольно способствовали художники XX столетия. Пикассо восхищался тонким мастерством Энгра-рисовальщика. Ман Рэй, памятуя о скрипке Энгра, сравнивал в своей работе спину всемонпарнасской модели Кики с благородными формами этого музыкального инструмента. Матисс разубедил послевоенных зрителей в том, что Энгр-живописец обладает бедной палитрой и грешит серым цветом. Наш современник Ботеро не перестает восхищаться аппетитно-загадочными формами обнаженных французского классика.
Кураторы выставки 2006 года ставили перед собой множество задач: представить творчество художника как можно полнее, избавить зрителя от вековых предубеждений, отрешиться от ложного пуританства, представив в полном объеме несчетное количество написанных и нарисованных Энгром за всю его долгую жизнь обнаженных, развенчать миф об излишней академичности и "неживости" работ художника.
Пробиваясь от картины к картине через сотни голов "энгролюбов", можно было уже почти поверить в то, в чем зрителя упорно убеждали все арт-критики, искусствоведы и даже члены Французской академии, если бы выставка не была столь обширна и если бы не представляла художника столь полно. Словом, если забыть биографию мастера! Большую часть жизни Энгр провел в Италии. Двадцать лет он копировал картины величайших из мастеров: Рафаэля, Да Винчи, Гольбейна, Дюрера.
Энгр всю жизнь мечтал о таком признании и славе, какую снискали те, кого он копировал. При жизни ему даже посчастливилось открывать собственную ретроспективу на Всемирной выставке 1855 года. Сегодня почести ему превосходят все мыслимые границы. Еще ни одна выставка не пропагандировалась столь широко, что наводит на мысль: организаторы сами себя пытаются убедить в величии того, о ком Бодлер сказал, что ему "не хватает души".