Исполнительский Брэнд
Размышляет Сергей Ходнев
Существенное различие между среднестатистическим отечественным зрителем и европейским состоит в том, что, скажем, немец уже вполне привык к тому, что на сцене он видит джинсы, мини-юбки и пиджаки вне зависимости от того, в какое время была написана опера и о чем она, собственно. То есть "модернизацией" оперных сюжетов в Европе кого-либо удивить трудно, и для успеха нужно или дополнять ее действительно стоящей режиссерской работой (что, сами понимаете, не всегда и не для всех просто), или просто нагнетать ощущение неожиданности, пикантности или скандальности: ну, откровенную постельную сцену вставить посреди какой-нибудь почтенной оперы Доницетти или вывести Травиату наркоманистой уличной девкой не первого разбора, умирающей от СПИДа. Второй путь, безусловно, сулит немало открытий чудных, но перспективы его в конечном счете довольно сомнительны — впрочем, пусть европейская публика со своими сложностями разбирается самостоятельно. Что до наших условий, то у нас любая "осовремененная" постановка, даже самого высоконравственного и сдержанного толка,— все равно легкий шок и даже скандал. Однако шок в данном случае — ощущение притягательное. Собственно, именно этот шок делает иным спектаклям отличную кассу. Вспомним прошлогоднюю "Волшебную флейту" в Большом театре, поставленную Грэмом Виком. Ведь навряд ли бы народ действительно массово пошел бы на заурядно-консервативную постановку этой оперы — не говоря уже о концертном исполнении. Но зато, прослышав про Тамино в трусах, Папагено с косяком, Царицу ночи на черной "Волге", солярий в храме Исиды и прочее, зритель устремился в Большой действительно массово, с аншлагами.
Я неслучайно вспомнил "Волшебную флейту", которую ставили не просто так, в виде дани уважения юбилею Моцарта. И неслучайно упомянул про концертные исполнения. На этой неделе нас ожидают целых два оперных события к моцартовскому году, и оба как раз в виде концертных исполнений. 29 марта в Доме музыки (причем даже в Камерном зале, прошу заметить) прозвучит "Свадьба Фигаро", 30-го там же — "Так поступают все женщины". То есть никакой волнующей сценографии, никакого каннабиса, никаких пикантных мизансцен, да еще и с небольшим оркестровым составом. Ну, просто минимум интересности, казалось бы. Минимум аттракционности.
И тем не менее можно ручаться, что публики будет в избытке, что публика эта будет так жадно ловить все доносящееся со сцены, как будто этой музыки никто никогда прежде не слышал. Причина довольно очевидна: музыкальный руководитель этого проекта — горячо любимый публикой дирижер Теодор Курентзис, чье имя само по себе на аудиторию действует довольно-таки магическим образом. Вдобавок оперный Моцарт прозвучит в аутентичной манере, что для наших сцен и вовсе новость. Можно, конечно, утверждать, что в сознании массового зрителя все эти оперные события просто-напросто упрощаются до однозначных "брэндов", снабжаются поясняющими ярлыками: "это весело", например, или "это скандально" в случае радикальной постановки; "это интересно" — в случае дирижерских работ Теодора Курентзиса. Но, с другой стороны, умение заполучить такой ярлычок "это интересно", не вдаваясь в особенный популизм и не располагая всеми теми "красными тряпками", которые в изобилии есть у современных оперных режиссеров, дорогого стоит.