Урожай и властвуй

5 марта президент России Владимир Путин приехал в Ставропольский край и надолго остался в теплице «Солнечный дар». Каким даром для работников теплицы обернулся приезд Владимира Путина, рассказывает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Поселок Солнечнодольск — обычный ставропольский поселок, да не совсем. Торцы пятиэтажек выкрашены в многоэтажные живописные разноцветные картины: целеустремленные люди на спортплощадке, на дискотеке… Но вот и геометричные столичные пейзажи, и абстракции в духе Пита Мондриана и даже Жоана Миро, а вот писатель Лев Толстой в полный рост, хоть и сидит, ну просто как живой… Что ж, в поселке от этих ЖКХ-граффити, только на первый взгляд бюджетных, не скучно.

В одном небольшом помещении тут Сбербанк и «Рыбно-пивной ресторан»… Все здесь готовится к весне, все откликается на календарь: солнце, воздух, люди…

Теплицам все равно. Теплицы «Солнечный дар» холдинга «ЭКО-культура» просто громадны. Помидоры, одни помидоры, ничего, кроме помидоров. Помидоры, сколько хватает глаз. Помидоры в любую сторону.

Говорят, где-то еще есть ягоды, но до них, наверное, надо на велосипеде. И это будет какая-то другая вселенная.

Почти прямо у входа в главную теплицу — странное устройство с широкой гофрированной пластиковой трубой. Специалисты узкого профиля знают ее как «мягкий слив». Труба прикреплена к передвижной металлической конструкции, которая, в свою очередь, крепится к компьютеру.

— Вот,— объясняют мне,— полюбуйтесь: искусственный интеллект в действии! Робот собирает помидоры (в трубу.— А. К.), определяя их по весу и по цвету (то есть, видимо, по готовности.— А. К.).

— Да как же,— теряюсь я,— ведь тут у вас разные сорта: и зеленые могут быть готовые, и оранжевые, и красные…

— Искусственный интеллект! — торжествующе поясняют мне.— Перенастроим на другой цвет — и опять работает!

Председатель совета директоров комплекса Александр Рудаков, помявшись, обращается к службе протокола:

— Вы извините, конечно… но я не понимаю, почему на обеде в столовой мы не можем поднять тост за президента?!

По лицам организаторов я вижу, что ему пока еще не успели даже ничего запретить.

— А есть проблемы? — интересуются у него.

— Проблем нет,— быстро объясняет Александр Рудаков.— Просто, поймите, мы все равно всегда произносим тост за президента! А тут такой уникальный случай! И президент тоже присутствует! Можно?

— Не можно, а нужно,— успокаивают его.

Но вызов в его глазах и голосе все равно остается. Похоже, он борется прежде всего все-таки с самим собой.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В фасовочном цехе прохлаждается два десятка дам. Прохлаждаются, потому что только здесь температура, при которой хорошо себя чувствуют не помидоры, а люди (а надо понимать, что все здесь — во имя помидоров), то есть градусов 20. В остальных помещениях в это время года, да и в остальное,— под 30.

— И какие самые вкусные? — интересуюсь я у фасовщиц.

— Попробуйте! — настаивают они.— Любого цвета! Можно немытые!

Нет, все же нельзя, думаю я. Но потом, конечно, пробую и понимаю, что самые вкусные — зеленые.

А дамы теперь говорят, что красные на самом-то деле, причем только в этом ящике, а не в том, там совсем другие. Ага, все-таки выясняются подробности.

— А сорт какой? — спрашиваю я.

— Черри! — поясняют они.

— Это ясно. А сорт «черри» какой?

— Да мы тут просто фасуем,— замыкаются они в себе.

— А скоро ведь грунтовые помидоры пойдут? — все еще спрашиваю я.

— А наши не хуже,— предсказуемо настаивают они.— Мы их даже на зиму маринуем.

Нужно походить тут среди них не меньше часа, чтобы они начали рассказывать тебе сокровенное.

И тогда выясняется, что в теплицах совсем недавно, буквально только что летали шмели, занимались главным делом своей жизни — опыляли. Отдыхали они в небольших картонных домиках, куда сами и слетались. Так вот, шмелей вместе с домиками к приезду президента убрали (сказали, что на время).

Впрочем, некоторые шмели, я заметил, уцелели и продолжали, видимо, представлять опасность.

Между тем объявили готовность №1.

Один из немногих фасовщиков-мужчин на моих глазах быстро доел банан и пошел к конвейеру. Я очень удивился банану здесь, в этом храме помидоров, но понял, конечно, что помидоры, видимо, им здесь просто осточертели.

— Включайте конвейер! — скомандовали организаторы.

— Томатов хватит на 20 минут! — честно предупредили фасовщицы.

— Уложимся,— рискнули организаторы.

Впрочем, президент у конвейера не задержался (только спросил, прошу прощения, у меня, пробовал ли я тут помидоры. Я честно сказал, что самые вкусные — зеленые. Нет, воодушевления не вызвало). Его ждал обед в столовой с рабочими. Есть такой формат, когда до выборов остаются десять дней.

Президенту рассказали, что теплицы строились все последние пять лет.

— Сказали, что самое большое в Европе, да, такое хозяйство? — поинтересовался господин Путин.

— Самое главное, что самое большое в России! — сориентировался Александр Рудаков, от которого я теперь ждал в основном тоста.

Да, он в этой ситуации оказался осмотрительнее президента.

— Я читал, что вы в молодости работали в студенческом отряде? — издалека заходил инженер-энергетик Владимир Культяев.— Поделитесь воспоминаниями?

— А чего там делиться? — переспрашивал президент.— Бери больше — кидай дальше! Мы работали в Коми, под Сыктывкаром, несколько лет подряд туда ездили… занимались сначала строительством… даже не строительством, а капремонтом домов деревянных. Знаете, деревянные дома, на две семьи рассчитанные, с двух сторон веранда?..

— Знаем, знаем!..— зашумели рабочие.

— Вот мы эти веранды сносили,— подытоживал Владимир Путин,— и крыши сносили, оставался центр.

— Короб,— поправляли его.

— Ну да,— соглашался он.— Пристраивали веранды и крыши делали… Нужно было таскать такие здоровые бревна, наверх затаскивать!

— Спасибо,— можно сказать, перебил его инженер-энергетик, у которого в этом разговоре была своя задача.— Могли бы современным студентам порекомендовать практику в нашей теплице? Мы их очень ждем.

Поздно. Президент увлекся. Инженер-энергетик был сам виноват, что спросил.

— В тех условиях, в которых мы работали… тяжелые условия были, строительство, а потом еще рубили трассы ЛЭПов — это тяжелая работа, надо было молотить! Там кто постарше был… Я-то сопливый был еще, конечно… А чего, я только пришел, а у нас в основном ребят брали после армии… Так что ребята были покрепче, а я сразу после школы пришел,— пожимал плечами Владимир Путин.

Да, президент увлекся не на шутку.

— Думал, я спортсмен, честное слово, был кандидат в мастера или мастер спорта, чего мне там, ерунда какая-то… а выяснилось, что нет: к концу дня уже едва ноги волок. А ребята постарше покрепче были,— повторил Владимир Путин.

Но покрепче только потому, что постарше.

— Знаете, могу вам рассказать,— вздохнул Владимир Путин.— Помню, когда неделю там работал… извините, в баню пошли… я как будто в Эрмитаж попал!.. в баню эту… такое чувство было отдыха, покоя абсолютного.

Заодно стало ясно, какое чувство посещает Владимира Путина в Эрмитаже.

— Но мы там прилично зарабатывали…— не давал больше ни слова инженеру-энергетику президент.— Мы работали, конечно, очень много, по 12 часов и больше. Никто никаких норм не соблюдал… но зато зарабатывали прилично, по тем временам это очень приличные деньги были,— настаивал Владимир Путин.— 900, 1000 руб., некоторые даже больше!

А это уже знаем, знаем… Потом пароход, портвейн и снова чувство полного покоя (см. «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным»).

— Чистота у вас какая! — обращался президент к рабочим.— Все вылизано! Все работает! Сейчас мы посмотрели, нам показали новое приспособление по уборке (томатов.— А. К.), тоже с помощью искусственного интеллекта и робототехники сделаны (а, я его и видел.— А. К.), в четыре раза больше будут убирать, чем один человек! Но это не приведет к безработице у вас, нет? — тревожился Владимир Путин.

Его разуверяли.

Управляющий технолог «Солнечного дара» Ирина Енина долго ждала слова и наконец спросила президента напрямик:

— Вы предпочитаете больше всего огурцы или помидоры?

Здесь, в помидорном раю, вопрос звучал, казалось, риторически. Но и провокационно тоже: а что если огурцы?

— Смотря что закусываем,— уклончиво отвечал господин Путин.

Тут-то я и приготовился к тосту, который выстрадал глава совета директоров «Солнечного дара» Александр Рудаков.

Но он что-то, видимо, не мог собраться с силами.

Да и что-то никто тут вообще пока ничего не ел, хоть и проходила эта встреча, как известно, в формате обеда.

— Если по-серьезному, то и то и другое,— великодушно добавил господин Путин.

— Рекомендуем попробовать наши томаты! — щедро, от всей души предложила Ирина Енина.— Они у нас самые лучшие!

— Да, попробую. Только вы поставьте (видимо, на стол.— А. К.). Просил заезжать в гости и сказал, что старушка мама будет очень рада, но адреса не оставил (Владимир Путин процитировал таким образом Илью Ильфа и Евгения Петрова.— А. К.).

Так и выяснилось, что помидоров, то есть того единственного, что должно быть при любых обстоятельствах именно здесь, на столе-то и нет.

Чего угодно тут могло не быть? Никак не понимал я, но только не помидоров.

Неожиданно последовала лекция об истории помидоров в России. Такер Карлсон заскучал бы.

— У меня вопросы по работе, но сначала хотелось бы о позитивном,— предупредил Владимира Путина один из участников обеда.

Все, этот обед, на котором так и не прозвучал многострадальный тост, пора было заканчивать.

Андрей Колесников, Солнечнодольск