 |
Иранская проблема как нельзя лучше раскрывает особенности нынешней российской внешней политики. На первый взгляд дружба со "странами-изгоями" стала едва ли не главным ее направлением.
Эта тенденция наметилась после того, как МИД отказался от внешнеполитической концепции первого министра иностранных дел России Андрея Козырева. Козырев исходил из того, что "демократической России целесообразно защищать свои национальные интересы через партнерство с Западом и интеграцию в западные структуры". И в первые годы после распада СССР отношения с США стали приоритетным направлением правительства России. В то же время были фактически заброшены отношения с традиционными партнерами СССР — странами арабского мира и Африки, Индией и КНДР.
В 1996 году российский МИД возглавил Евгений Примаков, который выступил с концепцией "укрепления многополярного мира" — чтобы не одна Америка миром командовала. Концепция означала восстановление связей со всеми друзьями СССР — Индией, Ираком, Ираном, Северной Кореей и Ливией. Едва ли не главной угрозой для России стало продвижение НАТО на Восток.
Борису Ельцину концепция очень понравилась. Владимиру Путину тоже. Хотя при нем МИД возглавляли уже другие люди, к Примакову Путин всегда относился очень почтительно. Многополярность подчеркивалась даже первыми официальными визитами Путина: в Лондон — через Минск, на саммит в Окинаве — через Китай и Северную Корею, причисленную США к "оси зла". (Путин, кстати, стал первым из глав СССР и России, посетившим КНДР.)
Стремление Москвы дружить с "изгоями" (то есть странами, которые занимают антиамериканскую позицию) объясняется, очевидно, прежде всего комплексом великой державы. СССР никогда не был ведомой страной. Поэтому Россия продолжает создавать организации, в которых может насладиться своей ведущей ролью, например Организацию договора о коллективной безопасности или Шанхайскую организацию сотрудничества.
Другая причина заключается в том, что в стране существуют оружейное, ядерное, нефтяное, алмазное и прочие лобби, которые играют не последнюю роль в формировании внешней политики России. Например, дружбу России с Ираном кроме прочего можно объяснить заинтересованностью в иранских контрактах ядерного лобби. В конце 90-х Россия выиграла тендер на строительство в Бушере нескольких ядерных объектов, стоимость которых превышает $3 млрд. Если американцы начнут бомбить Иран, исполнение этих контрактов станет проблематичным.
Вот и билась Россия в Вене на прошлой неделе за Иран до последнего. А потом это "последнее" наступило, поскольку сделать окончательный выбор в сторону "изгоев" Россия, однако, не готова. И не только не готова, но и не хочет.
Проблема в том, что чрезмерное заигрывание с "изгоями" приводит к постепенному охлаждению отношений с Западом. Конечно, можно было бы плюнуть на Запад и возглавить антиамериканский сектор мира. Но сделать себя союзником отверженных режимов России не с руки, ведь тогда она для Запада тоже станет отверженной. А к этому политическая элита России совершенно не стремится. В том числе и по самой банальной причине: на бытовом уровне она уже привыкла к европейским ценностям и уровню жизни. Российские политики любят кататься на лыжах в Швейцарских и Французских Альпах, ездить на хороших европейских автомобилях. Их дети учатся в лучших колледжах Европы и США. Если же Россия примкнет к антиамериканской коалиции, всему этому придет конец.
Вот и болтается Россия посреди многополярности. Причем это свое место она знает точно: "Хамас" Путин пригласил, а лично встречаться не рискнул — на Западе могли не так понять. Иран до хрипа защищали, а объяснили министру Лаврову в Вашингтоне, чем обернется поддержка Ирана (Россия ведь хочет в ВТО, не так ли?), вот и ладно — в Совбез так в Совбез.
НАРГИЗ АСАДОВА, "Власть"