Не павильон, а пустое место

Россия в Венеции будет представлять Боливию. Итальянская Il Giornale dell’arte и ее российская сестра The Art Newspaper Russia сообщили, что на начинающейся 20 апреля биеннале в принадлежащем нашей стране павильоне откроется выставка южноамериканских художников. Это уже третье отсутствие России на международной выставке искусства и архитектуры.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Национальному павильону, построенному архитектором Алексеем Щусевым, уже 110 лет. Роль павильонов, принадлежащих государствам, на биеннале особая. По сути, это дипломатические представительства национального искусства. С режимом художественной экстерриториальности.

Если на Венецианском фестивале руководители и отборщики могут решить, принять ли в конкурс фильмы из России, пространством в щусевском павильоне распоряжается команда художников и кураторов, назначаемых Министерством культуры страны. Если Олимпийский комитет не допускает российских спортсменов выступать под национальным флагом — сначала в связи с допинговым скандалом, а затем в связи с международными санкциями,— Олимпиада искусств в Венеции имеет свой собственный «русский стадион», принадлежащий госзагрансобственности управления делами президента.

За время существования биеннале, основанной в 1895 году, в строю национальных павильонов было много перемен — в такт меняющейся политической карте мира. Только на нашей памяти через павильон Чехословакии будто прошла граница разделения Чехии и Словакии, а павильон Югославии вдруг оказался вместилищем семи независимых стран. Павильон, построенный Российской империей, был унаследован империей советской, а затем и Российской Федерацией. Другие некогда входившие в СССР страны вынуждены были искать в Венеции другие площадки. Но это важное дипломатическое арт-представительство в течение многих лет после перестройки зависело больше от щедрости частных лиц, чем от государственных институтов. Что и позволило выставиться здесь многим известным современным художникам, таким как Гриша Брускин, Вадим Захаров, Илья Кабаков, Максим Кантор, Андрей Монастырский, Ирина Нахова.

С 2021 года Минкульт взял курс на госопеку и на завоевание в Венеции влияния и призов, точно на Олимпиадах. Были заменены комиссары и кураторы. Как прокомментировали это западные критики, «русские вышли на охоту за Львом» («Золотой лев» — главный приз биеннале). Однако в феврале 2022 года куратор российского павильона Раймундас Малашаускас и художники Кирилл Савченков и Александра Сухарева отказались от участия за два месяца до начала 59-й художественной биеннале. Павильон простоял закрытым с апреля до ноября, и единственной связанной с ним художественной акцией стала протестная выставка — одиночный пикет живущего в Германии российского концептуалиста Вадима Захарова, кстати, представлявшего РФ на биеннале 2013 года. Не было России и в следующем году на архитектурной биеннале. Не будет и в этом на художественной.

Владельцы павильона оказались в ситуации цугцванга. Оставим в стороне проблемы технические — визы участникам, перевозка произведений,— все то, что легко решалось до начала 2020-х, во времена великой российско-итальянской художественной дружбы, когда новый музей в Москве строил Ренцо Пьяно, а в Венеции открывались выставочные пространства российских фондов и галерей.

Важнее проблемы идеологические. Отдать сегодня павильон современным художникам с часто несовременной в России позицией опасно и для руководителей проекта, и для самих участников: чего доброго, их высказывания сочтут «экстремистскими». Отдать павильон художникам остропатриотической направленности — значит вызвать скандал и, скорее всего, натолкнуться на ответные акции. Можно вспомнить историю 1977 года, когда в параллель официозной экспозиции советского павильона биеннале организовала выставку неофициального искусства СССР и стран Восточной Европы.

Благо, в отличие от шахмат, в художественной политике можно пропустить ход. А чтобы это не так бросалось в глаза, владельцы павильона сделали жест в сторону наших горячих латиноамериканских друзей. Вероятно, в создавшейся ситуации это стало лучшим аппаратным, в высшей степени дипломатическим решением.

Алексей Тарханов