CAS-отказ
Почему высшая спортивная арбитражная инстанция отклонила апелляцию Олимпийского комитета России
Принимая в прошлом году громкое решение об отстранении на неопределенный срок Олимпийского комитета России (ОКР) из-за включения в его состав олимпийских советов ДНР и ЛНР, а также Херсонской и Запорожской областей, Международный олимпийский комитет (МОК) не нарушил ни одного из своих базовых принципов. Это следует из мотивировочной части вердикта Спортивного арбитражного суда (CAS), который отклонил апелляцию ОКР, несмотря на то что, как выяснилось, российская сторона, пытаясь опротестовать дисквалификацию, привела целый ряд выглядящих для человека, не посвященного в нюансы олимпийского регламента, довольно убедительными аргументов.
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Спортивный арбитражный суд опубликовал мотивировочную часть вердикта, который он вынес в феврале, отклонив апелляцию Олимпийского комитета России. ОКР оспаривал громкое решение Международного олимпийского комитета, принятое в октябре прошлого года. МОК, который в период с февраля 2022 года, начала специальной военной операции на Украине, неоднократно инициировал применение санкций в отношении российской спортивной отрасли, отстранил ОКР на неопределенный срок, «до дальнейшего уведомления», лишив его статуса структуры, представляющей страну на Олимпийских играх. Поводом для, по сути, максимального по жесткости наказания послужило включение в ее состав олимпийских советов ДНР и ЛНР, а также Херсонской и Запорожской областей, то есть регионов, принятых в РФ еще осенью 2022 года. МОК приравнял его к грубому нарушению Олимпийской хартии, посчитав, что оно угрожает «целостности» Национального олимпийского комитета (НОК) Украины.
Президент ОКР Станислав Поздняков, другие российские спортивные функционеры, государственные руководители и политики неоднократно характеризовали отстранение как «политически мотивированный» и «дискриминационный» шаг.
Однако обращение в CAS с попыткой опротестовать его к успеху не привело.
Мотивировочная часть решения высшей спортивной арбитражной инстанции любопытна прежде всего тем, что из него понятно, какие аргументы содержались в апелляции российской стороны. Речь между тем идет о довольно большом и убедительном — по крайней мере для человека, не посвященного в тонкости олимпийских регламентов,— наборе доводов.
ОКР настаивал, что МОК, лишая его признания, проигнорировал все свои базовые принципы. Первый из них — это принцип «законности». По мнению ОКР, МОК просто не обладал компетенцией и полномочиями в той области международного права, которая касается отношений между государствами и, например, установления границ, чтобы именно так реагировать на вступление новых членов, к тому же относящихся к территориям, уже вошедшим в РФ. Но CAS отверг этот аргумент, указав, что МОК основывался на статьях 28 и 30 Олимпийской хартии, а также на своей обязанности защищать интересы национальных олимпийских комитетов. В статьях же говорится о том, что «область юрисдикции» любого НОК должна «совпадать с границами страны», где располагается соответствующая структура, а сама страна должна быть «признана международным сообществом». CAS привел только факты, подтверждающие, что такого признания у включенных в орбиту ОКР территорий нет.
Описывая нарушение принципа «равенства», настаивающего на одинаковом подходе в отношении одинаковых случаев, российская сторона предоставила солидный список прецедентов, иллюстрирующих непоследовательность МОК. Это международные вооруженные конфликты, де-юре или де-факто приводившие к территориальным переделам — между Пакистаном и Индией в 1947 году, между Кипром и Турцией в 1974-м, а также затяжные армяно-азербайджанские и израильско-палестинские конфликты. По их мотивам МОК не применял никаких санкций к национальным олимпийским комитетам и не стремился «определить» справедливые границы. CAS, однако, указал на то, что ни в одном из случаев не было и расширения юрисдикции какого-либо из НОК.
Не помог тем, кто подал апелляцию, даже пример совсем свежий и яркий. В 2016 году членами ОКР стали олимпийские советы Крыма и Севастополя. Возражений против их вступления, несмотря на проблемы с международным признанием у соответствующих территориальных образований как частей РФ, у МОК не возникло. CAS, однако, вполне удовлетворило предоставленное ему объяснение отличия «крымской» от «донецко-луганской» истории. В первой не было протеста со стороны Украины, а следовательно, и оснований для действий со стороны МОК, даже не проинформированного о вступлении, во второй он был.
Наконец, ОКР был убежден в том, что головная спортивная структура в прошлом году нарушила принцип «пропорциональности» наказания.
Иными словами, он считал его неоправданно жестоким. Причин несколько. Первая заключается в попрании принципа «политического нейтралитета» со стороны МОК, слишком открыто встающего на сторону одного из конфликтующих государств. Вторая — в том, что санкции бесполезны для достижения заявленной их авторами цели — «защиты территориальной целостности» НОК Украины, так как ОКР не имеет влияния на развитие вооруженного конфликта. Третья — в том, что из-за ограничений, наложенных на ОКР, страдают ни в чем не виновные спортсмены. Четвертая, вытекающая из третьей,— в лишении их фундаментального права на занятия спортом, потому что отстранение прямо затрагивает участие отечественных атлетов в топовых соревнованиях, в том числе Олимпиаде в Париже летом этого года. Наконец, пятая причина — это отсутствие какого-либо дедлайна для дисквалификации.
CAS отверг все претензии ОКР к МОК. В его интерпретации отстранение как раз и было наказанием за несоблюдение «политической нейтральности», а слова про влияние на вооруженный конфликт и вовсе нерелевантны, так как оно не являлось предметом рассмотрения. Вопрос с соблюдением прав российских спортсменов, по версии арбитража, решил их декабрьский допуск на парижскую Олимпиаду в нейтральном статусе (трудности с его приобретением в реальности CAS не заинтересовали). А про бессрочность отстранения он заметил, что такая — «до дальнейшего уведомления» — формулировка даже в каком-то смысле лучше той, что обозначает более или менее точный срок или конкретное событие, необходимое для аннулирования санкций. CAS имел в виду, что МОК проявил гибкость, сохранив возможность для их оперативного снятия в любой кажущийся ему подходящим момент «в зависимости от ситуации».