«Иногда возникает неожиданное»

С 5 по 7 марта в московском ДК «Рассвет» пройдет VI фестиваль Volkov Manifest, который ежегодно проводит в Москве и Санкт-Петербурге контрабасист и продюсер Владимир Волков. Игорь Гаврилов попросил Владимира Волкова рассказать о программе фестиваля.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Volkov Manifest впервые прошел в 2014 году. Чего вам не хватало в музыкальном мире, раз вы решили создать такой фестиваль?

— Это была идея Дениса Рубина, который тогда был директором музыкальных и театральных программ в петербургском музее «Эрарта». Я часто выступал там в разных составах и в разных проектах, их было много, и Денис предложил объединить в одном событии музыкантов, художников, актеров, перформеров, которые как-то со мной связаны.

— На сайте «Манифеста» говорится, что в фестивале участвуют «яркие представители неофициальной культуры Петербурга, Москвы и зарубежья». Вот это определение — «неофициальная культура», оно вообще что-то значит сейчас в контексте фестиваля?

— Сейчас это слово выглядит немного неточным. В этом году у нас будет играть камерный оркестр «Дивертисмент», и он находится в официальной нише — это оркестр «Петербург-концерта». Но скрипач Илья Иофф, который руководит оркестром, придумывает самые разные программы, играет и минималистов, и что-то из авангарда. И это была его идея — исполнить музыку Сергея Курёхина, которая фактически не исполняется, так как для нее не было партитур, а есть только аудиозаписи. Когда Илья создает такие программы, он, наверное, и представляет неофициальную культуру. В основном те, кто принимает участие в фестивале,— это независимые музыканты.

— О Сергее Курёхине много пишут и вроде бы помнят, но все же скорее в контексте рок-музыки, массового искусства. Какого Курёхина вы хотите показать?

— Прежде всего хотим показать Курёхина-автора. Например, «Воробьиная оратория: четыре времени года» родилась как самостоятельное произведение. Когда она записывалась на «Ленфильме», Сергей показывал нам, участникам записи, только какие-то фрагменты, сыгранные на рояле, или напевал. Музыка записывалась, потом было сведение фонограмм, Сергей дописывал что-то еще, но партитур у него не было. В этом они с Олегом Николаевичем Каравайчуком похожи. Так что они неслучайно оказались в программе первого дня фестиваля вместе. Их методы похожи, и они, как известно, дружили.

— Есть же известная история о том, как Каравайчук принял приглашение Курёхина поучаствовать в одной из «Поп-механик», а потом просто не пришел.

— Он, бывало, и на свои собственные концерты не приходил. С Сергеем я был знаком лучше, я и в его «Поп-механиках» участвовал, и играл в камерных ансамблях, например с Анатолием Вапировым. Но и с Олегом Николаевичем мы встречались. Например, я участвовал в записи его музыки к фильму «Дикие лебеди». До этого я слышал только большое количество анекдотов о том, как работает Каравайчук, а здесь я увидел, как происходит непосредственно запись его музыки, как выглядит весь этот процесс, не похожий ни на что другое.

— В программе фестиваля сказано, что будут произведения, «написанные под впечатлением от музыки легендарного Олега Каравайчука». Что это значит — «под впечатлением»?

— Именно так, а не «в стиле» или «в подражание» Олегу Каравайчуку. Никакой имитации. Например, виброфонист и композитор Алексей Чижик написал собственный вальс, и это некое состояние, которое он попытался передать, но в нем нет цитат. И я тоже написал вальс, еще в 1980-е, и это тоже «впечатление».

— Второй день вашего фестиваля наполнен фольклором, особенно второе отделение, в котором участвуют Сергей Старостин и Таисия Краснопевцева. Как вы считаете, русский фольклор, исследованию которого они посвятили свою жизнь, еще может преподнести сюрпризы? Или копать там больше нечего, все песни собраны и остается только бесконечно их интерпретировать?

— Фольклор не может быть исчерпан. Сергей Старостин исполняет произведения, собранные им в разных регионах, непрестанно интерпретируя. А его авторские песни трудно отличить от народных. Понимаете, так эта музыка и рождалась когда-то. У нее были авторы, она не из космоса появилась. Просто сейчас мы уже не помним, где там авторское начало и где позднейшие наслоения. В этой же части концерта в аранжировках будут виолончель и контрабас, то есть классические веяния будут вплетаться в песни Старостина и Краснопевцевой. А в первой части пианист Станислав Чигадаев, Игорь Лисов, Семен Федотов и я будем играть пьесы, проникнутые восточным колоритом, осмысленным через современную джазовую импровизацию.

— 7 марта вы будете играть немецкое барокко. Что именно из немецкого барокко вы берете?

— Мы будем играть современников Баха и тех, кто творил даже несколько раньше,— Дитриха Букстехуде, Генриха фон Бибера, Иоганна Шмельцера. В программе будет исполнена соната Бибера «Благовещение». Алиса Тен споет арию Иоганна Себастьяна Баха «Аgnus Dei» из Мессы си минор. «Реквием» Руста Позюмского во втором отделении будет исполняться на барочных инструментах, таких как виола да гамба, виоль д`амур и клавесин. Эти инструменты редко появляются на сцене. Будет также деревянный духовой инструмент цинк, он же корнет. Его несколько лет назад освоил известный саксофонист Олег Маряхин.

— Что сейчас интересно лично вам как музыканту? Чем хочется заниматься помимо многочисленных коллабораций?

— Все то, что вызывает интерес в окружающем мире. Иногда возникает неожиданное. Вот сейчас в Москве неожиданно появился французский режиссер, виолончелист и пианист Зигфрид Дебребан. Я его позвал принять участие в программе произведений Курёхина, хотя изначально это не планировалось.